Погонщица единорогов - Анатолий Махавкин

«Очень долго пришлось молчать, – захихикал он. Надо сказать, это прозвучало весьма странно, учитывая грубый бас клинка. – Кстати, раз уж внезапного нападения у нас не вышло, готовься к бою».

– С чего ты взял? До лагеря ещё чёрт-те ско… Вот блин!

Тут меч оказался совершенно прав. Тёмное пятно лагеря Меченых всколыхнулось, и будто чёрная амёба выбросило ложноножки в мою сторону. Твари, как и прежде, бежали, не издавая ни звука, без воплей, визгов и прочих возгласов. От этого становилось как-то не по себе.

«Успокойся. – Голос Кровопийцы едва пробивался через дробь быстрых ударов. – Заберись на камень. Да что же ты такой неуклюжий! Давай ещё свались им прямо под ноги!»

– Заткнись! – оскальзываясь на жёстком мху, я таки выполз наверх. – Заткнись!

Меч довольно захохотал, и в этот момент первые атакующие добежали до валунов и сделали попытку подняться ко мне в гости. Очевидно, самые быстрые из чудовищ не обладали столь же быстрым умом. Десяток тварей удалось прикончить без особого напряжения: как только они оказывались в пределах досягаемости, я просто отсекал им голову.

С каждым ударом я ощущал, как реальность мало-помалу заволакивается серой дымкой. Точно наползал лёгкий туман. Чем плотнее становилась мгла, тем увереннее двигалась рука, а ноги безошибочно находили участок камня, куда следовало стать. Когда синхронизация с оружием стала идеальной, к нам подоспели твари гораздо мощнее и явно опытнее. Сразу трое взметнулись в воздух и оказались на плоской верхушке валуна, который служил мне сценой для выступления.

Кровопийца рассёк броневые пластины на вытянутой морде одного чудовища, а я перепрыгнул на соседний булыжник, по пути пнув ногой другого чудика, который улетел в гущу собратьев внизу. Тут же десяток разномастных уродов плюхнулись практически на меня и принялись полосовать воздух длинными когтями. Удалось отхватить шесть или семь наглых конечностей, прежде чем давка не вынудила меня покинуть и второй камень.

Под валунами стало гораздо веселее. И внезапно, скользя между сопящими тушами, больше мешающими, чем помогающими друг другу, я осознал, что тоже ощущаю некое подобие веселья. Страх отсутствовал, точно всё происходящее не имело никакого отношения к реальной бойне, где летели отсечённые конечности и брызгала тёмная густая кровь. Что-то похожее со мной происходило, когда как-то удалось затащить жену на какой-то 3D-боевичок. Твари так же находились совсем рядом, но между нами словно сохранялась непреодолимая стена, отделяющая реальный мир от фильма.

Правда, здесь всё же имелись некие дополнительные спецэффекты, от которых я с удовольствием отказался бы: смрад множества немытых тел становился величиной физической, способной уложить даже бывалого бойца. Кроме того, как я ни уклонялся, но кровь поражённых Меченых таки попадала на мою одежду и кожу. Кажется, к финалу потасовки я весь покроюсь омерзительной липкой жидкостью.

И всё время в ушах гремел торопливый бубнёж Кровопийцы, в котором я не мог различить ни единого слова. Однако каждая фраза напоминала удар лазером, от которого полыхало в глазах, а на извилинах мозга оставались глубокие шрамы. И я знал, что эти отпечатки останутся там навсегда.

Довольно быстро враги сообразили, что выбранная ими тактика давящей толпы не приносит желанных плодов. Но понимание этого обошлось Меченым в три десятка убитых и раненых. Остальные откатились вниз по склону и сверкали оттуда глазами.

«Сзади остались пятеро», – деловито сообщил Кровопийца, и в его грохочущем голосе я различил удовлетворение.

– Знаю.

«А если знаешь, чего стоишь, как баран? Прикончи их, а после займёмся остальными».

Какой самоуверенный меч! Однако я уже проникся его уверенностью и почти не сомневался, что нам удастся одолеть всю эту ораву. Хотя, если откровенно, когда прежде читал и смотрел сюжеты, в которых герой кромсает десятки противников, то не ощущал ничего, кроме ироничного скепсиса. В жизни ничего подобного точно произойти не может. А тут…

Пятеро, решившие притаиться за камнями, не казались серьёзными противниками, поэтому, почти не сговариваясь, мы решили отрубить каждому его уродливую башку. Каждому – по делам его.

Я вновь запрыгнул на валун и, стараясь не оскальзываться на тёмных пятнах, осмотрел поле боя. Трупы, понятно. Парочка подрезанных Меченых ползут к собратьям, и никто не пытается оказать раненым помощь. Хорошо, пусть издыхают. Выжившие начали перестраиваться, повинуясь командам рослой твари, напоминающей уменьшенную копию Кинг-Конга. Видимо, Страж. Я заметил в общей толпе ещё пять чудовищ, крупнее остальных, и поинтересовался у Кровопийцы, как он относится к Стражам. Меч откликнулся, что умирают они точно так же, как и остальные Меченые, и поторопил:

«Они ещё перестраиваются, так что нападай прямо сейчас. Не давай им ни секунды передышки. Придётся кое-что сделать, и это будет больно. Терпи».

И в тот момент, когда я прыгал с камня, огненная боль пронзила ладонь правой руки и быстро побежала вверх – через запястье, предплечье, плечо – и вспыхнула в груди, точно крохотный ядерный взрыв. Возникло ощущение, будто тело разлетелось на ошмётки, а этот самый взрыв, почему-то в форме человеческого тела, разрастался. Вокруг сгущался знакомый туман, в котором силуэты врагов застывали без движения, точно истуканы.

В этот раз отсутствовала даже видимость боя – мы просто рубили тварей в капусту, а те продолжали стоять в прежних позах. Из всей толпы только Стражи хоть как-то отреагировали на нашу атаку, и парочка здоровяков начала очень медленное бегство. Естественно, ни черта у них не вышло, и мы прикончили всех.

Только к тому времени движущийся взрыв чуть ли не полностью состоял из одной концентрированной боли, и казалось, будто в мире нет ничего, кроме жуткого страдания. Наверное, такое должно происходить с грешниками, когда они попадают в преисподнюю. Неужели я успел столько нагрешить?

Потом боль начала понемногу откатываться, и я остановился, покачиваясь в бледнеющей мгле. Вокруг поднимались заснеженные шапки гор, над головой плыли белые подушки облаков, и солнце казалось безжалостно пристальным оком Бога. Уж он-то видел, что я натворил. Прикончил полторы сотни Меченых. А ведь когда-то каждый искромсанный был взаправдашним живым человеком.

Я упал на колени, и меня вырвало кровью. Живот крутило спазмами, а в ушах пульсировало пламя.

«Вот почему эту штуку нельзя делать слишком часто. – Вроде бы в голосе Кровопийцы слышались вина и сочувствие. – Хорошо поработали».

Боль продолжала рвать внутренности на части, поэтому я выпустил оружие и прижал ладони к животу. Вероятно, в этот момент любой выживший Меченый мог бы запросто прикончить беззащитного врага, однако мне до этого не было никакого дела. В голове стучало одно: «Больно! Больно!» Рядом лежали два трупа и ловили открытым ртом несущиеся снежинки. Чёрт побери, я даже завидовал им! Они-то боли не чувствовали!

Потом в ушах кроме огненной пульсации и свиста ветра появились звуки чьих-то торопливых шагов. Может, кто-то из врагов умудрился уцелеть и теперь торопится забрать мою жизнь? Резь немного ослабела, и я протянул руку, пытаясь схватить оружие.