Дело лошади танцовщицы с веерами - Эрл Стенли Гарднер

– Ну, это должна была быть она же, я же видел ее уже вбинокль.

– Но вы не можете присягнуть, что это был один и тот жечеловек.

– Ну, в общем, присягнуть я не могу.

– У меня все, – заключил Мейсон.

– Но вы же знали, что это должна была быть та же самаяженщина! – выкрикнул Бергер.

– Ну-ну, – запротестовал Мейсон. – Опять эти наводящиевопросы.

– Это всего лишь вывод из всего сказанного, – произнес сраздражением Бергер. – Свидетель знает, что там больше не мог появиться никтоиной… Это чисто математический результат, ваша честь.

– Давайте в таком случае и оставим это в качествематематического результата, – сказал судья Донахью. – Вы подходите опасноблизко к запретной линии.

– Понимаю, ваша честь, и приношу извинения.

– Попытайтесь сосредоточиться. Вызывайте следующегосвидетеля.

– Прошу доктора Джексона Ламберта занять снова местосвидетеля, чтобы ответить на несколько вопросов, – вызвал Бергер, лицо котороговсе еще пылало от злости.

Доктор Ламберт опять занял место свидетеля.

– Я обращаю ваше внимание на этот веер, опознанныйсвидетелем Гэрли, показания которого, как я понимаю, вы слышали, доктор?

– Да, сэр.

– Мой вопрос – видели ли вы ранее этот веер?

– Да, я видел его, сэр.

– И вы провели его исследование?

– Да, сэр.

– Какого рода исследование?

– Я исследовал под микроскопом его перья и все составныечасти. Провел химический анализ крови, чтобы определить, что это человеческаякровь.

– Хорошо, доктор, я хочу, чтобы вы частично раскрыли веерперед собой таким образом, чтобы он прикрыл ваши глаза. Теперь, когда высделали это, доктор, не видите ли вы у самого основания веера какие-нибудьпометки, которые можно различить?

– Да-да, вижу, сэр.

– Что это за пометки?

– На одном из перьевых стволов что-то нацарапано, как быклинопись.

– Не выглядят ли эти царапины таким образом, как будто ихможно было сделать лезвием кинжала или какими-то частями того кинжала, которыйвы обнаружили в теле покойного, как если бы им ткнули веер в том самом месте?

– Возражаю, – запротестовал Мейсон, – на том основании, чтоэто утверждение является спорным. Оно требует заключения свидетеля по вопросу,который может быть только частью экспертной оценки, или требует, чтобысвидетель сам являлся медицинским экспертом. Это один из вопросов, которыйбудут решать присяжные на основании признанных экспертных оценок илимедицинского заключения.

– Поддержано, – сказал судья Донахью.

– Очень хорошо, – раздраженно произнес Бергер. – Теперь яхочу обратить ваше внимание, доктор, на эти перьевые выступы на стволе пера испросить вас, производили ли вы микроскопическое исследование клочков перьев,находящихся в вашей пробирке для анализа, которые ранее были предъявлены здеськак вещественное доказательство общественного обвинения номер один, а такжесоответствующих перьевых частичек, которые пристали к этому V-образному надрезуна перьевом стволе.

– Да, я делал это, сэр.

– Что вы обнаружили?

– Я обнаружил, что, насколько это можно удостоверить, всеэти частицы абсолютно идентичны по цвету, химическому составу и общему виду.

– Что означают эти красновато-коричневые пятна на веере,доктор?

– Это пятна крови.

– Что это за кровь, доктор?

– Человеческая кровь.

– Перекрестный допрос! – рявкнул Бергер.

– Вы говорите, что клочки перьев, которые вы обнаружили нателе покойного, идентичны по всем трем параметрам, доктор? – приступил Мейсон.

– Совершенно верно.

– Что это за параметры?

– Цвет, химический состав и общий вид.

– Все это звучит очень впечатляюще, доктор, – заметил Мейсонкак бы по ходу разговора. – Теперь что касается цвета, то он, я полагаю, белый?

– Совершенно верно.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы страусовый веер, которымпользуются танцовщицы с веерами, не был белым?

– Вообще, нет.

– Хорошо, – продолжал Мейсон, – в таком случае в том, чтокасается цвета, он абсолютно такой же, как и любой другой веер, с которымиработают танцовщицы с веерами. Я прав?

– Думаю, что да.

– Теперь что касается общего вида – что вы под этимподразумеваете?

– Ну, я имею в виду, что эти перья – те же самые, что и навеере.

– И, продолжая нашу тему, точно такие же, как и на любомдругом страусовом веере. Вы не пытались идентифицировать страусовые перья?

– Нет.

– Вы сравнивали эти кусочки перьев, которые сняли с раны, сперьями какого-либо другого страусового веера?

– Нет, сэр.

– Только со страусовыми перьями этого веера?

– Совершенно верно.

– Хорошо. Тогда коротко, доктор, хотя ваши показания поповоду упомянутых трех параметров звучат достаточно убедительно, когда выпользуетесь специальной терминологией, тем не менее факт остается фактом –основное, что вы имеете в виду, это то, что упомянутый веер – страусовый; чтоклочки перьев, которые вы обнаружили на теле покойника, это, как вы полагаете,перья страусового веера, и это все, что вам известно. Я прав?

– Ну… в общем, если вы хотите подать все таким образом, тотогда это, в общем, примерно соответствует истине.

– Иными словами, из всего того, что вам известно, можносделать вывод, что эти клочки перьев могли быть перьями любого страусовоговеера, из любой точки света?

– Ну, у нас же есть надрез на перьевом стволе этого веера,который мог быть сделан…

– Мог быть сделан любым ножом в любое время, не так ли,доктор?

– В общем, он был сделан острым ножом, и все указывает нато, что это было лезвие, заточенное под определенным углом.

– Вы не знаете, какого рода лезвием был сделан этот надрез?

– Ну, разумеется, можно предположить…

– Абсолютно верно, доктор, а мы, доктор, не хотим заниматьсяпредположениями. Нам нужны факты. Мы имеем пока только надрез на перьевомстволе. Ни одна из его частей не была отрезана, поэтому вы не можете конкретноопределить заточку сторон лезвия.