Тайны адептки Фрэй, или Попаданка против - Катерина Цвик

Но подмечалось все это лишь краем сознания. Мне было слишком больно, чтобы надолго фиксировать на этом внимание. Хотелось сделать хоть что-то, чтобы стало легче!

– …Маман, стегни ее еще раз, чтобы знала, как мне сейчас плохо! – внезапно прохныкала «сестра», а я сглотнула, не представляя, как выдержу еще одно такое огненное лассо.

– Лайза, возьми себя в руки. Это на тебя совсем не похоже. Ты должна продумывать наперед, к чему приведут твои действия! Я же не могу постоянно тебя поддерживать и решать твои проблемы.

– А что тут такого? – потупилась блондинка.

– Если магистры увидят ее в таком плохом состоянии, то могут не понять. Сегодня у тебя очень важный день! Ты выпьешь свою первую душу и отдашь кровь рабыни Маранжи! И эта душа очень сильного лекаря и в какой-то мере родственницы. По крайней мере, вы прожили бок о бок почти всю жизнь. Маранжи любит такие жертвы и надолго продлит твои жизнь и молодость. А потому сегодня все обязано пройти идеально! Жертва должна все понимать и осознавать. А если хочешь получить от ее души как можно больше, то она должна испытывать именно душевные страдания, а не телесные. Магистры и так могут возмутиться, что ты слишком рано забираешь свою первую душу и вообще должна была отдать ее Маранжи. Но кто же знал, что если пить душу почти с самого детства, то может возникнуть такая зависимость! Надеюсь, после полного поглощения все прекратиться.

– В любом случае Маранжи сегодня получит не только ее кровь, но и душу другого сильного лекаря.

– Ты молодец, – похвалила и подарила ей гордую улыбку женщина. – Быстро смогла найти подходящего кандидата. Сегодня нельзя оставить Маранжи без жертвенной души.

Смотреть на этих двоих было откровенно гадко. В душе кипел гнев и обида. Разве заслужила Тэйлин такое? Разве я сама должна погибнуть из-за амбиций этих двух интриганок?! И лишь боль отрезвляла и не давала снова кинуться на них в бесполезной атаке.

Ну почему я попала в тело магички, которая еще и не магичка вовсе?! Как, по мнению высшего разума, мне нужно с ними бороться?!

– Лайза, ты принесла саван?

– Да, вот.

Я уже давно обратила внимание на перекинутую через ее руку белую ночную рубашку.

– Помоги ей переодеться.

– Сама справится, – хмыкнула блондинка и швырнула рубашку мне в лицо.

Пришлось ловить и откладывать. Мимоходом удивилась мягкости ткани. Надо же, меня решили сожрать в уютной обертке.

– Это займет слишком много времени, а у нас его нет. Расстегни ей сзади пуговицы. Сегодня тебе окажет честь своим присутствием сам Верховный магистр. Мы должны прийти заранее и провести все идеально!

– Верховный магистр?! Быть не может! – воскликнула Лайза и застыла с открытым от удивления ртом. – Ты же сама говорила, что он уже лет двадцать на таких мероприятиях не появлялся.

– Тридцать, – поправила ее мать. – Мне такой чести в свое время не оказали. Так что гордись! И не застывай с открытым ртом. Это недостойно настоящей леди.

Конечно, недостойно, зато жрать душу живого человека — пожалуйста!

– Вставай, чего расселась?! – сузила глаза девушка, стоя надо мной.

«Сейчас или никогда!» – пронеслось в голове, и я, преодолевая боль от ожогов, резко встала и со всей силы толкнула Лайзу на столик со свечой.

«Сестричка» упала очень удачно для меня — опрокинула канделябр со свечой на подол своей матери, сама навалилась на нее сбоку, и платья на обеих вспыхнули. Визг чуть не оглушил. Мать с дочерью барахтались в кресле, а я не стала дожидаться, чем все закончится, и выскочила в полутемный коридор.

Куда бежать — совершенно непонятно, в оба конца коридор тянулся одинаково нескончаемой лентой. Я решила положиться на удачу и, подхватив юбки, побежала направо. Меня подгонял первобытный страх за свою жизнь. Казалось, я летела и почти не касалась подошвами пола. Да, мне еще предстояло выбраться из этого непонятного здания, но первый, самый главный шаг к освобождению, я уже сделала! Вот он, поворот, за которым может быть выход!

Мой «полет» прекратился слишком резко — спину обожгла сильнейшая боль, и я, вскрикнув, раненой птицей плашмя упала на пол, разбивая локти и колени.

С трудом удалось немного приподняться и оглянуться. Ко мне шла разъяренная, всклокоченная, обожженная и подкопченная мачеха. Она была так зла, что без конца щелкала огненным хлыстом, оставляя на каменных стенах темные следы. За ней следом ковыляла не менее потрепанная и злая Лайза.

От вида надвигавшейся на меня парочки и мелькавшего перед ними огненного хлыста волосы на голове зашевелились и я, сама того не замечая, начала отползать. Но тут лодыжку обвила огненная плеть, и меня потащили обратно.

– А-а-а-а!

Последнее, что запомнила, была сильнейшая боль, и я ухнула в темноту беспамятства.

Привело меня в чувство похлопывание по щекам, больше похожее на пощечины.

– Давай, приходи в себя! – услышала я голос мачехи. Пришлось открывать глаза, чтобы прекратить истязание. – Вот, хорошо. Вставай. Мы и так уже опаздываем. И не переживай так: ты там будешь не одна. Сегодня инициацию в Орден проходит не только моя дочь. Я думаю, тебя ждет «приятный» сюрприз, – с нескрываемым злорадством «успокоила» она меня.

И без того частившее сердце забилось еще быстрее. Я пошевелилась — болело все тело, но боль была не сильной, как я ожидала, а скорее остаточной.

– И нужно было тебе на нее лечебный артефакт тратить?! – прошипела стоявшая неподалеку Лайза.

– Ничего, скоро мы о ней и не вспомним. Но перед Верховным ударить в грязь лицом нельзя.

Голос мачехи был на удивление холоден и спокоен. И хоть она сама выглядела бледновато в темном балахоне с широким капюшоном, но уже ничего не говорило о том, что случилось совсем недавно. Снова идеальная прическа и макияж на молодом, без единой морщинки, лице и холодный блеск в глазах. Рядом с ней стояла такая же серьезная и сосредоточенная Лайза. Но ее лихорадочный румянец никуда не делся, а глаза при взгляде на меня поблескивали.

– Вставай, пора, – даже как-то торжественно произнесла мачеха и накинула на голову капюшон.

Лайза дернула за веревку, которой были связаны мои руки, заставляя подняться, и потащила за собой.

Они уже успели нацепить на меня ту самую длинную белую рубашку с округлым вырезом. Ногам стало холодно, и я огляделась в поисках обуви, но эти две змеи и не думали о моем комфорте и здоровье. Зачем? Они ведь вот-вот мной отужинают.

Очень хотелось сделать хоть что-то, чтобы избежать уготованной мне участи, но на этот раз я могла только идти с ними.

Но я еще жива! Не знаю, как и что я буду делать, но так просто я не дамся!

Подбадривать себя таким образом удавалось, пока мы не спустились по длинной винтовой лестнице и не оказались на площадке перед большими искусно украшенными золотом и драгоценными камнями дверями. Перед ними стояли два закованных в латы воина. При виде нашей процессии они скрестили алебарды. Мачеха подошла к ним совсем близко, подняла руку, отчего та оголилась до локтя, и что-то прошептала. Тут же по ее руке зазмеился странный знак, горящий красным. Алебарды исчезли, а двери начали медленно открываться.