Сердце старого Города - Софья Вель

все зачеты наши… Только вот, я теперь повязан, — грустно вздохнул Эль. — Они взяли все три капли.

— Зараза. Ларон крепко повязал.

— Да еще и следит ежесекундно.

— С Лароном шутки плохи. А если он еще и с Лакорианом… То…

— То мы с тобой в пролете, Кира. Не видать нам камушка как своих ушей. А это значит… Курс придворного этикета Малиэна… нам обоим… И это вместо охоты на диких ифритов…

Оба скривились.

— Это паскудно. Но у меня есть кое-что для тебя…

Кира ловко достала нож для подрезки когтей крылана и поранила себе палец, крохотный пузырек возник из ниоткуда…

— В чем смысл, Кира? Я же сказал… Всех троих.

— Всех, да не всех. Потом объясню, — хитро улыбнулась Кира. — Я устрою переполох на арене, у тебя будет фора в целый час, не меньше. Давай, дуй за камнем. Иначе нам хана… Все каникулы будем на полях кобальтов рыть землю голыми руками, гарантирую…

Зазвучали фанфары.

— Все, мне пора, — Кира вскочила в седло, откинула назад волну перламутрово-белых волос и надела шлем. Эль потеребил нос маминой любимицы, крыланицы Нино, та фыркнула. В отличие от наездницы, Нино нервничала: ее прошлые гонки едва не кончились катастрофой.

— Давай, сестрица, покажи им! Задай жару!

— Не сомневайся, братишка, топай уже скорей. Как поймешь, что Ларон не смотрит — беги!

Улыбающийся Эль сжал пузырек и вернулся на трибуны, где его отсутствие прикрывала Сили, сделавшая фантом. Эль очень нервничал, боясь, что они попадутся. Но на трибунах разыгрывался очередной политический гамбит: только мама мило беседовала с Лордами, остальные были слишком заняты.

Подлога с фантомом никто и не заметил.

Глава Двенадцатая. Зачарованный край. Необыкновенная

Сноп искр с щелчками и шипением смолы взорвался и растаял в ночи. Солео вздрогнула во сне. Сигнорин бросил взгляд на подопечную.

Девушка, наконец, уснула. До того она бредила, — жар долго не спадал, оставалось теряться в догадках о причине или чуде, державшем девушку в мире живых.

Сиг чертыхался на себя — он не взял даже элементарного. На счастье, с ним оказался короткий нож для бумаги, служивший закладкой в книге. Тонкий, почти игрушечный нож стал единственным инструментом для манипуляций. При помощи ножа, Сигнорин вытащил из руки девушки арбалетный болт с гербом отца. Болт не задел кость, но рана загноилась и была источником сепсиса. Сиг едва смог разрезать рукав платья, чтобы обработать руку. Он хотел снять платье, но остановился на первой же пуговичке — очнувшись, Солео едва ли оценит подобный жест.

Скромная одежда сироты превратилась в лохмотья, но переодеть больную было не во что. Сиг поблагодарил Создателя, что плащ, зачарованный им защищать и укрывать, оказался на плечах Солео. Правда, было жаль, что все остальные вещи пропали, не принеся пользы владелице. А арбалет, сработанный никогда не упускать цели, не упустил саму же госпожу.

Сиг жутко сердился на себя, ну отчего он не отвел девушку к людям? Взял бы восьминого коня и за полдня достиг границы призрачных земель, нашел бы Солео дом, она бы… Она бы что? Работала швеей или милой подавальщицей, растила пяток детей, варила похлебку мужу?

Сиг и злился, и радовался одновременно: ведь поступи он правильно — не увидел бы снова. Но разве не милосердие к сиротке — единственная причина забот и тревог?

Ложь. Даже дважды ложь.

Сигнорин отчетливо понимал — Солео не прижилась в мире людей. Что-то в ней было не так. Так неправильно и изумительно притягательно. Пытаясь выяснить причину, Сиг внимательно вглядывался в строгие черты. Девушка виделась ему красивой, необычной. Жаль, что такая маленькая и худенькая, да и синяки от изнеможения не украшали. Но породу не изменить, и от жара она проступила четче.

Мысль о том, что Солео стала бы достоянием пусть даже славного герцога, вызывала острую неприязнь и ревность.

«Необыкновенная», — мысленно назвал девушку Сиг.

И все же, с его «необыкновенной» что-то было не так. Сиг ничего не понимал в тарабарщине, произносимой в бреду, но временами казалось, что в несвязных и путанных речах он слышит знакомые слова. Откуда девушка могла их знать? Чем дольше Сиг находился рядом, тем больше вопросов и сомнений рождалось в голове. Лакориан метался, но к Солео относился с невероятным трепетом.

Было и еще кое-что, настораживающее принца. Сиг понимал, отсутствие камней — повод, чтобы магия плохо работала. Но он же Перворожденный, в нем огромная Сила, отчего так тяжело дается ворожба? Он даже пошутил: «Будто бы лечу дракона!». Ни одно из заклинаний не действовало должным образом, скорее наоборот. Сиг чертыхался, Солео, мучаемая жаром, стонала. А что, если… Сига терзала нехорошая догадка: Солео не человек — на людях магия работает безотказно. Кто мог быть похожим на младшую, но не быть ею?

Суккуб? Он знал многих таких…

Маленькая суккубочка решила поиграть в человека? Сбежала из-под грозной пяты Хозяина Ада? Первым, что навело на эту мысль, был подорожник, приложенный сиротой к гноящейся ране. След магии на растении был тот же, что и на паутине леса.

Тогда, выходило, что Солео — виновница всех неприятностей зачарованного края… Это она создала мертвяка. Может, кто-то преследовал ее, или демонесса решила отомстить?

Сиг обшарил «сетью» лес — живых в нем не было. А мертвых упокоило отпевание.

Как бы то ни было, создание в теле младшей нуждалось в помощи. И Сиг боялся, что его умений и знаний может не хватить. Но переводить девушку через Грань, было невероятно опасно. В таком состоянии межмирье она не пройдет, кем бы ни была.

Сиг начал лечить девушку так, как отец лечил мать. Благо, все члены огромной семьи осваивают данное ремесло чуть не первым делом, а экзамен сдают лично Владыке. Метод привел к лучшему результату.

«Ищейками» Сиг собирал травы в лесу, мыслью разводил костер, волей создавал укрытие от дождя, утварь и прочее, но бинты резал из собственного плаща, зелья варил вручную, без магии чистил и обрабатывал рану. Даже в бреду Солео плакала и стонала. Вот обезболить никак не получалось.

Сиг внимательней вглядывался в столь притягательные черты: «какая она на самом деле? Суккубы прокляты Создателем, а их дети? Создатель позволит таким детям жить не в Темных мирах? Ну… и одному суккубу-маме?».

Сиг с нежностью переплёл Солео косу. «Вот только бы гангрена не началась», — со страхом думал он. — «И зачем суккуб выбрал тело младшей? Ну глупо же!».

Вот это «глупо» и смущало больше всего, зачем демонице выбирать такую роль? Те суккубы, которых он знал,