Погонщица единорогов - Анатолий Махавкин

До своей койки я добрался с раскалывающейся головой, ноющим горлом и исколотой задницей. Но и тут покоя не дали. Уже успели пустить слух, что я стал жертвой маньяка с бритвой, и пришлось отвечать на совершенно идиотские вопросы соседей по палате. Видели, как меня вели полицейские, поэтому попытки отрицать очевидное встречались ироническим скепсисом. В конце концов кто-то предположил, что с меня взяли подписку о неразглашении, и лишь тогда все отвязались.

Не успел я облегчённо вздохнуть, как позвонил Костик и устроил форменный допрос. Блин, после того, как врачи настоятельно советовали помалкивать, я молол языком почти без передыху! Вот Костику я рассказал истинную правду. О том, как в ванной на меня напал настоящий нильский крокодил, выползший из унитаза. Как в неравной схватке мне удалось одолеть бестию, но в последний миг чудовище таки укусило меня за шею. Товарищ согласился, что это просто ужасно и сделал осторожное предположение, что именно так Боженька карает тех, кто не желает проставляться за днюху супруги. Пришлось вежливо послать его к нильскому чудовищу. Костик поржал, пообещал прийти на выходных и пофоткаться на фоне чучела крокодила.

Позвонила Ксюха и спросила, как дела. Пребывая в лёгкой истерике, я попросил немедленно забрать меня домой. Ну, или в психиатрический диспансер. Тот, что для буйных. Короче, в место, где будет спокойно. Жена повеселилась и твёрдо пообещала, что завтра я окажусь дома. Если, конечно, не начнётся ухудшение. Потом чмокнула в трубку и приказала ждать её прихода.

Всё, вроде бы оставили меня в покое. Теперь я смогу спокойно вытянуться и обдумать произошедшее.

Или уснуть.

Что я и сделал.

Кто-то взял меня за плечи и приподнял. Кажется, я упирался лбом во что-то холодное и скользкое. Кроме того, к лицу прилипли какие-то посторонние предметы. Вроде бы листья.

– Переворачивай этого идиота, – знакомый голос. – Вот так…

Меня перевернули и положили на спину. Потом принялись отдирать от лица фигню, мешающую открыть глаза. Ну точно – листья. В горле пульсировала боль.

– Он жив? – тихий голос Виктории.

– Куда денется! – Теперь я узнал: голос давешнего старикана. – У этого остолопа имеется хитрый дар, который позволяет ему избежать неминуемой смерти. Как только костлявая заносит косу, он тут же ускользает в свой мир.

– Но тело ведь никуда не девается! Я сама видела, как ему почти отрезали голову, а сейчас и шрама-то почти не осталось.

– Фантом. – Меня хлестнули по щеке: – Открывай, открывай глаза, придурок. Тебе предоставили такой шанс, а ты умудрился его просрать! Что теперь делать – ума не приложу.

Глаза я открыл и обнаружил, что нахожусь в том же месте, куда меня притащили на экзекуцию. Всё оставалось таким же, разве что листья вокруг кардинально изменили свою окраску. Я ухватился за шею и ощутил на коже нечто липкое и холодное. Кроме того, там имелся рубец, который до жути болел.

Старик, сидевший возле меня на корточках, раздражённо хлопнул меня по руке и злобно зашипел что-то непонятное. Может, ругался. Выглядел дед действительно взбешённым, дальше некуда. Виктория, стоявшая рядом, смотрела на меня со смесью испуга и тревоги. Одежда на девушке походила на лохмотья, а на коже виднелись царапины. Ещё бы: сначала прыжок в окно, а после ещё и бегство от Меченых. Старик, напротив, выглядел лучше, чем в прошлый раз: добротная одежда зелёного цвета и кожаный плащ с меховым подбоем. Хоть кто-то преодолевал Перевал во всеоружии.

– Оружие принесла? – злобно каркнул дедуган, не потрудившись повернуться к Вике.

Та молча протянула знакомые ножны, откуда торчала всё та же лопнувшая рукоять.

– Ты тоже хороша! Зачем ты его спрятала? То, что он выглядит, как идиот, и ведёт себя соответственно, вовсе не означает, что его можно выпускать с голыми руками против Стража и огромного отряда Меченых.

– Стража? – просипел я и попытался подняться.

Земля покачнулась, едва не опрокинув меня на бок. В последний миг старик протянул клюку, и я ухватился за неё. Странно, палка была тяжелее, чем обычная деревянная.

– Ваш Лорд, мать его, Защитник, – старик сплюнул, – один из Стражей Внешнего круга Печати. Как ему удалось пройти испытание огнём – понятия не имею. Может, подкупили кого? Чего теперь гадать – глупость свершилась давным-давно.

– Но почему… – Я закашлялся.

Противный дедуган поморщился и достал из кармана плаща плоскую флягу. Протянул мне.

– Почему он раньше не попытался напасть на Оксану?

Старик сделал такое лицо, точно беседовал с имбецилом и запас элементарных фраз подошёл к концу. Я несколько раз глотнул что-то слабоалкогольное с привкусом яблок. Надеюсь, в этот раз – никакого сонного зелья.

– Объясни ему. – Дед забрал у меня флягу и отошёл. – Просто, когда я на него смотрю, очень хочется приложить по лбу. Посильнее.

Виктория опустилась на то место, где прежде располагался старик, и достала из кармана разорванной куртки деревянную шкатулку. Открыв её, она поколдовала над небольшой тряпицей, полила на неё из маленькой пузатой бутылочки, а после посыпала серым порошком. А когда прижала кусок материи к моему горлу, я тут же ощутил, как боль начала понемногу стихать.

– Посиди спокойно. – Вика тяжело вздохнула. – Ты его не слушай. Это я во всём виновата. Нас ведь учат распознавать Меченых. Понять не могу, почему с этим не получилось.

– Она не распознала! – каркнул дед и стукнул палкой по дереву. Сверху упало красное яблоко и шлёпнулось в подставленную ладонь старика. Похрустывая плодом, он отрывисто рассмеялся. – Твоя хозяйка столько лет прожила с ним бок о бок и даже замуж собиралась выйти! Впрочем, тут могло повлиять…

Не договорив, дед вовсю погрузился в процесс уничтожения плода и, казалось, напрочь забыл о нашем существовании.

– Пока Леди с единорогами, её почти невозможно убить, – пояснила девушка и, отняв тряпку от раны, осмотрела кожу. – Ну вот, уже значительно лучше… И не важно, рядом она с Семьёй или удаляется от неё. Своего рода магия удержит любое оружие, не позволяя нанести вред Леди. Поэтому её можно убить лишь здесь и лишь после наступления Короткой зимы. А до её наступления осталось девять дней. Потом единороги уснут и станут беззащитны. И Леди тоже.

Старик догрыз яблоко, потом совершенно по-мальчишечьи подбросил огрызок и на лету пнул его, как заправский футболист. А я подумал, что всё это выглядит довольно странно. Эти двое вели себя так, словно знали друг друга уже давно. А ведь прежде загадочный советчик и виду не казал, будто помощница ему знакома. Она, кстати, тоже.

– Кто это? – понизил я голос и кивнул на деда, изучающего крону дерева. Нас старик продолжал игнорировать.

– Скажем, до сегодняшнего дня я видела его пару-тройку раз. – Вика пожала плечами и ещё раз прошлась тряпкой по ране. – Ещё во время обучения. Он кричал на декана и угрожал побить его своим посохом. Рядом не было никого, кроме меня. К счастью для репутации декана, ибо выглядел он, как побитая собака. – Вика несколько злорадно хихикнула. – Понятное дело, спрашивать, кто это такой, я не стала, потому что могла отхватить тумаков. Второй раз – на Дне Столицы, он присутствовал среди почётных гостей. Но только, странное дело, когда мэр называл всех по имени, старика пропустили. Думаю – важная шишка.