Кто хочет стать президентом? - Михаил Попов

– Я имею в виду другое: где они шлялись до сих пор, эти результаты?

– Видимо, их тогда, в самом начале, не отнесли к делам первоочередной важности. Медики сразу должны были обратить наше внимание на то, на что следовало бы его обратить. А ты сам знаешь, Фрэнк, как у нас с такими делами.

Фрэнк только тихо оскалился. Лучше тут ничего не раздувать – в конце концов это могут счесть и его ошибкой. Кстати, говоря честно, так ведь оно и есть.

– Я не очень силен в медицинской фразеологии и хочу знать, правильно ли я понял вывод.

Тедди кивнул, показывая, что охотно поможет.

– Они, медики то есть, насколько я понял, утверждают, что летчик в момент столкновения с машиной мистера Реникса был уже мертв?

– Примерно так, Фрэнк.

– Отсюда вывод, что столкновение ни в коем случае не могло быть результатом заранее спланированного действия?

– Примерно так.

Фрэнк полез в пакет с картошкой, положил ломтик в рот.

– Но тогда получается, что вся эта линия с расследованием покушения на мистера Реникса – полная чепуха!

Тедди поднял брови.

– Сколько человек у нас этим занято?

– Примерно…

– Собрать всех сегодня вечером. Внимательно выслушаем и распустим группу. Иди, Тедди, а мне надо еще собраться с мыслями для одного очень важного и неприятного звонка.

Рука его уже потянулась к телефону, когда навстречу ей прозвенел мелодичный звонок. В трубке раздался бодрый деловитый голос мистера Шеддера:

– Фрэнк, как дела?

Фрэнк пониже оттянул узел и так уже расслабленного галстука.

– Я должен кое о чем вам доложить.

– Доложишь еще. Я хотел спросить: ты понял, зачем я вызывал сегодня тебя к себе?

– Мне показалось, вы хотите продемонстрировать свое неудовольствие.

– И что ты собрался предпринять?

– Нахожусь в процессе размышления. Я понимаю, все выглядит так, будто мои люди не справляются, но для того чтобы подыскать замену Капустину, нужно время.

– Замену? Капустину? Ни в коем случае! Я прочитал его отчет. Это интересное чтение. И очень разумные предложения. Судя по всему, он готов на многое ради пользы дела. Я бы скорее подумал о том, чтобы подыскать замену нашему кандидату, если б это было мыслимо. Продолжайте работать с Капустиным, дайте ему понять, что мы ему доверяем.

– Я понял.

– По твоему тону я слышу, что тебе есть еще что сказать.

Фрэнк кратко доложил о поступивших к нему медицинских бумагах. Мистера Шеддера сообщение не слишком заинтересовало.

– Я опускаю эту тему на уровень исключительно твоей компетенции. Решайте все сами. Отзывать ваших людей сразу или потом… Знаете, у меня с самого начала было ощущение, что эта история носит сугубо частный характер. Романтическая американка ищет приключений.

Положив трубку, Фрэнк некоторое время сидел без движения. Его не сильно обрадовал такой поворот линии поведения начальства. Предсказуемость ценнее неожиданных похвал. И очень неприятно было узнать, что Капустин со своими предложениями напрямую выходит через его, Фрэнка, голову куда-то наверх. Шеддер, этот сукин сын, притвора, бродя по полю гольф-клуба, еще сам не знал мнения верхов по поводу сложившейся ситуации, потому и мурыжил старину Фрэнка. А после был где-то на докладе и транслировал сейчас не свои настроения, а точку зрения тех, кто сидит этажом выше него. А может, и несколькими этажами.

Голову сломаешь на всех этих вычислениях.

И тут Фрэнк с холодом в сердце понял, что его сейчас не похвалили, а отстранили от ведения главного дела. Оставив в утешение мисс Джоан Реникс.

Дальние окрестности г. Калинова

– Страшный месяц февраль в этом году, а, «Ниссан»? – сказал старший Савушкин, ворочая баранкой. Несчастный японский внедорожник, трудясь изо всех сил, преодолевал ухабы и немотивированные повороты дороги. Елагин и Кастуев болтались на заднем сиденье с зелеными лицами, то и дело сталкиваясь плечами.

– Сколько нам еще терпеть эту турбулентность?

– А почти уже нисколько, товарищ майор. Обойдем вон тот лесистый холмик, а за ним долина и потребная нам Загоруевка.

– Значит, еще как минимум час, – предсказал Кастуев.

– А я вас развлеку.

– Только петь не надо, – испуганно попросил Кастуев.

– Нееет, не боись, я об политике.

– Может, пусть лучше споет, – осторожно предложил майор.

– Нет, проверено, хуже его пения ничего быть не может.

Увлеченно руля, старший Савушкин «заспивал» песню про известного американского «козака» Дика Чейни. Оказывается, намедни была о нем длинная и умная статья в интернете.

– Умный мужик такой Ф. Уильям Энгдаль: «Столетие войны: англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок».

Ни Елагину, ни Кастуеву ввязываться в разговор не хотелось, они промолчали, так старший Савушкин сам, без их согласия решил, что разговор о названном предмете уже идет, и начал увлеченно цитировать, то ли по памяти, то ли по замызганным листочкам распечатки, что вытащил из бардачка.

– «Первым же вашингтонским постановлением послевоенной оккупации – я тут про Ирак, естественно, – стало объявление недействительными всех контрактов между правительством Ирака и Россией, Китаем и Францией. Иракская нефть должна была стать американским делом… Вырвать нефтяные ресурсы Ближнего Востока из рук независимых наций и вложить их в руки, контролируемые США. Военная оккупация Ирака была первым важным шагом американской стратегии. „Окончательным призом“ Вашингтона являлся, однако, контроль над энергетическими запасами России».

Савушкин торжествующе повернулся к своим спутникам.

– Поняли, наконец: «Развал России: „окончательный приз“»?!

– Не может быть, – вздохнул майор.

– «Окружение России странами НАТО, „цветные революции“ по всей Евразии и война в Ираке – все это было частью большого стратегического плана в конечном счете развалить Россию раз и навсегда, как потенциального врага гегемонии супердержавы США».

– С чего ты решил, будто этого никто без тебя не знает? – вяло ответил Кастуев.

Джип остановился.

– Все, кажется, Евразия закончилась. Можно выходить, – сказал майор.

Если б калиновские гости сохранили после дорожной пытки способность наслаждаться зрелищем прекрасного, они бы рты открыли при виде деревни и долины. Какая там Швейцария! Снежный рай, окруженный еловыми стенами, обильно, но аккуратно покрытыми особого качества снегом. И синий-синий купол над всем этим. Сама деревня представляла собой извилистую шеренгу снежных башенок, из которых абсолютно вертикально поднимались одухотворенные дымы. Извивалась линия поселения не по человеческому капризу, а лишь повторяя линию речки, делящей бело-сине-хвойное царство ровно пополам.