Лики старых фотографий, или Ангельская любовь - Юлия Ник

с друзьями отца, которым всё было практически доступно по щелчку пальца… Это было отставлено в сторону. Он решил сыграть «воднером».

Он сам себе стал смешон с его сборами и, уже не торопясь и не особо стараясь, надел свой отличный, но единственный костюм, запахнулся шарфом совсем, как актер Стриженов на открытке, Воротов был даже чем-то неуловимо похож на него, тоже тёмно-русоволос, — и отправился к остановке. Один рейс был утренний, дневной. А позднего, вечернего могло и не быть, всякое бывало с автобусами на этой полугрунтовой дороге в зимние заносы.

В городе Леон побродил по магазинам, расположенным недалеко от Площади Революции. В «Ритме» он купил несколько пластинок цыганских певцов, несколько пластинок с танцевальными ритмами, пусть ребята на танцах порадуются этим «котам». В моде были песни про котов, говорили, что их существует целых четыре, но на купленной пластинке было только «два кота». В «Детском мире» неожиданно наткнулся на очередь за туалетной бумагой. В другой день и постоял бы, наверное, он привык «там» пользоваться этим благом цивилизации, а здесь — это была роскошь. Но не идти же с портфелем набитым туалетной бумагой туда, к ней на приём. В главном гастрономе города выкинули вяленые бананы и дыню, купил несколько брикетиков. Купил полкило «Белочки с орехами».

Его ждали. Секретарь без вопросов открыла двери кабинета и пригласила войти. Ольга Павловна изучала какие-то бумаги, перекладывая листы в папке.

— Садитесь, я сейчас заканчиваю. Лена принесите нам кофе. Или чай? — спохватилась она.

— Да мне всё равно, что вам, то и мне.

Секретарь принесла им кофе и посмотрела на часы. Перехватив её взгляд, Ольга Павловна сказала устало: «Вы свободны, Лена. До свидания», — сказано это было сухо и окончательно. С точкой.

— Э, да она не в духе, — Леон тоскливо прихлебнул кофе.

— Может сахару?

— Нет. Хотите я вас угощу вялеными бананами? Я люблю их свежими, конечно, но здесь их не продают совсем.

— Вялеными? Хочу. Угостите. А где Вы ели свежие бананы так, что успели их полюбить даже.

— Я раньше в другом городе жил. Там другое снабжение.

— Вы «сороковку» имеете в виду? — она так и сказала «сороковку», по-свойски.

— Да, — он не собирался распространяться, а она не собиралась расспрашивать, это было не принято. — Так что Вы мне насчёт Арсеничева-то скажете?

— Это который раньше под фамилией Удалов скрывался?

— Почему скрывался? Это же фамилия его отца была по паспорту?

— Ну, Вы же понимаете, что на любой вопрос можно с разных сторон посмотреть? — Ольга Павловна выжидающе смотрела на этого, немного чем-то странного, человека со странным именем Леонард.

— Понимаю. Но Вы же можете посмотреть с той стороны, которая позволит его назначить худруком нашего будущего хора с надеждой, что мы будем брать все первые места в районе?

— Могу и так посмотреть, — Ольге Павловне понравилась его нагловатая уверенность.

— Значит, вопрос решен?

— Вы куда-то торопитесь?

— Пожалуй, тороплюсь. Закончить это дело не стоящее ломаного гроша. Есть более приятные занятия, и поговорить о деле можно в менее официальном месте.

— Однако! — Ольга Павловна изумленно приподняла красиво и тщательно выщипанные брови.

— А можно я вас в ресторан приглашу? Только я столик, конечно, не заказал. Не обладаю, так сказать, достаточными полномочиями, — Леон, пряча иронию, посмотрел на неё.

— Нет проблем с полномочиями.

— Есть другие проблемы?

— Вы догадливы.

— Понятно. Вы слишком известны, чтобы появляться в ресторане с неизвестными людьми.

— К сожалению, Вас многие из наших работников знают. Этого достаточно.

— Может быть, в кино? В «Пушкино» есть ещё два сеанса.

— Пожалуй… нет. Я не уверена, что достанем билеты, да и мелькать там тоже не хочется и фильмы эти все я смотрела в нашем кинотеатре.

— А-а. Тогда я — пас. Предлагайте Вы, если хотите, конечно.

— А пойдемте, побродим по городу. Уже темно. Работает только Центральный гастроном, но нам туда не надо, я полагаю.

— Не надо, уже побывал. Бананы там купил.

— Прекрасный выбор. Пойдемте, посмотрим, как площадь украсили лампочками к празднику. Уже останутся висеть до Нового Года. Вы любите Новый Год?

— А кто ж его не любит в детстве? — Леон весело улыбнулся. Что-то, похоже, складывалось, как он и планировал.

— А сейчас? Не любите?

— Сейчас? Вы шутите? Да это самый сумасшедший праздник из всех. Я после него две недели отхожу. Представляю, что в больших клубах творится.

— Вам нужна помощь?

— Помощь? Да,… как Вам сказать?

— А вы прямо говорите, как есть, — Ольга Павловна между тем собрала свою сумочку, положила все бумаги на столе в аккуратные стопки, как привыкла это делать с самой ранней молодости, работая над серьёзными вопросами, чтобы ничего не перепутать. Секретарская привычка была в ней уже второй натурой.

— Хорошо, пойдёмте, на улице и поговорим.

— Можно, я оденусь? — шутливо и жалобно спросила она его

— Я вам помогу даже сделать это, — Леон уверенно пришпоривал.

Подавая ей пальто, он почувствовал, как она на самое короткое мгновение прислонилась к нему, и он бережно запахнул на ней дорогую котиковую шубку с большим воротником из чернобурки, тоже на мгновение обняв её. На голову она надела такую же чернобурковую шапку — мечту всех молодых женщин даже в их Городе.

— Вы идите в гардероб. Я Вас на Цвиллинга подожду, — не глядя на него сказала Ольга Павловна, закрывая дверь большим красивым латунным ключом.

— Хорошо. Я недолго.

— Не торопитесь.

Он заметил её стройную фигуру сразу, сквозь летящий крупными хлопьями снег. Она ждала на углу, рядом с гостиницей.

— Какая замечательная погода. Как по заказу. Вы не находите?

— Нахожу. Я её и заказывал, — улыбнулся он весело. — Пойдем, куда? Туда? Сюда?

— Пойдёмте туда, она махнула рукой в сторону Политеха.

— Давайте туда. Берите меня под руку. Скользко. А у меня на полиуретане, не скользят совсем.

— Почему Вы не остались в городе?

— В каком городе? Здесь, в Челябинске?

— Да.

— Так сложилось. Хотел ближе к заповеднику. Вот и нашел. Там у меня родственники жили. Так что, собственно, я ничего и не выбирал. Так получилось.

— А как Вы оказались на такой должности?

— Случайно. Когда-то занимался музыкой. В юности.

— Ну, то есть, Вы вынуждены были уехать из-за здоровья. Я правильно понимаю?

— Предположим. Вы же наверняка моё личное досье перешерстили., — Леон ухмыльнулся про себя. — Я — как все. Хотите мороженого? С ума сойти, киоск работает так поздно, семь часов уже.

— А это дали распоряжение перед праздником, чтобы мороженое было на площади до одиннадцати часов. Указ вступил в силу. Не успевают подвозить. Давайте поедим. Сто лет мороженого на улице не ела.