Десять величайших романов человечества - Уильям Сомерсет Моэм

Но Достоевского трудно причислить к таким благородным особам: его происхождение скромно, как и его жизнь, и, если не считать краткого периода славы, он всегда был беден. Его друга и товарища по заключению Дурова все любили. Очень может быть, что одиночество Достоевского и страдания по этому поводу были, по крайней мере частично, обусловлены неприятными чертами его характера – тщеславием, эгоизмом, подозрительностью и раздражительностью. Но это одиночество – среди сотен товарищей по несчастью – возвращало его к себе: «Из-за духовной изоляции, – писал Достоевский, – у меня появилась возможность пересмотреть прошлую жизнь, проанализировать ее до малейшей подробности, исследовать все, что было прежде, и со всей строгостью осудить себя»[57]. Ему разрешалось иметь при себе только Новый Завет, и он постоянно его читал. Книга оказала на него огромное влияние. С тех пор он проповедовал и (насколько позволяла его своенравная натура) практиковал смирение и необходимость подавлять свойственные нормальным людям желания. «Перед тем как почувствовать унижение, – писал он, – оцените свою прошлую жизнь, взвесьте, что вы можете совершить в будущем и сколько низости, мерзости и порока таится на дне вашей души»[58]. Тюрьма смирила его гордый, надменный дух. Из тюрьмы вышел не прежний революционер, а твердый приверженец монархии и установленного порядка. И вдобавок – эпилептик.

Когда тюремный срок закончился, Достоевского направили рядовым в небольшой гарнизон в Сибири отбывать второй этап наказания. Это было тяжелое испытание, но он принимал его как расплату за содеянное преступление, придя за прошедшее время к заключению, что его умеренная реформаторская деятельность была грехом; об этом он писал брату: «Я не ропщу, это мой крест, и я его заслужил». В 1856 году через посредничество одного старого друга его перевели из рядовых в офицеры, и жизнь стала более сносной. Достоевский завел друзей и влюбился. Объектом его нежных чувств была некая Мария Дмитриевна Исаева, жена политического ссыльного, умиравшего от пьянства и туберкулеза, и мать маленького сына; по описаниям, она была хорошенькой блондинкой среднего роста, очень худенькая, пылкая и exaltee[59]. О ней известно мало, кроме того, что она, как и Достоевский, была подозрительна, ревнива и имела склонность к самоедству. Достоевский стал ее любовником. Но через некоторое время Исаева, ее мужа, перевели из поселка, где служил Достоевский, на другую пограничную заставу за четыреста миль от прежнего места, где он и умер. Достоевский сделал вдове письменное предложение руки и сердца. Женщина колебалась: во-первых, они оба были бедны, а во-вторых, она увлеклась «благородным и внешне привлекательным» молодым учителем по фамилии Вергунов и стала его любовницей. Безумно влюбленный Достоевский сходил с ума от ревности, но из-за своей страсти мучить себя, а также из-за писательской склонности видеть себя героем романа он совершил характерный поступок. Заявив, что Вергунов ему ближе родного брата, он умолил одного из своих друзей послать тому деньги, чтобы Мария Исаева могла выйти замуж за своего любовника.

Однако он мог без серьезных последствий играть роль мужчины с разбитым сердцем, который ради счастья любимой женщины приносит себя в жертву, ведь вдова не отличалась бескорыстием. «Благородный и привлекательный» Вергунов был беден как церковная мышь, в то время как Достоевского повысили в офицеры, не за горами было его освобождение и возможность вновь писать приносящие успех книги. Они поженились в 1857 году. Денег не хватало, и Достоевский продолжал брать в долг, пока было у кого. Он снова занялся сочинительством, но ему, как бывшему заключенному, следовало получить разрешение на издание своих произведений, а добиться этого было нелегко. Семейная жизнь тоже не ладилась. Достоевский объяснял это подозрительной, болезненно мнительной натурой жены. Ему не приходило в голову, что он сам так же нетерпелив, раздражен, невротичен и не уверен в себе, как в первую волну своего успеха. Он начинал писать то одно, то другое, бросал, принимался за новое, и в конце концов то немногое, что ему удалось сделать, было неинтересно.

В 1859 году в результате его многочисленных прошений и помощи влиятельных друзей ему удалось вернуться в Санкт-Петербург. Эрнест Симмонс в книге о Достоевском справедливо замечает, что средства, используемые писателем для получения свободы, говорили о малодушии: «Он писал патриотические стихи, одно – на день рождения вдовствующей императрицы Александры, другое – на коронацию Александра II и погребальный плач – на смерть Николая I. Умоляющие письма посылались высокопоставленным людям и самому молодому царю. В них он торжественно заявлял, что горячо любит юного монарха, которого называл солнцем, равно льющим свой свет на праведных и грешных, и говорил, что готов отдать за него жизнь. Достоевский с готовностью признавал, что справедливо осужден за совершенное преступление, но утверждал, что искренне раскаялся и теперь страдает за взгляды, которые не разделяет».

Достоевский обосновался в столице с женой и пасынком и совместно с братом Михаилом создал новый литературный журнал. Он назывался «Время», и в нем Достоевский напечатал «Записки из Мертвого дома» и «Униженные и оскорбленные». Новые сочинения принесли успех, и последующие два года дела писателя шли хорошо. В 1862 году, оставив журнал на брата, Достоевский поехал в Европу. Однако там ему не понравилось. Париж показался ему «самым скучным городом», а его жители ограниченными стяжателями. Нищета лондонских бедняков и лицемерная респектабельность состоятельных людей повергли его в шок. Достоевский отправился в Италию, но искусство его не интересовало, и он провел во Флоренции неделю, читая четыре тома «Отверженных» Виктора Гюго. Не увидев ни Рима, ни Венеции, он вернулся в Россию. Его жена заболела туберкулезом и была теперь хронической больной.

За несколько месяцев до поездки за границу Достоевский, которому тогда было сорок лет, познакомился с молодой женщиной – она принесла в журнал свой рассказ. Ее звали Полина Суслова. Красивая двадцатилетняя девушка была девственницей, и, желая идти в ногу со временем, коротко стриглась и носила темные очки. После возвращения Достоевского в Санкт-Петербург они стали любовниками. Затем из-за одной неудачной статьи, написанной сотрудником редакции, журнал закрыли, и Достоевский решил вновь поехать за границу. Свое решение он объяснял необходимостью лечить эпилепсию, которая все больше его мучила, но это был только повод; он стремился в Висбаден, чтобы играть: ему казалось, он изобрел систему, чтобы сорвать банк, и еще он договорился встретиться в Париже с Полиной Сусловой. Взяв деньги в Фонде для нуждающихся писателей, он отправился в путь.

В Висбадене он проиграл большую часть денег и прекратил игру только потому, что страсть к Сусловой перевесила страсть к игре. Они договорились поехать вместе в Рим, но в ожидании Достоевского эмансипированная девушка завязала короткий роман с испанским студентом-медиком; она была в отчаянии, когда он ее бросил, – такой поступок женщины не способны хладнокровно перенести, – и отказалась возобновить отношения с Достоевским. Он смирился с ситуацией и предложил ей поехать в Италию «как брат и сестра», на что Суслова, оставшись не у дел, согласилась. Соглашение осложнялось тем, что у них было мало денег, пришлось даже закладывать дорогие безделушки, и после нескольких мучительных недель они расстались. Достоевский вернулся в Россию. Он застал жену умирающей. Спустя шесть месяцев она умерла. Вот что он написал тогда другу: