Повелитель баталий - Сергей Самаров

Я не был уверен в том, что им удалось бы провести качественную экспертизу, что-то найти, установить подлинную причину взрыва контейнера. Но такая опасность все же существовала. Только поймав себя на глубоком вздохе облегчения, я понял, что все это время ожидания пребывал в напряжении, не замеченном мной самим.

Майор Хортия решил сам пойти с группой, которая должна была отстрелять ампулы с вирусом африканской свиной чумы в диких кабанов. Вообще-то такая работа не входила в его обязанности. Этим должны заниматься сотрудники лаборатории и американцы. Да еще капитан Джадиани. Но как обвинить человека, на котором была завязана вся операция, в том, что он спровоцировал несчастный случай! Язык не повернется укорить его за аварию.

Тем более что, раздумывая по этому поводу, майор Хортия начинал подозревать, что здесь не все чисто. Его беспокоила не только авария. Ему не нравилась сама ситуация. Такой опытный водитель, как капитан Джадиани, не может просто так врезаться в скалу в самый неподходящий момент. Почему-то именно в это время рядом появились русские диверсанты, так и не найденные, но уже показавшие свою отличную боевую подготовку при уничтожении семи бойцов.

Видимо, командир русской диверсионной группы забрал у убитых переговорное устройство, позволившее ему слушать все беседы коммандос и избегать встречи с большими силами. Когда майору Хортия сообщили о гибели семи бойцов, русский командир, хорошо, как оказалось, владеющий грузинским языком, сам вклинился в разговор. Назойливо, как это обычно делают русские.

– Их, похоже, топорами перерубили, – докладывал по радио майору командир отделения Мамука Хурциладзе. – Троих подстрелили, одного с издевкой – в пах, а четверых просто зарубили. Звери это!.. Живых людей валили как деревья. Попадись они ко мне в руки, я из них шашлык сделаю и собак своих накормлю, если они не побрезгуют. Но песики мои шашлык любят, надеюсь, не откажутся.

– Ты сначала поймай нас, дубина неумная! – вмешался в разговор русский офицер. – Тогда все у тебя будет как в той старой русской присказке: «Иван, я медведя поймал». «Так тащи его сюда». «А он меня не пущает». А рубили мы не топорами, а малыми саперными лопатками. Знаешь такой вид оружия? Ничем не хуже тех самых больших кинжалов, которые очень нужны малым народам. Нечем будет побриться, приходи, я тебе лопатку предоставлю. Даже сам побрею. Ею можно не только щетину, но и головы снимать. Так я с тобой и сделаю. Но если ты торопишься, то я могу и без бритья обойтись. Жду, приходи, дорогой. – Русский офицер говорил спокойно и насмешливо, с нескрываемым чувством собственного превосходства.

Этот неоспоримый факт взбесил не только майора. Он услышал, как Мамука заскрипел железными зубами.

– Ты кто такой будешь? – сохраняя восточное хладнокровие, спросил майор Хортия, внутри у которого все кипело.

Ему хотелось немедленно бежать, искать этого наглого русского офицера, наказать его, уничтожить, всем показать, что грузинская территория остается неприкосновенной, и русским военным здесь делать нечего. Но майор усилием воли сдерживал себя. Он лишь начал как маятник расхаживать по двору, где застало его сообщение Мамуки. Взад – вперед, взад – вперед.

– Офицер спецназа военной разведки. Представляться не буду, уж извини.

– А что же так? Я вот не боюсь назвать себя. Начальник службы безопасности лаборатории майор Хортия. Будем знакомы.

– Спасибо, я запомнил, кого можно обвинить в военных преступлениях. Майор Хортия!.. А сам представляться в данном случае считаю излишним. У меня в Грузии родственники остались. Не хочу, чтобы они пострадали. Вы народ ненадежный, способны мстить людям, не причастным к вашим бедам.

– Догоню и уничтожу! – сказал Мамука.

– Догоняй, урод, – спокойно, все с той же насмешкой заявил русский офицер.

Он словно видел Мамуку Хурциладзе, который и правда красотой никогда не отличался. В дополнение к этому кто-то крест-накрест разрисовал ножом его лицо. Шрамы ярко выделялись на смуглой физиономии командира отделения охраны. Они откровенно были не из тех, которые украшают настоящего мужчину.

– Они Автандилу глотку перерезали! – хрипло сообщил Мамука.

– Рисковые парни, – отметил майор Хортия. – За Автандила Красного им придется расплачиваться.

– За такого человека их всех даже в России из-под земли достанут и вместе с всей родней перережут! – яростно пообещал Мамука.

– Я же зову тебя, – заявил русский офицер и опять усмехнулся. – Что же ты не идешь?

– Я тоже с удовольствием встретился бы с тобой, – сказал майор Хортия. – Побеседовал бы по-мужски, без лопаток.

– Еще одному жить надоело! Если так, приходи. Послезавтра я буду во Владикавказе. Там на центральную площадь выходит кафе с ротондой. Знаешь, что это за штука?

– Знаю. Грамотный. И что?

– Там замечательно лобио делают. Вкуснее я еще не ел. Кстати, шеф-повар – грузин. Приходи туда. Послезавтра.

– Если ты сможешь туда добраться.

– Мне это сделать не сложно. Здесь нет людей, которые смогут меня поймать. Зато тебе придется переползать через всю Южную Осетию, а потом преодолевать Рокский тоннель. Не знаю уж, как ты сумеешь это сделать. Слышал я, кто-то из ваших сбежал в Россию и Рокский тоннель преодолел под днищем машины. Попробуй, может, получится. Только поторопись. Для тебя путь не близкий и трудный.

– Успею. У меня ноги длинные, шагаю я широко. Не опоздаю.

На этом разговор с русским офицером закончился. Кажется, он отключил микрофон, но, конечно же, не наушник. Этот наглец хотел услышать что-то важное для себя. Оно и понятно. Бесполезно давать приказ о переключении на другой диапазон. Русский услышит и сделает то же самое. Хортия заранее не договорился с начальством и своими подчиненными о переключении на запасную частоту, хотя следовало бы поступить именно так.

Ему оставалось говорить открытым текстом, и майор сказал:

– Мамука, до Владикавказа и в самом деле далеко. Я могу не успеть. А в Южной Осетии меня наверняка будут ждать неприятности. Поэтому постарайся поймать русского парня вместе с его помощниками. Собери всех людей и иди туда. Разрешаю скормить его собакам!

Скоро в лабораторию прибыли те люди, которых здесь привычно называли чеченцами, хотя среди них встречались и представители других народов Северного Кавказа. Американцы употребляли изысканный термин «русские бандиты». Они плевать хотели на то, что среди них не было именно русских. Иногда этих людей величали повстанцами, но сам Хортия считал такое определение категорически неправильным.

Группа состояла из двенадцати человек. Шесть этнических чеченцев, столько же дагестанцев. Между собой они, как показалось майору Хортия, не очень ладили. По крайней мере, во дворе, куда их запустили, прибывшие расселись на пустых ящиках порознь. Представители одной национальности устроились по одну сторону, другой – по другую.