Пять ночей. Вампирские рассказки - Николаос

— О, милая. Ты снова себе льстишь. Неужели ты думаешь, что не будь ты внучкой Сони Кортес, Демон тратил бы на тебя свое время, даже если времени у него и навалом?

Я пропустила это мимо ушей. Может, потому, что сама иногда об этом думала. Но сдаваться пока не собиралась.

— Кстати, Майк, всегда хотела спросить: ты специально ассимилируешься или это издержки положения сателлита? Ты уже говоришь как Демон, двигаешься как он, даже это, — я взболтнула остатки своего пива. — Конечно, это только на пользу. И женщины тебя любят, потому что в тебе есть что-то странное и страшное. Но это не у тебя, а у него, ты просто не очень удачная имитация, а вот что касается твоей настоящей личности, это еще вопрос. Насчет того, есть она вообще или ее никогда и не было.

Майк смотрел на меня несколько секунд, не моргая, пока я не рассмеялась:

— Ну вот, опять. Я смотрю на тебя и вижу его. Неужели Майк Норман сам по себе ничего из себя не представляет? Покажись, Майк! Где ты?

На самом деле это выглядело жутковато, его глаза становились совсем черными, будто зрачок расползался, пожирая радужку. Но внезапно Майк рассмеялся вместе со мной, тепло и очень искренне. Вот так он иногда сбивает с толку — кажется, что он обязан сейчас меня послать или психануть и уйти, а получается совсем по-другому.

Официант принес еще пива, и Майк потянулся ко мне, чтобы чокнуться бутылками.

— Сегодня я отправил корзину цветов одной моей знакомой, — сообщил он таким тоном, будто секунду назад мы откровенно не пытались уесть друг друга.

— Бывшая подружка?

— Вроде того. В свое время нам пришлось расстаться. Она же смирилась с этим с трудом и в свою очередь познакомила меня с Демоном, считая, что это меня уничтожит.

— Познакомила?

На этот раз он подчеркнуто пропустил мимо ушей мой тон.

— …А на самом деле оказала мне услугу, равных которой нет. Поэтому я периодически посылаю ей цветы, чтобы она не думала, что я неблагодарный.

— Ты это серьезно?

Я разглядывала его бледное лицо, светло-карие глаза с желтой подсветкой от ламп, темные тени под глазами, и не находила ни следа фальши. Хотя это не значило, что ее не было.

— Ты согласна, что Демон — потрясающее существо?

— А то.

— Тогда что тебя удивляет? Знаешь, Барт, я всегда был уверен, что хочу стать крутым юристом, чтобы люди дрались за честь пользоваться моими услугами. А потом, когда моя жизнь изменилась и я перестал нуждаться в деньгах, перестал вообще думать о деньгах, я понял — в этом было все дело! Дешевые понты. Оказывается, я всегда хотел только денег и восхищения со стороны окружающих. Теперь, когда банковский счет бездонный, а меня волнует только то, что думает обо мне Демон, жизнь стала потрясающе простой. Мне ничего не нужно, Барт. Я имею все.

Майк откинулся на спинку стула и взирал на меня с такой безмятежностью, что я даже почувствовала легкую зависть.

— И этого тебе достаточно? Просто быть чьей-то собственностью?

— Барт, сколько мне лет?

Вопрос застал меня врасплох, но я поняла его подоплеку, уже когда искала ответ.

— М-м… лет двадцать семь. А сколько?

Я не сказала меньше только потому, что когда я впервые его увидела, он выглядел примерно на двадцать пять. С тех пор я выросла, а он совсем не изменился, незаметно мы стали ровесниками.

— Мне тридцать три, Барт. Ты слышала когда-нибудь про фактор тридцати?

— Нет, а что это?

Он улыбался как всегда, когда ему удавалось меня заинтересовать.

— Это выход для тех, кто не хочет превращаться. Для сателлитов. Видишь ли, когда ты делишься кровью, она быстро восстанавливается, а когда делятся с тобой — в микроскопических дозах — то приобретаешь нечто вроде иммунитета. И если начать делать это до тридцати лет, то молодость может основательно затянуться. Мне будет тридцать семь, тридцать восемь, сорок пять, но… Кстати, странно, что миз Соня еще не рассказала тебе об этом. Она-то в свои года точно в курсе.

— Ты о чем?

— О реальном возрасте миз Сони. Правда, когда она встретила Монти, ей уже было больше тридцати, и поэтому стареет она быстрее, чем могла бы. Но паспорт пару раз потерять все же пришлось. Если не веришь, можешь спросить у Демона, он вряд ли станет что-то скрывать. Да у нее самой спроси, ты же ее единственная родная душа и наследница. Какие от тебя могут быть тайны?

Я решила дальше эту тему не развивать, а воспользоваться дельным советом.

— Вот так, милая, — сказал он между тем. — Прости, что загрузил тебя, но счастливые люди, полностью довольные жизнью, имеют обыкновение много болтать.

* * *

LEVEL 2

Майк отвез меня домой, как хороший мальчик, и даже поцеловал на прощание, а я еще некоторое время не могла выбросить нашу беседу из головы. Он намекал, что Соня — сателлит Монти, а я об этом никогда не задумывалась. Поэтому когда она вернулась, я соблазнила ее на безе в шоколаде и разговор. Соня крепкий орешек, но безе в шоколаде сводят ее с ума.

Я хотела спросить про фактор тридцати, а вместо этого заговорила совсем о другом.

— Соня, помнишь, когда мы говорили о Майке Нормане, ты сказала, что друзьями становятся по доброй воле. Значит, он стал сателлитом Демона при… при других обстоятельствах?

Соня пожала плечами.

— А ты не знала?

— Откуда? Он выглядит вполне довольным, принудиловкой там и не пахнет. Да и Демон к нему, кажется, привязан — дает ему такую свободу и вообще…

— Да, Майк со временем пришел в норму. Но повторюсь снова, дорогая, — мотивы Демона — еще большие потемки, чем его душа.

Она так задумалась, что даже отложила надкушенное пирожное на поднос.

— Я расскажу тебе один случай, дорогая, произошел он очень давно. Тогда Демон редко бывал один, и редко рядом с ним кто-то задерживался надолго. Он быстро остывал, и все его пассии рано или поздно оказывались в свите Монти или исчезали. Однажды Демон уехал попутешествовать, а когда вернулся, с ним была девушка. Очень красивая, новообращенная и влюбленная в него до безумия. Они казались чудесной парой, но длилось это как всегда недолго. Из другой поездки Демон привез парня — почти точную копию своего предыдущего приобретения, новообращенного и с той же проблемой. И вот тут началось шоу. Эти двое ненавидели друг друга так же сильно, как любили Демона, а может, и сильнее. Это была уже патология, клиника, и назвать подобное ревностью все равно, что определить СПИД как легкое недомогание. А Демона это забавляло, потому что эмоции детей питали его чуть ли не лучше крови. Я никогда его не упрекала, но они мне нравились, его дети, они были неплохими. И единственная их вина была в том, что только одного из них ему не хватало.