Повелитель баталий - Сергей Самаров

Я бежал, одновременно осматриваясь по сторонам. Ошибиться и наступить на растяжку, нами же и установленную, впопыхах было несложно. Тем более что поперек тропы пристраивал ее не я, а младший сержант Чубо. Поэтому я предпочел бежать не по дорожке, пусть и почти незаметной, а по склону, огибая опасный участок. Не по тому, на котором сам протягивал леску от растяжки ко второй гранате.

Бежать по склону, хоть по левому, хоть по правому, было неудобно, слишком он был крут. Тем не менее я с этой проблемой справился, выбрался на относительно ровное место, но не надолго. Мне тут же пришлось взбегать по откосу следующего холма.

По пути я радовался, что не задыхаюсь от бега, потому что иначе мне вряд ли удалось бы нормально работать. При стрельбе дыхание должно быть ровным, а в сам момент выстрела его вообще рекомендуется задерживать. Я убедился, что дистанция как раз подходящая для оптики. От тропы меня отделяло около ста метров.

Потом я стал искать место, где можно устроить позицию. Оно нашлось не сразу. Мне понадобилось подняться к группе камней, потому что в любом другом месте пришлось бы или ложиться так, что голова находилась бы намного ниже уровня ног, или вообще стрелять сидя, что не совсем удобно для качественного прицеливания. Я предпочел камни.

Такая позиция, с моей точки зрения, не является самой удачной. Ведь любой человек, более-менее разбирающийся в военном деле, при первом же взгляде на склон подумает, что снайпер засел именно там. Она увеличивала дистанцию на добрых полста метров, но, в принципе, для винтовки с оптическим прицелом это было не столь уж и важно.

Да и выстрела моего бандиты не услышат. «Винторез» – это не снайперская винтовка Драгунова. Он стреляет почти неслышно. Даже бронебойными пулями «СП-6». На мою позицию никто смотреть не будет и не пойдет на меня в атаку. Это не реально хотя бы потому, что я успею сделать шесть выстрелов из укрытия до того, как бандиты смогут подойти вплотную.

Вдобавок уже первый выстрел должен заставить наших противников адекватно отреагировать на распространение ядовитого газа. Они должны будут думать не о бое со снайпером, а только о возможности спастись. Среди бандитов должна возникнуть паника. Хотя бы один из них обязательно испугается и передаст это чувство всем остальным, как обычно бывает.

Я должен буду воспользоваться этой паникой и послать еще несколько пуль, чтобы прервать мучения тех, кто получил дозу отравляющего вещества. Вообще-то, можно было бы и не стрелять, но зачем же заставлять людей испытывать мучения, если они все равно уже не жильцы на этом свете?!

При этом, глотнув газа, бандиты едва ли уже будут вообще способны к боевым действиям. Никто из них даже не попытается подумать о том, откуда в них стреляют, если они вообще успеют догадаться об этом. На это я и рассчитывал, выбирая позицию.

Среди камней я устроился практически со всеми возможными удобствами. Даже нарезал лопаткой травы, сделал из нее колпак и надел его себе на голову. Конечно, меня и без него с этой дистанции разглядеть будет сложно, а с такой маскировкой я стану практически совсем незаметным.

Мне осталось дождаться подхода бандитов. Другого пути к тем местам границы Грузии с Россией, где ее можно преодолеть без вертолета, у них не было. Крыльев, чтобы перелететь через скалы в любом другом месте, я у этих ребят тоже не заметил, когда смотрел на монитор.

Я знал, что ждать придется не долго.

Пока делать было нечего, я забавлялся тем, что рассматривал, как в небе, не очень-то и высоко, кружили два ястреба. Наверное, семейная пара высматривала добычу себе и деткам, сидящим где-то в гнезде и ждущим заботливых родителей. Ласточки, снующие здесь же, ястребов нисколько не вдохновляли. Слишком уж эти птички быстры и бесстрашны, чтобы за ними охотиться. Своих они в обиду обычно не дают.

Потом на половине высоты полета ястребов промчался маленький сокол-пустельга[11]. Ему почему-то не понравилось то, что происходило над его головой. Может быть, сокола разозлили пронзительные крики ястребов, увидевших конкурента. Они пытались напугать его, но не на таковского нарвались.

Если раньше пустельга парила в небе, то теперь, услышав крики ястребов, она активно заработала крыльями и стала по спирали набирать высоту. Вскоре я потерял ее из вида, да и не очень старался разглядеть, поскольку посчитал, что птица просто улетела с чужой территории. Оказалось, что пустельга поднялась для атаки.

Она стремительно спикировала на пару ястребов. Столкновения в воздухе не произошло лишь потому, что пустельга с криком притормозила крыльями. Ястребы были значительно крупнее и летали они вдвоем, но посчитали за лучшее удалиться. Они явно испугались куда более быстрого и боевитого соперника.

Пустельга же, прогнав конкурентов, сперва спустилась пониже, а потом и вовсе исчезла где-то в траве. Может быть, она лакомилась там кузнечиком, которых в окрестностях водилось великое множество.

Тут же откуда-то появились ласточки. Их становилось все больше. Они с резким писком целыми группами атаковали пустельгу, поднявшуюся в воздух. Мне много раз казалось, что вот-вот произойдет столкновение. Но ласточки в самый последний момент сворачивали в сторону, избегали удара, губительного для них.

Сначала пустельга расправляла крылья, поворачивалась головой к атакующим, но скоро предпочла сделать несколько сильных взмахов и подняться выше. Ласточки преследовали ее. Пустельга отступила, будучи не в силах справиться со стремительным и бесстрашным противником, который не признавал права силы.

Мне понравилось действие, которое я наблюдал. Оно напоминало о том, как воюет спецназ ГРУ. Нас учат наносить быстрые, совершенно неожиданные удары, уничтожающие противника, который чувствует себя сильным. Хорошо бы людям научиться у птиц обходиться одними угрозами и не убивать друг друга. Но нам это, видимо, не дано.

Не сложилось оно и у меня. В это самое время я увидел, как по тропе выходила из-за холма группа, состоявшая из шести бандитов. До них было еще далеко, и шли они ко мне лицом. Поэтому рюкзаков я не видел, но стал рассматривать этих людей, сопровождать взглядом через оптический прицел.

Наверное, бандиты шли достаточно ходко, по крайней мере, не плелись. Но для меня время едва ли не остановилось. Мне казалось, что они еле ноги переставляют. Я никак не мог дождаться момента, когда мои цели пройдут дальше и повернутся ко мне спиной. Но все же это произошло.

Только тогда, когда бандиты были уже подо мной, я увидел, что идут они действительно быстро. Конечно, не так, как учат нас в спецназе ГРУ. С такой скоростью не ходит вообще никто, кроме других парней из того же спецназа. Но все же они передвигались не вразвалочку, не так, как шли грузинские коммандос.

Как раз в этот момент я и выбрал себе цель, решил стрелять в ведущего, чтобы остальным видно было, что с ним произошло. Я не знал, что представляет собой контейнер с боеголовкой для надкалиберной гранаты, но был уверен в том, что бронебойная пуля его пробьет играючи. Она выпустит на свободу ядовитый газ как джинна из бутылки, который устал томиться в стеклянных застенках и готов уничтожить всякого, кто окажется рядом.