Праздник на выезде - Дарья Сойфер

Алина откинулась на пол, сдула со лба прилипшую прядь. Перед глазами возникло лицо Глеба в отблесках разноцветных огней. Но не этого Глеба, который сейчас лежал сверху, прерывисто дыша, а Глеба с мальчишника. Видно, мозг Алины очистился настолько, что сквозь прозрачную пустоту показались воспоминания.

Вот они пьют текилу за стойкой, и Глеб дразнит ее. Мол, как ты вообще работаешь фармацевтом, скучно ведь. Ха! Хочешь веселья? Будет тебе. И она выкладывает на полированную столешницу блистеры с таблетками. Как козыри, один за другим. Рудакову будет полезен этот урок.

– И что здесь? От кашля и запора? – Глеб с трудом перекрикивает басы. – Или все сразу? – и хохочет, довольный своим остроумием.

– Мощный афродизиак, чтоб ты знал. – Она трясет у него перед носом опытным экземпляром сильного успокоительного. Вот будет умора, если он уснет прямо тут, в лужице текилы!

– Да ладно!

– Могу дать на пробу!

– Только после вас, мэм. – Он с вызовом вскидывает бровь.

Что ж, она и здесь его обыграет. Спрятать капсулу под язык, дождаться, пока он выпьет свою, а потом выплюнуть украдкой. И опана! Враг повержен, пляши, победитель! Ну же, давай, глотай! Спокойной ночи, золотой мальчик.

Он наивно запивает капсулу текилой. На совместимость с алкоголем, правда, препарат еще не тестировали, но наверняка выйдет как обычно – двойной эффект.

– Ого! – Он спрыгивает с барного стула. – Хорошо пошло. Аж мурашки! Ну что, теперь в номер? Пока прямо тут не разобрало? – Глеб хлопает ее по спине, и капсула предательски проскальзывает в горло. Твою ж мать! Что она натворила?..

– Ну, и что ты натворила? – прервал Глеб поток воспоминаний.

Алина резко открыла глаза и села. Он что, мысли ее прочитал?! Или тоже вспомнил? Господи, как она могла… Все это время Белкина думала, что катастрофа на конференции случилась из-за него. Что он подсунул ей запрещенку, чтобы затащить в постель или поглумиться. А виновата во всем она и только она! Препарат, который не допустили до продажи! Который не прошел всех клинических испытаний! Еще и с алкоголем… А если бы он умер? Если бы они оба умерли?! Ромео и Джульетта – версия 2.0. И правильно Пуджари ее выставил вон. Ее и посадить-то за такое было бы недостаточно…

– Прости… – выдавила Алина и судорожно прикрылась платьем. – Я все испортила! Все! Ты должен меня ненавидеть!

– За что?! – искренне удивился Глеб. – За какой-то шарик?

– Ша… – начала было она, но осеклась, заметив, что все вокруг усыпано розовыми конфетти. Выходит, взорвалась не Вселенная, а отдельно взятый воздушный шар. И, как назло, именно тот, ради которого сегодня собрались гости. – Но как?..

– Я сам толком не понял. – Глеб поцеловал Алину в плечо. – Ты, оказывается, та еще тигрица…

Алину передернуло. Нет, не потому, что ей было неприятно, скорее наоборот. Просто совесть, выпущенная, как джинн из бутылки, теперь терзала и грызла ее, а в ушах звучал гаденький писклявый голосок: «Все проблемы из-за тебя, Белкина! Ты приносишь несчастья!»

– Надо срочно собрать. – Она вскочила, на ходу натягивая трусы. – Господи, что мы им скажем?! Праздник испорчен… А Вета… Ее муж сына хочет… А это девочка…

– Алина, дыши. – Глеб был спокоен, как удав. Сытый, довольный удав. Как мало мужчинам надо, чтобы обрести внутреннюю гармонию! – Он любит ее. И будет рад кому угодно. Вот я бы, например, хотел дочку.

– Ты не потомственный футболист. – Алина отчаянно боролась с застежкой лифчика, но пальцы не слушались.

– Представляешь, какая бы у нас была дочка? – Рудаков застегнул ей бюстгальтер одним движением. Наверное, частенько ему приходилось это делать. – Похожая на тебя. Маленькая такая, вредная, но безумно красивая…

Манящая картинка на мгновение всплыла в воображении Алины, но тут же была изгнана прочь. Всему должно быть свое время и место. А место детям Алины и Глеба находилось где-то далеко-далеко в параллельной реальности. В той, где Алина никого не травила таблетками. И Рудаков поймет это, когда она признается. Только потом, не сейчас.

С трудом отыскав в подвале веник, Алина принялась сметать улики вместе с уничтоженными закусками. Все это время ее мучил один вопрос: чем можно заменить шарик? Может, на торт с цветными коржами? Нет, слишком мало времени. На хлопушку?

Глеб искал в интернете какой-нибудь магазинчик с праздничной атрибутикой неподалеку, но Мякиненов угораздило поселиться на самом отшибе этого мира. Да, ясен павлик, детей надо растить на природе. Но от их коттеджного поселка толкаться по пробкам еще минимум час!

– Ми готоф разорфать шар! – дверь подвала приоткрылась, и внутрь заглянул Лео Мякинен.

В потемках трудно было разобрать выражение его лица, да и в финской брани, которая последовала за появлением хозяина дома, Алина была не сильна, но она и без того сразу поняла: сюрприз испорчен. Потому что, как она ни старалась все убрать, розовое блестящее конфетти валялось повсюду, некоторые кусочки фольги даже застряли у нее в волосах.

– Простите, Лео! – Алина кинулась к нему. – Мы не хотели… Я не хотела… Я… Знаю, вы хотели сделать это торжественно, но… Я вас только прошу, вы не расстраивайтесь.

– Расстраифайтесь? Нет-нет! – Футболист замотал головой, и Алина заметила, что в его кофейных глазах блестят слезы. – Я… Мечтать дочка! Дефочка… О, май гад!

И он зарыдал как ребенок. Глеб даже начал успокаивать беднягу, ободряюще хлопая по спине. Это не помогло. – Лео повис у Глеба на шее, шмыгая и всхлипывая. Рудаков беспомощно вытаращил глаза, как бы без слов спрашивая у Алины, что ему делать с плачущим афрофинном, но она и сама понятия не имела, а потому просто развела руками.

– У меня три брат, – сообщил Лео Глебу куда-то в пиджак. – У отца четыре брат… У деда…

– Пять? – предположила Алина.

– Почему? – Лео удивленно отстранился от Рудакова, и тот с облегчением выдохнул. – Только дфа. И я очень, очень мечтать дочка! Вау… – Он вытащил из кармана платок и звучно высморкался. – Это есть самый хороший день нафсегда! Больше никакой футболист!

– Я вас поздравляю. – Глеб вытер с пиджака слезы будущего отца. – Но нам надо устроить сюрприз для Веты. У вас есть какая-нибудь… Цветная мука, например? Мы бы насыпали в шарик и лопнули.

– Нет, – опечалился Мякинен.

– Мука! Боже, Глеб, ты – гений! – Алину осенило.

Решение все это время находилось прямо здесь, под носом, на стеллажах, уставленных провиантом.

– Мне часто это говорят, – без ложной скромности ухмыльнулся Рудаков, но Алина его уже не слушала.

Она сбросила с садового столика, который без дела пылился в углу, всякое барахло, отыскала на полке большую пачку муки и пищевой краситель. Видно, Вета любила печь, и это спасло ситуацию.

– Вы, – Алина повернулась к Лео, – найдите мне шарик. Обычный новый шарик. Желательно непрозрачный. Чем темнее, тем лучше. Ты, – обратилась она к Глебу, – ищи большую миску. Я буду красить муку.