Подпольная империя рода Амато - Эл Громов

не любила, а длительные путешествия в её возрасте вредны для психики.

Все беспокоились за здоровье Ольги Владимировны: она была бледна, выглядела хронически утомлённой. Но мать схватилась за эту поездку, как утопающий за соломинку. Видно, ей категорически хотелось какой-то перемены обстановки, глотка свежего воздуха.

Всегда суровый и даже, пожалуй, чёрствый князь с супругой вёл себя почти нежно. Ухаживал за ней в пути, всячески заботился и проявлял внимание. Когда я наблюдал за ними, мне отчаянно захотелось, чтобы мать поправилась.

Сальваторе большую часть времени сидел, поджав губы. Его, видно, раздражало, что Анна льнёт к нему, что-то шепчет на ухо, смеётся, задаёт вопросы, ожидая от мужа такой же трепетной нежности, которую проявляла к нему сама. Но Сальваторе после свадьбы переменился: если раньше он пылинки сдувал с моей сестры — по крайней мере, при нас — то теперь не усердствовал так сильно. Ничего, скоро я тебя за яйца подвешу, ублюдок. Какой бы Анна ни была глупышкой, как бы ни раздражала меня своей доведённой до идиотизма наивностью — она была из Амато, я желал ей счастья. И она была добрым и светлым человеком. Не то, чтобы ранее меня трогала вся эта сентиментальщина и этика, зачастую только усложняющая жизнь — но когда мне кто-то хоть сколько-нибудь дорог, я готов ради него рвать глотки.

Анастасия Федотова приняла предложение ехать с нами. Её сопровождали сестра с поручиком Лановым. Их я тоже позвал — чтобы Ася уж наверняка согласилась ехать.

Признаюсь, в её приятном обществе поездка приобрела в моих глазах куда более привлекательный вид. И даже физиономия Сальваторе раздражала меня меньше обычного. Всё время перелёта мы с Асей беседовали обо всём на свете: начиная от обсуждения погоды, заканчивая спором касательно экологических проблем.

— Защита природы, конечно, дело благородное, — говорил я. — Но в крайности впадать тоже не нужно, иначе это превращается в какое-то безумие. Вы, надеюсь, не из тех, кто на новый год ставит искусственную ель вместо живой? — шутливо спрашивал, поглядывая на реакцию девушки.

— Нет, это уж совсем глупость, ведь искусственные ели не разлагаются, — мотала головой она.

— А ещё при их производстве потребляется огромное количество электричества и воды.

— Я вообще не против разумной вырубки лесов — но именно что разумной. И самое главное: сколько вырубили — столько и посадите, а лучше — больше.

— Разумно, — соглашался я.

— Я люблю поддерживать разные экологические проекты, идеи которых разделяю. Вот, например, природный заповедник Васюганские болота в Сибири. Я за то, чтобы он сохранился в своей первозданной атмосфере. Как думаете?

— Это всё весьма похвально, Ася. А родные как относятся к вашему увлечению?

— Увлечению? — с негодованием вопрошала Федотова. — Я считаю это неотъемлемой и важной частью своей жизни, Андрей!

— Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, вы большая молодец.

— Благодарю вас… родители считают, что я чересчур… груба для леди. Не то, чтобы по манерам, нет, я умею быть самим очарованием. Скорее, по характеру. «Асенька, тебе не хватает мягкости и изящества поступков», как любит поговаривать моя матушка. Они с отцом хотели бы видеть меня благопристойной дамой, женой какого-нибудь офицера, которая чинно расхаживает по своему дому, воспитывая детей и раздавая приказания прислуге… — Ася иронично улыбнулась, но уже в следующий миг в её глазах отразилась бесконечная нежность: — Я очень люблю их, Андрей. Знаете, в семье, наверное, так и должно быть: можно быть разными, можно спорить, можно чего-то не одобрять, но всегда знаешь, что к этим людям твоё сердце приковано навеки. Вопреки всему.

— А как вы ладите с сестрой?

— О, мы порой не выносим друг друга. Но это не мешает нам быть лучшими подругами.

Я, слушая эти речи, полные теплоты и любви к семье, всё больше и больше проникался глубокой симпатией к Асе, к тому, насколько она живая и настоящая.

* * *

Долетели мы без приключений. Заселились в самый элитный отель Милана.

Подошло время матча. Он проходил на стадионе Сан-Сиро.

Покопавшись в воспоминаниях Андрея, я узнал, что он увлекался футболом. Не сам играл, а смотреть любил. Вообще Андрей был не только машиной для убийства — таким его сделали воспитание отца, военная служба. Но за всем этим было много чего ещё. Например, в детстве Андрей отлично играл в шахматы. Можно даже сказать, что они были его страстью. Но князь не одобрял завышенного интереса сына к интеллектуальному занятию: мальчик должен быть умным, тем более отпрыск знатной семьи, но любые инструменты для оттачивания ума — это именно инструменты, а не самоцель. Так думал Андрей Николаевич Амато, и младший сын с ним соглашался. Но что он думал на самом деле — этого я из воспоминаний Андрея выудить не смог.

Матч каждым из нас воспринимался по-разному. Князь был искренне рад оказаться здесь и с интересом следил за игрой. Мать радовалась просто перемене обстановки, с любопытством разглядывала всё вокруг, наблюдала за людьми — она напоминала мне тяжелобольную, годами пролежавшую в четырёх стенах, но, наконец, вновь вышедшую на белый свет. Сальваторе оказался не поклонником футбола, он периодически зевал от скуки и тяготился, кажется, обществом Анны. Последняя восторженно, как малое дитя, радовалась тому, что попала заграницу. Лановой и Елена слишком увлечены были собой, так что для этой парочки, думаю, не так важно, где находиться — лишь бы вместе. Анна, как ни странно, с увлечением следила за матчем.

— Я всегда и во всём болею за своих, — улыбаясь, сказала она.

«Зенит» победил. Для всех, кто был, как было принято говорить среди молодёжи, «в теме», эта победа казалась очевидной, потому что «Зенит» до этого уже выигрывал пять раз подряд, и он был самым богатым футбольным клубом Европы. Кстати говоря, я узнал из воспоминаний Андрея, что наша семья — один из спонсоров клуба.

Я впервые в жизни видел футбол, но в процессе втянулся, заинтересовался процессом игры и искренне радовался вместе со всеми победе наших футболистов.

* * *

— Как красив ночной Милан! — восторженно произнесла Ася.

Мы шагали под руку по городу, на который лёг покров ночи. Родители поехали отдыхать в отель. Лановой и Елена тоже отправились на прогулку, но отдельно от нас. Анна хотела вытащить на прогулку своего мужа, но тот, подлец такой, отказался, сославшись на головную боль. Уверен, он просто не хочет проводить время с Анной.