Дом у последнего фонаря - Анна Малышева

— Но в телефоне Лыгина все эти вызовы тоже должны были записаться!

Поднявшись из-за стола, Александра сняла с полки бумажный пакет, в котором хранились вороньи перья и телефон. Женщина достала аппарат, стараясь не касаться перьев. Они вызывали у нее гадливость, но выбросить их она никак не решалась.

— Откуда у тебя телефон Лыгина?! — подался к ней Олег.

— Его принесла Лиза, после того как второй раз съездила на дачу… — Александру передернуло. — И еще она оставила мне вороньи перья и страницы из молитвенника. Хочешь взглянуть?

— После! — нетерпеливо ответил мужчина. — Зачем она оставила все это у тебя?

— Она толком не объяснила. Но мне кажется, Лиза надеялась, что я начну искать ее отца…

— Вот же черт! — Олег ударил ладонью по столу. Цирцея, задремавшая было у него на коленях после сытного ужина, испуганно вскочила и убежала, спрятавшись под тахтой. — Это не зря! Он оставил девчонке какие-то инструкции насчет тебя!

— Что ты болтаешь?!

— Да ведь она не случайно пришла к тебе, а следуя его приказу! Ей только казалось, что она действует по собственной воле! Но, может быть, Лиза не все до тебя донесла… Не все вещи или не все слова… После такого-то стресса!

Александра торопливо нажимала истертые клавиши телефона. Она уже убедилась в правдивости слов Лизы, которая говорила, что контактов у ее отца не густо. «Не отвеченный вызов — я… Это я хотела позвонить Лизе, а телефон зазвонил тут, на столе. Снова я, принятый вызов. Это мы говорили с Лизой впервые. А вот не отвеченные звонки той ночи — Лиза пыталась дозвониться… Еще раз… Еще раз… Вот он сам ей звонил тем вечером, в 22.10… Номер был набран, но… Состоялся ли разговор? Продолжительность вызова — пятьдесят с лишним секунд… Можно успеть многое сказать…

А можно просто ждать, когда снимут трубку, и не дождаться…»

— Ну, что нашла? — Олег заглядывал ей через плечо.

— Ничего. — Александра, сдвинув брови, продолжала изучать списки вызовов. — Вот — он пригласил меня на дачу. Вот — я сама пыталась ему позвонить, уже с дачи. Напрасная попытка. А что еще? Почти ничего… Ему-то изредка звонили, а он — никому…

— Таков уж был старик, — с удовлетворением кивнул Олег. — Не снисходил до мира!

— Но еще никому на свете не удавалось жить без людей! — Женщина погрузилась тем временем в совсем уж старые контакты. Благодаря тому что Лыгин звонил и отвечал на звонки крайне редко, в списках сохранились вызовы годовалой давности. — Это немыслимо! Почти ничего и никого… Бывшая жена исправно звонила каждый месяц… И не по разу… Лиза призналась, что мать продолжала просить алименты, хотя деньги шли ей самой. И еще Лыгину звонили трое каких-то мужчин, названы по именам… Кстати, где ты?

— А я ему давным-давно не звонил, — пожал плечами Олег. — Не то год, не то и больше.

— Ты же приносил ему книги? — напомнила Александра.

— Да ведь это он сам ко мне заскочил, без звонка, без предупреждения. Порылся, отобрал все самое ценное и исчез. А тебе не кажется, что этому телефону место в милиции, а не здесь, на полке? Меня следователь на завтра опять вызывает, могу ей передать.

Улика тяготила Александру, и она обрадовалась возможности от нее освободиться. Убрав телефон обратно в пакет, Олег сунул сверток в карман куртки.

— А тебя для отдельного разговора приглашали? — осведомился он.

— Мне никто не звонил.

— Если позовут, не говори там лишнего о Лизе. Ей и так нелегко придется.

— Разумеется, я не заикнусь ни о каком гипнозе, — поежилась Александра. — Это было бы дико. И об экспериментах с бессмертием упоминать тоже лишнее. Самое главное, чтобы Лизе удалось оправдаться. Ведь ее в чем-то подозревают?

— Боюсь, да. Она сама виновата. «Не помню, не знаю» — только от нее и слышно. Между прочим, на даче эта прекрасная Ирина Вячеславовна поинтересовалась у меня, нет ли у девушки проблем с наркотиками, с психикой? Представляешь, какое впечатление произвела Лиза?!

— А у нее правда нет таких проблем?

— Как ни странно, нет.

— Тебе-то откуда известно? — усомнилась Александра. — Ты сто лет с ней не общался.

— Задал вопрос ее маме.

— Но они с матерью уже два года живут порознь. Светлана не может знать всего. Тем более Лиза не слишком ей открывается, она ее боится…

— Помнишь, что я тебе говорил о Лизе? — Мужчина невесело улыбнулся. — Некоторым людям нужно бояться только самих себя. Они до краев полны несчастьями и неудачами. Стоит им сделать лишнее движение, и все плещется через край…

Буханков неожиданно начал застегивать куртку:

— Спасибо за компанию, поеду-ка я спать. Денек будет тот еще… Снова кладбище, вдовушка, и показания опять давать. А послезавтра похороны.

Александра двинулась следом, провожая гостя к двери:

— Спроси Ирину Вячеславовну, отчего и когда умер Лыгин, пожалуйста!

— Отчего — ты видела, по-моему. А когда… Утром или вечером, какая тебе разница?

— Я не знаю, какие провалы в памяти могут образоваться у человека под гипнозом, — художница остановилась на пороге, широко распахнув дверь, чтобы на крутую железную лестницу падал свет, — но чтобы Лиза тем вечером приехала ко мне, после того как совершила убийство, тем самым ножом, и не помнила ничего, совершенно ничего… Осторожно, не сверни шею!

Олег уже ступил на первую ступеньку, гулко отозвавшуюся на тяжесть его тела. Обернувшись, он с сожалением произнес:

— Если бы я предвидел, что все обернется так скверно…

— Что бы ты сделал? — усмехнулась женщина.

— Я бы никогда не порекомендовал тебя Лыгину, для того чтобы избавиться от коллекций.

Он начал спускаться прежде, чем Александра осознала смысл услышанных слов. Запоздало очнувшись, женщина перегнулась через перила:

— Постой! Так это был ты?! Каким образом?! Почему же ты молчал?!

Снизу, из темноты, поглотившей старинную лестницу, как со дна ямы, негромко донеслось:

— Твой телефон мне как-то дала Альбина. Я с ее слов сразу понял, что это ты, но все не решался позвонить. А когда решил бросить дела с Лыгиным, взамен сосватал ему тебя. Как видишь, услуга не стоит благодарности…

И вновь раздались шаги. Александра стояла на площадке до тех пор, пока внизу не хлопнула входная дверь подъезда. Только тогда она преодолела сковавшее ее оцепенение и вернулась в мастерскую.

Кошка, выбравшаяся из своего убежища, как только люди покинули комнату, манерно расхаживала по столу, доедая остатки сыра и ветчины. Она упорно делала вид, что не замечает хозяйку, устало присевшую рядом, облокотясь на спинку стула.

— Так-то, — сказала ей женщина. — Больше никаких тайн.

Следующее утро началось неожиданно удачно. Позвонила старая знакомая и сообщила, что готова расстаться с несколькими русскими пейзажами, наследством покойного отца. Александра, отлично помнившая, о каких картинах идет речь, обрадовалась, не сомневаясь в том, что продаст их быстро и с выгодой. Затем, с промежутком в полчаса, раздался звонок из Питера. Ей предлагали реализовать серию фарфоровых пасхальных яиц 1915 года с патриотической символикой, посвященной победам русского оружия. Цена, назначенная владельцем коллекции, была так гуманна, что Александра мгновенно согласилась приехать за товаром.