Погонщица единорогов - Анатолий Махавкин

– Ты ранен? Куда?

Фу-ух… Это Вика. Девушка появилась в поле зрения и присела рядом, с тревогой вглядываясь в моё лицо. Потом начала осторожно ко мне прикасаться. Видимо, пыталась отыскать рану среди пятен крови на одежде. Её лицо отразило недоумение.

– Да всё с ним в порядке, – донёсся сварливый голос дедугана. Я сумел поднять голову и увидел тёмный силуэт вредного старика. – Ещё немного поваляется и встанет. Если хочешь, можешь дать ему отвар синелистника. Я видел его в твоём наборе.

– Но это же при отравлении, – недоумевая, произнесла Вика, но тем не менее достала свою коробку. – Кто его отравил?

– Сам себя. – Старик вёл себя очень странно. Он останавливался едва не у каждого трупа и тыкал в тело своей палкой. Некоторые туши пытался переворачивать. – Его организму дали такого мощного пинка, что он воспринял вмешательство как отравление. Кровопийца ни с кем не церемонится. Даже со своими носителями. Пока был молод и неопытен, пару бойцов довёл до полного истощения. И это – самый спокойный из братьев. Ага, вот!

Пока Вика что-то меряла и отливала содержимое пузатых полупрозрачных бутылочек в глиняную плошку, дедуля поднатужился и, поддев палкой, перевернул на спину волосатую тварь, напоминающую акулу с лапами. Внезапно существо, до этого лежавшее абсолютно неподвижно, встрепенулось и сделало попытку отползти. Тотчас тяжёлый посох приложил тварь по огромной башке.

– Это тебе на будущее, Михаил.

Дед внезапно разразился серией щёлкающих звуков, весьма противных для слуха. Тварь пошевелилась и ответила похожим щёлканьем, только звучало оно ещё противнее. Старик расхохотался и нажал клюкой на голову существа.

– Так вот, когда эти мерзавцы понимают, что приходит капец, один из них притворяется покойником. Его задача – сообщить своим о том, что произошло. Говнюк видел, как ты упал, но не рискнул открыться. Ладно, выясним то, что нам нужно.

Они принялись щёлкать друг другу, и в процессе «разговора» старик всё больше приходил в бешенство, а лохматая «акула» вроде начала злорадствовать. Впрочем, на некоторое время я утратил нить происходящего, потому что Вика влила мне в рот содержимое глиняной миски. Как вам сказать… Если медицинский спирт по крепости принять за единицу, то в зелёной тягучей гадости было сорок таких единиц. Да что же они все надо мной издеваются?!

Отдышавшись, я понял, что разговор с Меченым закончен. Дед последний раз щёлкнул и, взмахнув своим посохом, раздробил чудовищу череп. Всё, теперь на обледеневшей земле лежал взаправдашний труп. Старик посмотрел на нас, и на его морщинистом лице отразилась глубокая задумчивость.

Резь в животе вроде исчезла, и я осторожно встал. Всё время казалось – стоит резко пошевелиться, и боль тут же вернётся. Нет, похоже, всё в порядке.

– Спасибо, – сказал я Вике, складывающей баночки в ящик.

– Не за что, – улыбнулась девушка. – Мы наблюдали за боем сверху, и, когда ты в конце упал, я очень испугалась.

– Пугаться ещё успеешь. – Дед уже стоял рядом и держал посох так, словно собирался кого-то приложить. – А пока собирайся и быстро топай к заставе. Там возьмёшь Ночь и шустро двигай в обитаемые места.

– Ночь жив? – искренне обрадовался я.

Судя по просветлевшей мордашке Вики, она тоже.

– Естественно, – процедил сквозь зубы дедун. – Этот конь умнее многих моих знакомых. – Взгляд старика чётко обозначил, кого именно он имеет в виду. – Пошлёшь весточку в Столицу. Чтобы прислали замену убитым солдатам. Кроме того, отошлёшь вот этот символ. – Дед протянул Виктории клок материи с блестящим знаком. Каким именно, я не рассмотрел, но девушка казалась ошеломлённой. – Там поймут, что это значит. – Старик помолчал и исподлобья уставился на меня, постукивая посохом по заскорузлой ладони. – Дело дрянь, – сказал он в конце концов. – Отмеченные Печатью прибыли в полном наборе и взяли с собой летающих. Леди они увезли по воздуху, так что догнать её у нас не получится. А времени всё меньше. Чем быстрее мы попадём к границе Внешнего круга, тем лучше.

– Так в чём же дело? – Я ощутил некий подвох. – Найдём коней и…

– Долго, очень долго. – Дед покачал головой и, как мне показалось, напрягся. – Есть один способ, но…

В следующий миг посох в руках старика превратился в полупрозрачную тень, а мир в моих глазах озарился ослепительной вспышкой и погас.

Меня так затрясло, словно я коснулся оголённого провода. Поначалу я так и подумал: на работе Митрич иногда бросал фазу под ноги и, огребая заслуженную люлину, ворчал, дескать, 220 настоящему мужику – что банка энергетика. Я хотел было выматерить дурака-электрика, но тут обнаружил над собой взволнованную Ксюху, а за ней – встревоженных соседей по палате.

– Мишка, что с тобой? – Жена обернулась: – Всё. Он уже проснулся.

Это она обращалась к парочке сестричек, которые умело растолкали зевак и подошли к моему ложу. Вид у обеих был усталый и определённо недовольный. Та, что помоложе, заставила меня открыть рот, потрогала веки и несколько раз провела пальцем перед лицом. После всех этих медицинских фокусов она стала ещё недовольнее.

– Кошмар ему приснился, – проворчала старшая и зевнула, прикрыв рот ладонью. – Обычный кошмар.

– Что случилось-то? – поинтересовался я после того, как медработники, тихо матеря идиотов, ушли, а остальные зрители разбрелись по койкам. – Что за паника?

– Паника? – Жена поцеловала меня в лоб и выдохнула: – Ты бы себя видел, паника! Подпрыгивал, точно тебя на электрический стул усадили. И какой там кошмар: глаза то открывались, то закрывались. И главное: будто говорить пытаешься, а звука нет. Знаешь, как я перепугалась? Ты что, решил меня до сердечного приступа довести? Сначала дома, а теперь здесь?

– Прости, – я положил ладонь на её пальцы, ощущая в них слабую дрожь, – испортил тебе весь день рождения.

– Миша, – Оксана наклонилась и поцеловала меня в губы (а дед с крайней левой койки подсматривает, засранец), – день рождения был самым лучшим праздником за целую кучу лет. Знаешь, – жена прилегла рядом, опираясь на локоть, – такое ощущение, словно со мной начал жить совсем другой человек.

– Ах, ты живёшь с другим человеком! – делано нахмурился я. – Изменяешь живому-то мужу.

Ксюха рассмеялась, но я заметил, как по её лицу скользнула тень, точно она вспомнила нечто дурное. Впрочем, мало ли что вспомнилось. Я же рассматривал лицо жены. В приглушённом свете пары ламп оно казалось необыкновенно свежим и молодым. Таким, словно рядом лежала та самая Леди Оксана, из сна.

Внезапно я ощутил два несколько странных, но дополняющих одно другое желания. Во-первых, целовать эту женщину, причём целовать взахлёб, до помутнения блестящих глаз. А во-вторых, рассказать о своём необычном сне. Если он, конечно, сон, а не что-то большее.

Кстати. Я только сейчас вспомнил и поднял правую руку, уставившись на кольцо, оседлавшее безымянный палец. Оксана согласно кивнула и легонько ткнула меня кулаком в бок. Неожиданный подарок, который она сняла с рога единорога, украшал её палец.