📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгВоенныеРеквием по шестой роте - Владислав Владиславович Шурыгин

Реквием по шестой роте - Владислав Владиславович Шурыгин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 55
Перейти на страницу:

Время калек

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ОЧЕРК

У этого госпиталя два лица. Одно лениво-фешенебельное, в камне и мраморе. С ухоженными клумбами, роскошным, почти дворцовым фойе, хрустальными люстрами, зеркально-каменными полами. Здесь охрана в модной униформе.

Здесь у строгого кирпичного КПП редко встретишь старенький «жигуль» или «Москвич». Все больше «Мерседесы», «Вольво», «БМВ» и прочий иностранный автозверинец последних моделей. Здесь путь для солидных пациентов и посетителей.

Обычный госпитальный народ здесь появляется лишь раз в час, когда к КПП подъезжает городская «маршрутка» и врачи, медсестры, санитарки, посетители среднего достатка меняют друг друга в душном салоне «автолайна». Одни возвращаются домой, другие, наоборот, приезжают, чтобы заступить на дежурство, выйти на работу, проведать своих родных и близких. Тогда у КПП вдруг на несколько минут становится многолюдно, а потом опять тишина, умиротворение, дворцовость…

Но есть и другой вход.

Дальнее КПП. Обычные металлические ворота, калитка. Здесь всегда многолюдно. Прямо за забором госпитальный поселок, где живет половина госпитального персонала. Врачи, медсестры, санитарки, слесари, водители. Здесь магазинчики и укрытые «для интерьера» армейскими масксетями маленькие кафешки.

Рядом казармы и госпитальный автопарк. Привычная суета людей в погонах и камуфляже.

Здесь уже все больше родных, отечественных машин и трава на газонах в полный рост.

Сердце госпиталя — два многоэтажных корпуса. Один построен в конце семидесятых. Тогдашний типовой, больничный. Но уже со скромными архитекторскими изысками в виде сплошного балкона на каждом этаже и даже «генеральскими» (в советском понимании) палатами. Это когда одна кровать в крошечном помещении со своим отдельным туалетом и душем. Старожилы рассказывают, что тогда, в начале восьмидесятых, госпиталь считался едва ли не санаторием для тогдашних генералов…

Но все чаще палаты на три койки с туалетом и умывальником в конце больничного коридора.

Теперь это основной хирургический корпус. Сюда еще совсем недавно сплошным потоком шли раненые из Чечни. Сегодня этот поток истончился, но все равно, Чечня без работы местную хирургию не оставляет…

Другому корпусу нет и пяти лет.

Его строили турки под руководством немцев, на Немецкие же марки. Это, так сказать, один из примеров расплаты «натурой» за воссоединение Германии. Здесь уже совершенно иные стандарты. Роскошные холлы, просторные отделения. Все палаты одно-двухместные с туалетами и душами.

Все — стандарта середины девяностых.

Новейшее оборудование, самые современные лаборатории. Уникальные кардиологические операционные. Кого тут только не шунтировали…

Здесь уже и люксы совсем другие. Есть и двух — и даже трехкомнатные. Со всеми мыслимыми удобствами, от кондиционера и джакузи до собственной кухни и комнаты для охраны. Были бы деньги или достаточно больших звезд на погонах…

Поневоле сравниваешь люксы семидесятых и девяностых. Разница в запросах их обитателей, прямо скажем, впечатляет.

Интересно, но хирургический корпус почему-то ближе к дальнему КПП…

* * *

В местном кафе за соседним пластиковым столиком веселая компания. Человек шесть ребят и три девчонки. Много пива и воблы. Из старенького магнитофона что-то нечленораздельное поет одна из новомодных и пустых, как детская соска, современных групп:

«…И целуй меня везде!

Восемнадцать мне уже!..».

Рифма «везде — уже» вполне достойна интеллектуального уровня певцов.

Мы с двумя моими спутниками поневоле наблюдаем за молодежью. Ребята как на подбор — все коротко стриженные, в недорогих спорт-костюмах. Таких много болтается без дела по всем российским городам. Без работы, без профессии, без всякого особого смысла. Как говорится: «День да ночь — сутки прочь!».

Девчата тоже явно не из богатых семей. Но аккуратненькие, свежие своей молодостью. Как всякие провинциалки, немного разбитные, громкие.

В общем — один прайд. Видимо, местные, поселковые.

Они оживленно обсуждают какую-то Таньку, которая обещала, но почему-то не пришла. Видимо, из-за того, что перегрелась на пляже.

Потом переключаются на грядущий приезд в Москву «Агаты Кристи», спорят, как удобнее попасть на концерт. Один из ребят тянется к столу за пивом, из-под задравшегося края спортивной куртки неожиданно показывается рыжий край широкого армейского ремня.

«Что за странная мода носить под «спортивкой» широкий кожаный ремень?» — еще успевай подумать я, как неожиданно веснушчатый пацан, сидящий у самого стола, ловко подхватывает бутылку двумя, почему-то очень короткими руками, и передает ее тому, с ремнем. И взгляд буквально обжигает то, что на месте кистей у веснушчатого ничего нет. Точнее, из каждого запястья торчат по два странной формы пальца, больше похожих на клешни, которыми он и подхватил пиво для товарища.

И словно пелену сорвали с глаз.

Я вдруг замечаю, что у одного из ребят пустой рукав заправлен в карман куртки.

У накачанного, бритого крепыша в широком разрезе брючины поблескивает никелем спиц аппарат Илизарова.

А странная куча металлических трубок, которые я вначале принял за разобранную конструкцию летнего тента, оказалась составленными в кучу костылями…

Раненые!

Взглядом сталкиваюсь с глазами того, веснушчатого, без кистей и стыдливо, словно пойманный на чем-то неприличном, отвожу глаза и вновь натыкаюсь взглядом на широкий кожаный пояс.

Через пару дней в коридорах госпиталя встречаюсь с этим парнишкой. Он быстро, почти бегом пропрыгивает мимо на костылях. Правой ноги у него нет по самое бедро…

* * *

На карте долго ищу знакомое по всем московским больничным схемам слово «морг» и не нахожу. Нет его на плане. Потом мой Вергилий по госпитальному комплексу, проходя мимо неприметного одноэтажного здания в глубине госпитального «периметра», кивнул:

— Вон, отделение точной диагностики…

Смерть в госпитале скрыта от глаз. Отделена. Закрыта. И это выгодно отличает госпиталь от руин общегражданской медицины. Помню, когда в октябре 93-го я с ранением бедра лежал в 33-й остроумовской больнице, то каждое утро под окнами хирургических палат из подвала, куда ночью из реанимации и прочих «критических» точек спускали умерших за ночь пациентов, выстраивался целый скорбный «поезд» из каталок, на которых лежали накрытые с головой простынями тела. И их с неимоверным металлическим грохотом нетрезвые санитары везли по разбитому асфальту через добрую треть больничного комплекса к моргу…

И половина больницы с холодным содроганием следила в окна за этой мрачной процессией.

Госпиталь куда гуманнее к своим больным. Ушедших в мир иной здесь стараются по возможности в отсутствие больных сразу вынести из отделения, спустить на лифте к специальному входу, где уже стоит специальная санитарная машина, которая, опять же задворками, увозит скорбный груз к отделению «точной диагностики».

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?