Сколково: принуждение к чуду. Реальная история создания самого амбициозного проекта - Олег Рашидов

Компания «Элтон» — дочка машиностроительного холдинга «Трансмашхолдинг», разрабатывала электрохимические конденсаторы нового поколения. Накопители энергии, занимающие промежуточное положение между аккумуляторными батареями и обычными конденсаторами, могут работать в более широком диапазоне температур, заряжаются быстрее традиционных батарей и обладают длительным сроком службы.

«Центр инновационного развития Синара — Транспортные Машины» пришел в Сколково с проектом гибридного тепловоза.

Со стороны все выглядело красиво — партнерами Сколково становились известные компании. Но на деле это было подменой понятий — государство в лице Сколково предоставило финансирование известным компаниям, которые, по-хорошему, должны были сами финансировать свои НИОКР или привлекать средства на рыночных условиях.

Первые гранты для первых участников Сколково выглядели поистине манной небесной. Например, «ABBYY Инфопоиск» получила 475 млн руб. Уральский центр биофармацевтических технологий — 400 млн, «Элтон» — 251 млн.

При этом из первых проектов, одобренных к финансированию, пожалуй, только дочки успешных IT-компаний имели, на первый взгляд, предпосылки для создания действительно инновационных продуктов, способных сказать новое слово на глобальном рынке. Многие же из проектов первой «сколковской волны» были, по сути, «дожевыванием» еще советских разработок, заставляли сомневаться в их эксклюзивности и не подходили под концепцию «продуктов для мирового рынка». Некоторые использовали интеллектуальную собственность, которая принадлежала их западным партнерам и, в общем, заставляли задуматься о необходимости их государственной поддержки.

Гибридному локомотиву от «Синары» еще предстояло побороться за свое место на железных дорогах. Пионер в производстве гибридных тепловозов канадская компания Railpower Technologies Corporation, которая еще в 2002 году запустила в производство маневровый локомотив, обанкротилась из-за низкого спроса на продукцию. Даже весьма восприимчивые к инновациям американские железные дороги принимали гибриды осторожно — экспериментальные тепловозы с водородными элементами от компании Vehicle Projects в 2010 году начали работу на сортировочной станций Лос-Анджелеса.

Суперконденсаторы от «Элтона» ни в чем не уступали зарубежным аналогам, а в чем-то даже и превосходили их. Смущал разве что невысокий спрос на продукцию на внутреннем рынке, а на мировом рынке и без «Элтона» было слишком тесно. Удивляли и параллельные движения в этом направлении другого института развития — РОСНАНО. Менеджеры госкорпорации, которые к этому времени взяли курс на поиск интересных технологий за рубежом, выкупили 20,72 % акций канадского разработчика суперконденсаторов Nesscap Energy Inc. В 2011 г. совместно с американским венчурным фондом I2BF Global Ventures РОСНАНО запустила проект по строительству в России современного производства. Из 40 млн долл., составлявших бюджет проекта, почти 30 млн долл. были российскими государственными инвестициями. Учитывая компетенции американских венчурных капиталистов, которые, открывая завод, как правило, понимают, куда и кому будут продавать его продукцию, получалось, что государство одной рукой дает деньги на разработку одним людям, а другой «рисует» им железобетонного конкурента. Много «инновационных батареек» — это, конечно, хорошо, но подобное состязание за государственные деньги выглядело нелепым. Были, правда, надежды на амбициозный проект Михаила Прохорова по производству российских гибридных «ё-мобилей», которые собирались оснащать российскими суперконденсаторами.

В общем, в первом «сколковском призыве» было слишком тесно от знакомых имен, знакомых компаний и, чего греха таить, знакомых способов по нескольку раз получать финансирование под одно и то же, поменяв лишь буквы в названии проекта. Все это выглядело, с некоторой натяжкой, попыткой затолкать пасту обратно в тюбик.

«Это продолжалось примерно до февраля 2011 г., пока мы еще мало понимали, что делаем, — признавался один из сотрудников Фонда. — Такое неизбежно, когда начинаешь новое дело. Отработанной процедуры наделения компаний грантами тогда не существовало. И потому какое-то их количество было выдано, что называется, в тестовом режиме. Кто успел тогда прийти за деньгами, тот их и получил. Пришли бы эти люди на полгода позже, когда уже были разработаны критерии оценки проектов и по-настоящему заработала экспертиза, многим из них было бы отказано в финансировании. Но это были неизбежные издержки. Важно было попробовать, чтобы понять, в чем мы ошибаемся. Мы, например, тогда шли на то, что в качестве совместных инвестиций в проект принимали от крупных компаний не живые деньги, а интеллектуальную собственность. Позже от практики участия „борзыми щенками“ было решено отказаться. Пришлось отказаться и от проектов, в которых интеллектуальная собственность принадлежала кому-то за рубежом. Первые тестовые гранты помогли понять, что мы делаем неправильно, и серьезно перестроить всю систему».

Первые компании, которые оказались в Сколково, при всех своих плюсах и минусах были хороши тем, что их можно было быстро показать главному заказчику проекта, тогда еще президенту России Дмитрию Медведеву и его администрации. Первые «смотрины» должны были состояться во время совместного заседания Комиссии по модернизации при Президенте РФ и Попечительского совета фонда «Сколково» в апреле 2011 г. На заседании от Города, который еще даже не начал строиться, уже ожидали отчета о первых результатах.

В одном из залов модного московского бизнес-центра Digital October Фонд разместил своеобразную выставку собственных достижений. Это была хорошая, содержательная, интересная экспозиция. Здесь был большой макет застройки и интерактивная карта Города, десяток мониторов, на которых первые участники проекта «Сколково» рассказывали о своих делах. Презентационные клипы были выполнены в духе технократического минимализма. Была здесь и комната, где, надев специальные очки, можно было совершить виртуальное путешествие по лабораториям и конференц-залам будущего Города. Здесь были ученые, изобретатели, архитекторы, многие из них специально прилетели из-за границы. На последней перед приездом президента репетиции руководитель Фонда Виктор Вексельберг, весь в черном, с двумя тонкими черными телефонами в руках, проводил последний осмотр. Остановился перед мониторами, но в зале было так шумно, что звука не было слышно. У ног Вексельберга женщина в синей униформе отчаянно пылесосила ковролин. «Завтра пылесоса не будет?» — с некоторой тревогой спросил Вексельберг у своих сотрудников. Получив утвердительный ответ, он все же попросил дополнительно наложить на картинки титры.

Первую презентацию работы Фонда главный заказчик воспринял благосклонно. «Я хотел бы сказать, что в целом проект „Сколково“ развивается, может быть, даже в чем-то чуть быстрее, чем мы себе представляли, в чем-то, наверное, медленнее, чем мы бы того хотели, — сказал, подводя итоги, Дмитрий Медведев. — Что для меня было сегодня особенно важно, помимо присутствия наших гостей, членов совета Сколково и просто приглашенных коллег, так это то, что я увидел несколько примеров того, как идет вполне конкретная работа еще до создания, собственно, основных объектов.

И это очень важно, чтобы еще до момента возникновения Сколково как единого комплекса все резиденты проекта, вообще все, кто хотел бы там работать, получили бы возможности для того, чтобы задачи свои решать»[67].