Последнее слово за мной - Паула Уолл

Смех у Крона вышел резкий и горький. Все подумали, что он смеется над абсурдностью ситуации: Джулия встречается с мужчиной такого сорта! На самом деле он смеялся над собой. Он-то думал, что его главной соперницей на острове была Анджела.

— Будь я проклят, если хоть что-то понимаю в женщинах, — сказал он, взмахнув рукой.

Людей из высшего света обычно отличает умение ловко увертываться от унижений. В этом смысле Крон был пуленепробиваем.

— Что ж, — почти скороговоркой произнес Коллис, — не у вас первого женщина выскальзывает из рук.

Все сделали вид, что поверили: мол, Коллис встал на защиту Сьюэлла по дружбе, а вовсе не потому, что фирма «Коллис Импорт» почти целиком и полностью зависела от «Судоходной компании Сьюэллов».

— Даже великому Игану Мерсеру не удалось удержать Лидию Джексон, — продолжал Коллис.

Иган поднял на него недоуменный взгляд.

— Лидию Джексон? — переспросил он, силясь вспомнить, кому принадлежит это имя.

По лицу Игана было заметно, что он понятия не имеет, о чем толкует Коллис.

— Лидия потом вышла замуж за Монтгомери, — продолжал Коллис, неуклюже пытаясь расхлебать кашу, которую сам же и заварил.

— Ах да, — медленно кивнул Иган. — Да, конечно. Я был шафером, повезло.

В голосе Игана не было ни капли сарказма. Ни намека на истинное положение вещей. И тем не менее, ни у кого не возникло сомнений, что Лидия вовсе не отвергала Игана ради Адама, как им было преподнесено. Иган никогда не предлагал Лидии руку и сердце. Даже и не собирался.

Унижение Адама было очевидно.

Но тут внимание Игана привлекло что-то происходящее за окном, он вскочил.

— Джентльмены, — произнес он, вдавив сигару в пепельницу, — с вашего позволения…

Без Игана комната будто разом опустела. Гости не знали, куда себя девать. То и дело кхекая и прочищая горло, они курили сигары и барабанили пальцами по подлокотникам кожаных кресел.

— Как насчет бильярда? — наконец спросил Коллис.

Пока мужчины мазали мелом свои кии и выкладывали деньги на стол, Адам стоял у окна и глядел вслед Игану — тот сбежал с крыльца и зашагал по лужайке.

И в этот миг у Адама вдруг случилось озарение. В его жизни не было ничего подлинного. Ничего настоящего. Его одежда, машина, книги и даже философия, которую он исповедовал, — всё это были чужие идеалы. Он стал врачом, потому что эта профессия считалась благородной и престижной. Он женился на девушке, потому что считал, что ее добивается шафер.

Адам был раком-отшельником, поселившимся в чужих мечтах. Все это он осознал в те секунды, пока Иган бежал по песчаной дорожке к пляжу. В нем поселилось неприятное ощущение холода и тяжести. Он наблюдал, как Иган Мерсер торопится, догоняя Анджелу Белл.

Иган Мерсер был героем, никогда в жизни не совершившим ни одного героического поступка. Он не отличался заносчивостью, потому что прекрасно отдавал себе в этом отчет. Однако он не отличался и скромностью, потому что был уверен — его ждут великие дела. Он просто еще не знал, на каком поприще.

— Вам бы надо заняться кабинетной работой, — сказала Анджела, когда они прогуливались вдоль пляжа.

Джулия предупредила брата, что Анджела Белл из тех женщин, которые сразу берут быка за рога. Это качество у кого-то могло вызвать облегчение, а у кого-то тревогу — все зависит от характера мужчины.

— Кабинетной работой?

— Ну, политикой.

Нагнувшись, он подобрал камушек и зашвырнул его в океан.

— Политикой… — эхом повторил он.

Его белые брюки были закатаны выше щиколоток, свитер повязан вокруг шеи. Аккуратно причесанные волосы слегка растрепались от ветра. Он словно бы сошел с плаката об американской мечте.

— Например, баллотироваться в Сенат, — решила Анджела.

— В Сенат? Зачем?

— Чтобы сделать мир лучше.

Он рассмеялся, его забавляла ее наивность. А потом он вдруг устыдился собственного цинизма. Кстати, если бы он действительно надумал пойти работать, политика вполне подошла бы.

Их внимание привлек шум шагов. Приложив ко лбу ладонь козырьком, Анджела осмотрелась. Иган проследил за ее взглядом и заметил Адама.

— Он никогда с ней не разведется, — поскольку правила игры устанавливала Анджела, Иган посчитал, что может говорить без обиняков.

— Это неважно, — сказала она, смахнув с лица прядку волос. — Моя роль — быть пряностью, а не основным блюдом в жизни мужчины.

Иган не сомневался, что она говорит правду. Он гадал, каково это — переспать с женщиной без всяких на то мотивов.

— Он недостаточно хорош для тебя.

— В нем заложены большие возможности.

— Возможности, — промолвил Иган, — на хлеб не намажешь.

Она взяла его под ручку и они пошли дальше.

— Из тебя выйдет отличный сенатор, — сказала она ему.

Анджела посмотрела на него снизу вверх, с виду довольная донельзя. Это был один из самых приятных моментов в жизни Игана.

— Репутация — это не титул, который дается при рождении раз и навсегда. Это хрупкая штука, о которой надо постоянно заботиться. Однажды потеряешь и потом уже не восстановишь.

Крон вещал, облокотившись на каминную полку. Со стороны казалось, что он крахмалит и отбеливает свой характер вместе с рубашками.

— Женщины вроде Анджелы Белл выставляют свои шашни напоказ, — сказал Крон. — А женщины вроде Джулии Мерсер — нет.

Джулия сидела на диване, скрестив ноги и вяло откинув руки на спинку. Иган сидел за письменным столом и рассеянно вертел в руках ручку, а Тедди прогуливался вокруг бильярдного стола, рассчитывая следующий удар. Стул, на котором раньше сидел Бун Диксон, пустовал, однако присутствие Диксона, несомненно, еще ощущалось.

— Джулия, ты выставляешь себя дурой, — без обиняков заявил Крон.

Крон специально затеял этот разговор в присутствии Игана и Тедди, надеясь найти в их лице союзников. Он полагал, что втроем они смогут путем уговоров или, если надо, унижения, заставить Джулию вести себя прилично.

— Одно дело развлекаться с таким мужчиной где-нибудь на стороне, — не унимался Крон, — и другое — приглашать его в Бэньян.

Джулия промолчала, ожидая продолжения.

— Вот, например, Тедди крутил роман с той маленькой негритяночкой, — гнул свою линию Крон, — но никто из нас не видел ее за общим столом, терзающуюся над выбором нужной вилки.

— Хочу уточнить, — вставил Тедди, наклоняясь и отводя кий. — Я тогда стыдился вовсе не той негритяночки, а наоборот.