Девочки с большой дороги - Марина Серова

— Да я не против попробовать, только не уверен в результате, — растерянно промямлил Зубченко.

— Должно получиться, — оптимистично возразила я и зашагала к машине.

Как вскоре выяснилось, на этом наши с Зубченко неприятности не закончились. Никто из сельчан не желал отвечать на вопрос о том, где проживают Вячины. Нас либо вообще обходили стороной, либо обкладывали таким матом, что не каждый выдержит. Впрочем, подобное отношение к людям, причастным к событиям осени пятьдесят четвертого, было вполне понятно и объяснимо. Обижаться на них не следовало, и все же терпению моему постепенно приходил конец. И потом, как-то нам все же нужно найти дом Вячиных! После долгих и тщетных поисков я все же решила вернуться к тем словоохотливым старикам, которые отправили нас в парк любоваться на мемориальную доску. Но, как ни странно, их уже не оказалось дома…

Окончательно отчаявшись, мы уже решили возвращаться назад в город. Но в этот самый момент мне на глаза попалась толпа ребятишек.

«Вот к кому мы обратимся! Мальчишки наверняка всех знают поименно».

Остановив машину и высунувшись в окно, я спросила:

— Ребята, подскажите, где живут Вячины и Дементьевы.

Мальчишки переглянулись, а затем один из них произнес:

— Вячины — такие есть, а Дементьевых нет.

— А где они живут? — снова спросила я.

— А вам которые нужны? — полюбопытствовал парень вновь.

— То есть? — не поняла его я. — У вас их что, несколько, что ли?

— Ну, да, — не смутился паренек. — Аж целых три семьи.

— Как это — три? — произнесли мы с Анатолием Степановичем почти в один голос. — Не может быть!

— Три. А что? — все с тем же равнодушием буркнул мальчонка.

— А ну, назови, — попросила я его по-свойски.

Пацан стал загибать пальцы и перечислять:

— Одни Вячины — это у которых дочь Наташка, она с Ванькой вот в одном классе учится… — пояснил он и указал на своего соседа.

— Нет, — перебила его сразу я. — Это точно не те, что нам нужны.

— Еще Вячины есть одни, они с теми родственники. Мы их по-уличному кличем — Майоровыми, потому что дед у них в Великую Отечественную войну каким-то там командиром был…

— Майором, — подсказал его товарищ.

— Ну да, майором был. У нас тут у всех так: кроме настоящей фамилии каждый житель имеет еще уличную кликуху или прозвище. Обычно все однофамильцы родственники.

— А третьи кто? — пропустив мимо ушей разъяснения мальчишки, теряя терпение, спросила я.

— А третья Вячина тетя Лена. Елена Викторовна… У нее еще сын есть.

— Альберт! — радостно выкрикнула я. Мальчишка утвердительно кивнул, а затем добавил: — Только он здесь давно уже не живет. В город укатил и почти не заглядывает.

— Где найти их дом? — заторопилась я.

— Да вон там, в самом конце. Не спутаете, у тетки Елены цветов в саду целая куча.

— Спасибо, ребята, — поблагодарила я мальчишек и тут же рванула с места.

— А что, если она откажется с нами говорить? — заерзав на сиденье, заволновался Зубченко.

— Может, и откажется, но попробовать стоит. Вдруг она в курсе, с кем ее сынок общался в деревне и кто еще из здешних держит камень за пазухой…

Я постучала в дверь, и мне открыла женщина неопределенного возраста. Ей, насколько бы невероятным это ни казалось, можно было дать лет сто… Невысокого роста, сухощавая, с обвисшей грудью и седыми, коротко стриженными волосами. Они торчали в разные стороны, открывая большие, слегка оттопыренные уши. Тонкие губы плотно сжимались, покрасневшие глаза отнюдь не украшала сетка мелких морщинок вокруг и четко обозначенные, с синеватым отливом мешки.

Это лицо не выражало никаких эмоций. Оно, казалось, застыло навсегда под маской безразличия и усталости. Да, именно усталости. Глядя на женщину, создавалось впечатление, что ее в этой жизни уже никогда и ничто не сможет удивить и тем более порадовать.

— Простите за беспокойство, — начала я первой, понимая, что Анатолий Степанович слишком растерян и вряд ли сможет что-то сказать. — Мы к вам из города. И хотели бы поговорить с вами о вашем сыне.

— Мне уже сообщили, — коротко ответила женщина, осматривая нас без особого интереса.

Я замялась, не зная, как поступить дальше: объяснить ей все через порог или попроситься в дом. Но тут женщина сама распахнула дверь и жестом пригласила нас войти.

Комнатка, куда провела нас неразговорчивая хозяйка, отличалась идеальной чистотой и некоторым аскетизмом. Старенькая мебель — кровать, стол, два стула, тумбочка, коврики ручной работы и икона — это, пожалуй, все, что здесь находилось. Обычная сельская комнатка, каких немало. Своеобразие ей придавали расставленные и развешанные повсюду красивые поделки, выполненные, видимо, руками самой хозяйки. Здесь было мило и уютно.

Усевшись на свободный стул, я начала беседу:

— Меня зовут Евгения, я — телохранитель. Этот человек — мой клиент, Анатолий Степанович Зубченко. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов…

По лицу хозяйки невозможно было понять, что именно ей известно о сыне. Впрочем, новости в деревне действительно разносятся очень быстро…

Тетка Елена, как ее назвали мальчишки, равнодушно молчала, будто, думая о чем-то своем, позабыла о нашем присутствии. Я даже не могла понять, как она к нам относится: презирает, как и все остальные, или же ей до нас вообще нет никакого дела. Странная женщина…

— Елена… Викторовна, — с трудом припомнив отчество, обратилась я к матери Альберта. — У нас для вас плохие новости. Альберт вместе с приятелем, Олегом Дементьевым, похитил сына этого человека и потребовал выкуп.

Ни один мускул не дрогнул на лице женщины. Одно из двух: либо эта информация уже давно ей известна, либо ее вообще ничего в этом мире уже не интересует. А может, Елена не ладит с собственным сыном… Оставив свои размышления, я все же продолжила:

— Их задержали. Теперь вашему сыну и его другу грозит тюремное заключение на большой срок. Милиция, и мы в том числе, ищем подтверждение или опровержение того, что, помимо похищения, ребята имеют отношение к покушениям на жизнь других членов этой семьи. Возможно, Альберт и его друг знают, но покрывают организатора целой серии покушений на жизнь Анатолия Степановича Зубченко, который, как я уже говорила, является моим клиентом. Анатолий Степанович — разработчик ядерного оружия, как и его отец, которого уже давно нет в живых. Этот факт и послужил, как мы предполагаем, причиной мести преступника. Однако в том случае, если нам не удастся найти истинного организатора покушений, обвинить во всем могут вашего сына. Вы меня понимаете?

— Я все понимаю, — сухо произнесла женщина. Затем встала, подошла к телевизору, поправила стоящую на нем вазочку и, тихо вздохнув, спокойно заговорила: — Я каждый день ждала, что за мной придут… И даже хотела этого, чтобы наконец-то прекратить мое ничтожное существование. Просто у меня нет сил покончить с собой. Я надеялась, что кто-то другой сделает это за меня… Что меня приговорят к расстрелу, когда все станет известно…