МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - Леонид Млечин

Поразительно, что даже высшие чиновники тогда так плохо ориентировались в том, что происходит. В НКВД Караханом действительно заинтересовались. Но с другой целью. Его отозвали в Москву только для того, чтобы арестовать и расстрелять…

В 1934 году коллегии во всех наркоматах, в том числе в НКИД, ликвидировали. При Чичерине на совещаниях шли настоящие споры, члены коллегии, тот же Литвинов, позволяли себе не соглашаться с наркомом, писать в ЦК, отстаивая свою позицию. Но Сталин решил, что коллегии — административное излишество. Политбюро приняло решение: «В интересах доведения до конца принципа единоначалия в управлении наркоматами считать целесообразным ликвидировать коллегии наркоматов, оставив во главе наркоматов наркома и не более двух замов».

Вместо четырех заместителей Литвинову оставили двоих — Крестинского (первый зам) и Стомонякова (второй). Это укрепило его власть внутри наркомата. Тем более что в начале 1934 года Литвинова избрали членом ЦК.

Стомоняков руководил 1-м западным отделом (отношения с Польшей и Прибалтикой). Это был главный отдел, потому что отношения с Польшей оставались определяющими для тогдашнего советского руководства, и Борису Стомонякову нарком доверял больше других. Когда в наркомате начались массовые репрессии, Литвинов приложил усилия, чтобы спасти Стомонякова, который в момент ареста пытался застрелиться и попал в тюремную больницу. Литвинов попросился на прием к Сталину. Понимая, чем рискует, твердо сказал:

— Я ручаюсь за Стомонякова.

Сталин ответил:

— Товарищ Литвинов, вы можете ручаться только за себя.

Стомоняков был уничтожен. Из всего руководства наркомата выжил только сам Максим Максимович…

Штат полпредств поначалу был небольшим — сам полпред, советник, первый секретарь, военный атташе, генеральный консул. Дальше шел технический персонал — секретари консульства, завхоз, шифровальщик, охрана из ОГПУ (затем НКВД).

Москва следила за тем, чтобы советские дипломаты жили скромно. В 1926 году в протоколе заседания политбюро записали:

«1. Полпредам и торгпредам в Германии, Латвии и Эстонии объявить строгий выговор за допущенные излишества и разгул в день 9-й годовщины революции, компрометирующие нашу Республику в глазах рабочих.

2. Поручить НК РКИ собрать исчерпывающий материал по этому делу и представить проект мер о жестком регламентировании расходов всех полпредств и торгпредств, исходя из необходимости сократить их в два раза».

Муза Васильевна Канивез, жена Федора Раскольникова, который был полпредом в Афганистане, Эстонии, Дании, Болгарии, оставила воспоминания о посольской жизни. Когда они с мужем приезжали в Москву в отпуск и искренне говорили, что им надоело жить вдали от родины, один из коллег шепотом отвечал:

— Не спешите, Музочка, вернуться из-за границы. Здесь адская жизнь.

Уже тогда сотрудники полпредств старались на людях хаять страну пребывания и вообще заграничную жизнь. Они знали, что среди слушателей обязательно окажется секретный сотрудник госбезопасности, который бдительно следит за моральным состоянием аппарата полпредства. Если советскому дипломату нравилась буржуазная действительность и он не умел это скрыть, его быстренько возвращали на родину. А уже очень многим хотелось поработать за рубежом — на родине было голодно и скудно.

Некоторые дипломаты вообще предпочитали не возвращаться. Только за один год, с осени 1928 по осень 1929 года, семьдесят два сотрудника загранаппарата отказались вернуться в Советский Союз. Отбор на загранработу стал еще более жестким — не пускали тех, у кого обнаруживались родственники за границей, «непролетарское происхождение» или отклонения от партийной линии.

В 1929 году проблема обсуждалась на заседании политбюро. «О беспорядках, выявленных в советских загранпредставительствах» доложил старый большевик Борис Анисимович Ройзенман, член президиума Центральной контрольной комиссии и член коллегии Наркомата рабоче-крестьянского контроля. Он занимался загранкадрами и проверкой работы загранучреждений.

Постановили:

«а) Поручить наркомату рабоче-крестьянской инспекции представить в Политбюро конкретные предложения во всем вопросам, вытекающим из доклада тов. Ройзенмана (список отзываемых лиц, сокращение штатов и пр.), а также по следующим вопросам, возникшим в связи с его докладом:

1) уничтожение секретных фондов во всех заграничных полпредствах,

2) максимальное сокращение существующих представительств различных организаций,

3) недопущение образования новых представительств без специального разрешения и регистрации их в НК РКИ.

б) Создать комиссию для изучения причин, вызывающих разложение наших работников за границей и отказы возвращаться в СССР».

В двадцатых годах дипломатический корпус состоял из старых большевиков, людей образованных, бывавших за границей, знавших языки. В тридцатых за рубеж стали посылать «выдвиженцев», как тогда говорили, то есть мобилизованных на дипломатическую работу партийцев, совершенно неподготовленных и не «испорченных» знаниями иностранных языков. Общение с иностранцами дозволялось только дипломатам. Остальные — то есть технический и административный аппарат полпредства — должны были вариться в собственном соку. Это порождало в небольшом коллективе конфликты похуже, чем в тесной коммунальной квартире. Ссорились, писали друг на друга доносы полпреду и прямо в Москву. Все уезжавшие за границу сдавали партийные билеты, но в полпредстве проходили собрания партячейки, могли раскритиковать и полпреда, сообщив свое мнение в аппарат ЦК.

Старались за границу никого без особой нужды не выпускать. В 1930 году политбюро постановило:

«1. Временно, впредь до особого постановления ЦК: запретить командировки за границу театров, спортивных команд, делегатов на выставки, литераторов, музыкантов и т. п., а также, как правило, делегатов на научные съезды. Исключения допускать лишь в каждом отдельном случае по особому постановлению ЦК.

2. Сократить планы ведомств по заграничным командировкам, за исключением командировок на учебу, особенно жестко урезать командировки по операциям, которые могут быть проведены аппаратом торгпредств.

3. В целях сокращения сроков командировок признать необходимым выдачу заграничных паспортов на ограниченные сроки (3–6 месяцев).

4. В целях повышения ответственности ведомств запретить комиссии ЦК по выездам рассматривать командировки, не утвержденные наркомом (в промышленности — персонально утвержденные председателями объединений и уполномоченным на то заместителем председателя ВСНХ). Вместе с тем ответственность за персональный подбор командируемых возложить на одного из членов коллегии по утверждению ЦК.

5. Комиссии ЦК по выездам совместно с валютным управлением наркомата финансов разработать и в декадный срок представить на утверждение ЦК прожиточный минимум для каждой страны, куда даются командировки, а также стоимость (валютная ее часть) проезда. Размер выдачи валюты на каждую поездку утверждать в комиссии по выездам. Категорически запретить как ведомствам, так и торгпредствам под страхом уголовной ответственности производить какие-либо дополнительные выдачи валюты командируемым.