Красный Герцог - Владислав Хохлов

Генрих выслушал это предложение и покорно поднялся со стула.

— Спасибо. Обучения в Керфёх далось мне не легко, но после пройденного пути, я начал воспринимать окружающий меня мир иначе, стал… более взрослым. В поезде случилось недопонимание между мной и Блиндаром, но я пытался не идти на конфликт. Меня учили уважать взрослых, и, я не хотел оскорблять ни старшего сержанта, ни офицера Манфрэда, если же я совершил роковую ошибку в отношении с кем-нибудь из вышестоящих, то я готов извиниться и понести наказание. — Генрих говорил почти через силу, понимая, что никому не интересно ни его воспитание, ни эмоциональный рост. Каждый присутствующий получал удовольствие только от одного того, как этот человек покорно отчитывается перед всеми, выставляя себя более слабым и никчёмным.

— К тому же, Генрих Верлорен пошел добровольцем! Генрих, расскажи, почему ты решил пойти в армию?

— Я хотел спасти отца…

— Людвиг Верлорен служил также под командованием Манфрэда, и, по трагическим обстоятельствам, числиться пропавшим без вести. Его способный сын был готов рисковать своей жизнью ради любимого родителя. Любовь и забота. Генрих Верлорен не плохой человек, а умный, сильный, добрый…

— Достаточно! — резко проговорил старший сержант, которому явно наскучило то, как заседание превращается в никчёмную клоунаду. — Объявите решения!

Следуя определённому порядку, офицеры высказывали своё мнение о том, какая судьба ждёт Генриха. Используя полученные из города документы, они также внимательно рассматривали и мнение своего коллеги, который не находился с ними за одним столом. В ходе финального обсуждения, Генрих обратил внимание на то, как старший сержант переложил полномочия покойного Манфрэда, на офицера «зло», и теперь стал правой рукой старшего сержанта. Генрих начал понимать, в чём заключалась его выгода. В конечном итоге, все офицеры высказали своё решение.

— Хорошо, вы меня убедили. — Почёсывая свой подбородок, старший сержант достал какой-то документ из папки. — Назначаю данного солдата, офицером военных сил. Должностные инструкции будут предоставлены позже.

Радости Генриха не было предела. У него появилось огромное количество возможностей. Он наконец-то добился чего-то по-настоящему весомого, и сможет вернуться домой не с пустыми руками.

Старший сержант отдал распоряжение о повышении, попросив, чтобы соответствующий документ отправили в штаб.

— Садись, теперь это твоё место, — сказал один из офицеров, отодвигая свободный стул.

Поднявшись во весь рост с железного и твёрдого стула, Генрих сел на деревянный и мягкий, на которых сидели только офицеры.

Заняв место рядом с другими вышестоящими, для Генриха начался небольшой инструктаж, в ходе которого ему рассказали о его обязанностях, а также, что для него будет сформирован личный отряд.

— Нам поступила телеграмма, что в ближайший месяц к нам прибудут другие новобранцы. Ты, Генрих, наравне с остальными, возьмёшь их под своё командование. Мы надеемся, что ты справишься.

До самого вечера, собравшиеся обсуждали многие военные вещи, между которыми были и события, происходящие на фронте и в собственном тылу. Часто звучали планы на будущее и разбор произошедшего, кто-то из офицеров даже продвигал различные теории и идеи. Из-за происшествия с Манфрэдом, общая нагрузка на других офицеров была снижена, многие были этому даже рады. Покидая здание заседаний, уставший Генрих направился обратно в свой барак. Когда он подходил к нему, то его остановили. Это был один из офицеров. Генрих не знал его лично и не имел понятия, как с ним разговаривать.

— Ты же теперь офицер! Мы не спим в бараках. У тебя есть личные покои, там… где располагался Манфрэд.

От этих слов по спине пробежали мурашки. То здание было последним местом, куда Генрих хотел вернуться.

Пройдя вместе до того дома, новоиспечённого офицера оставили одного. Помещение внутри было убрано; все напоминания о предыдущем владельце были стёрты. Из старого, осталось только небольшое красное пятно на потолке. Его также пытались смыть, ибо другие пятна отсутствовали. Оно было менее заметным, но очень сильно бросалось в глаза.

В центре стола, который теперь являлся рабочим местом Генриха, находилась куча личных вещей. Там лежала и одежда, и новое удостоверения командующего. Новый кожаный мундир с плащом, который отличался от предыдущего своей тяжестью и прочностью, фуражка, боевой нож и пистолет. Померив на себе одежду, Генрих понял, что она на нём сидит идеально. Он было подумал, что для него специально сшили этот мундир, но понял, что никто бы так быстро не справился, и это одежда или была на каком-то складе, или вовсе была снята с мертвеца. Мундир отличался от того, что Генрих носил раньше, материал был легче и был более удобным. Первые ощущение были приятны, легкая ткань нежно обхватывала кожу, не вызывая дискомфорта.

Нож легко вошел в деревянный стол, когда Генрих решил его проверить. Похожий был и у офицера «зло». «Возможно, оружие у всех офицеров схоже» — подумал Генрих. Его слова подтвердились, когда он взялся за пистолет. Luger P.08, точно такую же модель носил каждый офицер. Генриху хорошо запомнилось это оружие, еще с того дня, когда Манфрэд вызвал его на казнь. Пистолет был заряжен. Возникли неприятные мысли о том, что солдаты не имеют права носить с собой заряженное оружие в пределах лагеря, но офицеры в этом не ограничены. «По кому нам стоит стрелять?» — спросил себя Генрих. Он никак не желал получать на это ответ.

Проверив новое снаряжение и осмотрев полный костюм на самом себе, Генрих был удивлён, ведь на нём идеально смотрелся весь костюм. В форме обычного солдата он выглядел как-то неуклюже, теперь же он был похож на строгого и серьёзного человека.

Первый день на новой должности закончился. Генрих наконец-то прилёг в новую кровать, свежую и мягкую, это не та койка из бараков, на которой невозможно было лежать без мучений и неудобств. Эта кровать походила на ту, что была дома. Из-за этого Генрих полностью растворился в ней, погружаясь в столь сладкий мир снов.

Море. Бесконечно синее полотно покрывало всё пространство перед Генрихом. На горизонте гигант плавно переходил в голубое небо. Всматриваясь, можно было представить, будто оно было и внизу, и наверху. Оно было везде. Только маленький желтый островок с песком был тихим и уединенным местом для раздумий. «Это покой» — думал Генрих. Самый прекрасный вид, который он когда-либо видел. Даже вид солнца, уходящего за лесные массивы, не был столь прекрасен. Этим видом хотелось восхищаться и делиться с окружающими.

Генрих спокойно открыл глаза в своей новой кровати. Она такая же мягкая и тёплая, какой была прошлым вечером; просыпаться и вылезать наружу не было никакого желания. Новоиспечённый офицер хотел бы возвращаться к своему сну