Ветра Камино - Джон Гришэм

Линдси позвонила ей на сотовый часом ранее, когда Вера отвозила детей на день к своей матери. Естественно, звонок ей показался подозрительным, и она не захотела общаться с незнакомкой. Используя вымышленное имя, Линдси предложила Вере пятьсот долларов наличными за десять минут разговора и кофе с булочкой.

Она заманила ее за столик широкой улыбкой и крепким рукопожатием, и они сели друг против друга. То, что Линдси тоже была темнокожей, помогло слегка разрядить обстановку. Вера снова огляделась, явно ожидая неприятностей. Ее старший брат сидел в тюрьме, и у семьи была долгая история отношений с полицией.

Линдси вручила ей конверт.

— Вот деньги. Я плачу за завтрак, — сказала она.

Вера взяла конверт и сунула его в карман.

— Спасибо, я не голодна. — Было очевидно, что ей не слишком часто приходилось отказываться от булочек. — Вы из полиции, что ли? — спросила она.

— Вовсе нет. Я работаю на одну юридическую фирму в Луисвилле, мы занимаемся домами престарелых по всему штату. На многие мы подаем в суд за халатность и жестокое обращение, и, как вы, наверное, знаете, у «Глинн-Вэлли» не самая хорошая репутация. Мне нужна внутренняя информация, и я готова заплатить за нее.

— А мне нужна работа, понятно? Получаю я мало, но в этих краях нет другой работы.

— У вас не возникнет никаких неприятностей, обещаю. В этом нет ничего нелегального. Нам просто необходима пара глаз внутри, чтобы наши аргументы были убедительнее.

— Почему я?

— Если откажетесь, мы найдем кого-нибудь другого. Предлагаем две тысячи в месяц наличными в течение ближайших трех месяцев.

Пока Линдси не оставляла никаких следов. Если бы сейчас Вера выскочила из кафе, поехала на работу и рассказала начальству про встречу, они бы ни за что не нашли Линдси. Она просто исчезла бы из этого унылого городишки и никогда не вернулась. Но Вера думала о деньгах. Она получала чуть более десяти долларов в час и работала по сорок часов в неделю. Соцпакета не предоставлялось. Мужа вот-вот должны были сократить. Они жили от зарплаты до зарплаты, и, пропусти хотя бы одну, никто не смог бы им помочь.

Линдси, разумеется, все это знала. Она решила надавить:

— Это легкие деньги, Вера, и мы не просим вас делать ничего плохого.

— Ну, пахнет-то дело неважно.

— Нет.

— А почему я должна вам верить? Я вас впервые вижу. Вы мне звоните ни с того ни с сего и предлагаете булочки.

— Мы предлагаем гораздо больше.

— Что я должна делать? Шпионить?

— Нечто вроде этого. Юристы, на которых я работаю, специализируются на злоупотреблениях полномочиями в домах престарелых. Такое часто доходит до суда, сами знаете.

— Ни в какой суд я не пойду, мэм.

— Мы вас и не просим. Это не входит в ваши обязанности.

— Ну, а что будет, если юристы пойдут со всеми этими проблемами в суд, и «Глинн-Вэлли» обанкротится? Что мне тогда делать? Я уже вам сказала, дамочка, работы тут нет. Я получаю минимальную зарплату за то, что мою судна, и вы полагаете, мне это нравится? Нет, зато моим детям нравится не голодать, ясно вам?

Линдси всегда быстро умела признавать поражение. Пора прощаться и переходить к следующему имени в списке. Она подняла руки, изображая, будто сдается.

— Спасибо, что уделили время, миссис Старк. Я вам за него заплатила. Хорошего дня.

— Три тысячи в месяц, пять месяцев, — произнесла Вера. — Всего будет пятнадцать тысяч, наличными, больше чем я получаю за год после уплаты налогов. За первый месяц — авансом.

Линдси с улыбкой посмотрела ей в глаза. Тяжелая жизнь многому научила Веру, в том числе — быстро соображать.

— Договорились, — кивнула она.

Вера тоже улыбнулась:

— Я даже не знаю, как вас зовут.

Линдси вынула визитку, на которой почти не было правдивой информации. Наверху значилось — Джеки Фэйард. Телефон — одноразовый мобильный с предоплатой. Адрес юридической фирмы в центре Луисвилла был зарегистрирован в реестре юридических лиц вместе с сотней других.

— В фирму можете не звонить, — сказала она, — меня там никогда не бывает.

— Когда я получу аванс? — спросила Вера.

— Завтра, но давайте встретимся в продуктовом магазине на Мэйн-стрит, у овощного отдела, в это же время.

— Я туда не хожу. Там белые закупаются.

— Лишняя причина встретиться там. На это уйдет менее пяти минут.

— Ладно. Что мне надо для вас найти?

— Начнем с имен пациентов с запущенной деменцией. Таких, кто не может встать с кровати.

— Это легко.

2

На противоположном конце Флоры коллега Линдси, Рэймонд Джампер, вошел в забегаловку для реднеков[5] и сел на табурет у стойки. Хотя таблички «Только для белых» давным-давно убрали, обычай остался прежним. У темнокожих были свои закусочные «хонки-тонк», у белых — свои пивные, и ночная жизнь жителей города оставалась не менее сегрегированной, чем раньше. Джампер заказал пиво и принялся изучать посетителей. Две крупные девушки играли в бильярд. Его целью была одна из них — некая мисс Бриттани Болтон, двадцать два года, не замужем, без детей, выпускница средней школы, в данный момент посещает вечерние занятия в муниципальном колледже в часе езды от города, живет с родителями. Последние два года Бриттани проработала в «Доме покоя», который рекламировался как «пансионат для пенсионеров», но на самом деле был дешевым домом престарелых. Заправляла им компания, издавна известная своей изворотливостью.

Играли девушки паршиво, путаясь в правилах, постоянно смеялись и болтали. Джампер понаблюдал за этим, потом купил две бутылки пива и вальяжной походкой направился к ним. Ему было тридцать два года, он был разведен и умел неплохо играть в бильярд. Джампер предложил девушкам пиво и уговорил принять его в игру. Через час они уже сидели за столом в кабинке и ели начос, запивая пивом, оплаченным с его счета на текущие расходы. По легенде, Джампер приехал в город на пару дней расследовать один несчастный случай для юридической фирмы в Лексингтоне и от скуки искал, с кем бы поболтать. Стены мотеля давили, так что он направился к ближайшей забегаловке. Ни одна из девушек его не привлекала, так что с флиртом Джампер был осторожен. Бриттани, казалось, особенно волновали его знаки внимания.

У ее подруги Эйприл был парень, он постоянно ей названивал. Около девяти вечера Эйприл наконец пришлось уйти, и Джампер остался наедине с пышной молодой девушкой, уводить которую с собой ему вовсе не хотелось. Он спросил, чем она занимается, и Бриттани ответила, что работает в кошмарном месте, доме престарелых. Джампер изобразил живой интерес и начал задавать вопросы. Алкоголь сделал свое дело, и Бриттани принялась рассказывать о работе и о том, как ненавидит ее. Там не хватало персонала, в основном потому, что санитаркам, поварам, уборщикам, в общем, всем, кроме дипломированных медработников и руководства, платили чуть больше минимальной зарплаты. С пациентами обходились так, что Бриттани и описывать этого не хотела. Родственники о стариках даже не вспоминали, и, хотя Бриттани сочувствовала им, ей просто до смерти надоело это место. Она мечтала работать медсестрой в крупном госпитале — иметь настоящую серьезную должность с перспективами, да где-нибудь подальше от Флоры, штат Кентукки.