Последний дон - Марио Пьюзо

Поговаривали, что они могут пожениться. На самом деле на это не было ни малейшего шанса. Афина наслаждалась романом, но всегда видела его комическую сторону. Хотя она и пускала в ход свое актерское мастерство, чтобы изображать куда более пылкую любовь к Стивену, чем та, что теплилась в ее душе, но порою с неимоверным трудом удерживалась от хихиканья. Стивен был таким искренним, таким безупречным возлюбленным, таким пылким и нежным, будто сошел с экрана.

Его физическим совершенством можно было наслаждаться, но восхищаться им постоянно – ни в коем случае. Употребление им наркотиков и алкоголя находилось под таким строгим контролем, что не поддавалось осуждению. Он считал кокаин предписанным лекарством, а спиртное только подчеркивало его обаяние. Даже успех не мог сделать его капризным самодуром.

Так что Афина безмерно изумилась, когда Стив попросил ее руки. Она добродушно отказала, зная, что Стивен перетрахал все, что шевелится в окрестностях Голливуда и даже в реабилитационной клинике, где его вытаскивали из очередного кокаинового пике. Стивен отнюдь не принадлежал к числу мужчин, которых Афина хотела бы считать более-менее постоянной частью своей жизни.

Отказ Стивен принял достойно. Мгновение слабости, воспоследовавшей от передозировки кокаина, и все. Он чуть ли не испытал облегчение.

В следующие пять лет Афина вознеслась до высших звездных сфер, а Стивен начал мало-помалу угасать. Он по-прежнему оставался идолом для фанатиков, особенно в юбках, но с ролями ему то ли не везло, то ли не хватало интеллекта. Наркотики и алкоголь сделали его работу более неряшливой. Через Мело Стюарта Стивен просил Афину о главной мужской роли в “Мессалине”. Теперь вожжи перешли в другие руки. Право выбора исполнителя главной роли принадлежало Афине, и она дала эту роль Стивену. Сказать “да” ее заставило какое-то извращенное чувство благодарности да еще то, что роль была буквально создана персонально для него, – однако специально оговорила, что спать с ней Стиву не придется.

Разумеется, в последние пять лет у Афины случались короткие романы. Один из них – с молодым продюсером Кевином Маррионом, единственным сыном Элая Марриона.

Будучи ее ровесником, Кевин Маррион притом являлся ветераном киноиндустрии. Первый крупный фильм, выпущенный им в возрасте двадцати одного года, стал бестселлером. В результате чего Кевин проникся убеждением, что он гений по части кино. С той поры он выпустил три провальных фильма и удержался в киноиндустрии только благодаря отцу.

Внешне Кевин Маррион был исключительно хорош собой, что и неудивительно, ведь его мать была одной из первых красавиц в кино. К несчастью, камера выхолащивала его облик, так что Кевин не выдержал ни одной кинопробы. Рассчитывать на серьезное будущее ему оставалось только в качестве продюсера.

Афина познакомилась с Кевином, когда он попросил ее исполнить главную роль в его новой ленте. Афина выслушала его с восторженным недоумением и ужасом. Кевин говорил с исключительной серьезностью крайне наивного человека.

– Лучшего сценария я в жизни не читал, – заявил он. – Если совсем честно, я помог его переписать. Афина, вы единственная актриса на свете, заслуживающая этой роли. Я мог бы заполучить любую звезду, но мне нужны именно вы. – Кевин сурово воззрился на Афину, дабы убедить ее в собственной искренности.

Сюжетная канва повергла ее в оцепенение. Речь шла о бездомной женщине, переродившейся после находки в мусорном контейнере ребенка и ставшей предводительницей всех бездомных Америки. Полфильма она только и делала, что таскала туда-сюда коляску, вмещавшую все ее пожитки. Затем, пройдя через алкоголь, наркотики, дистрофию, изнасилование и попытку правительства отобрать у нее подкидыша, она вступает в борьбу за пост президента Соединенных Штатов в качестве независимого кандидата. Разумеется, она проигрывает – в этом-то и заключался весь шик.

Афина содрогнулась от ужаса. Согласно сценарию, она должна стать бездомной, отчаявшейся женщиной, одетой в лохмотья и красующейся на фоне жуткого запустения. Визуально – сущая катастрофа. На уровне эмоций – что надо, на уровне интеллектуальных построений фабулы – идиотизм. Словом, возмутительный, безнадежный кавардак.

– Если вы сыграете эту роль, я умру счастливым, – заявил Кевин.

А Афина подумала: “Это я рехнулась, или этот парень слабоумный?” Но этот могущественный продюсер явно вел себя совершенно искренне и явно мог запустить машину в ход. Афина в отчаянии поглядела на Мело Стюарта, ободряюще улыбнувшегося ей, но не смогла проронить ни слова.

– Чудесно. Чудесная идея, – изрек Мело. – Классика. Взлет и падение. Падение и взлет. Квинтэссенция драмы. Но, Кевин, ты же знаешь, насколько важно для Афины после прорыва на первый экран держаться в нужном русле. Оставь сценарий, мы почитаем его и свяжемся с тобой.

– Разумеется, – Кевин вручил обоим по экземпляру сценария. – Я уверен, вам понравится.

Мело пригласил Афину в небольшой тайский ресторан в Мелроуз. Сделав заказ, они принялись перелистывать сценарий.

– Да я лучше наложу на себя руки, – заявила Афина. – Этот Кевин, часом, не дебил?

– Ты до сих пор не вникла в особенности кинобизнеса. Кевин не так уж глуп. Он просто занят не своим делом. Мне доводилось видеть типов и похуже.

– Где? Когда? – вскинулась Афина.

– Ну, с ходу мне вспомнить трудновато… Ты достаточно крупная звезда, чтобы отказаться, но недостаточно крупная, чтобы без нужды заводить врагов.

– Элай Маррион чересчур умен, чтобы поддержать сына в подобном предприятии. Он не может не знать, насколько ужасен сценарий.

– Еще бы, – согласился Мело. – Он даже подшучивает, что его сын умеет проваливать коммерческие фильмы, а дочь – делать убыточное серьезное кино. Но Элай вынужден потакать детям. А мы – нет. Поэтому мы откажемся от этого фильма. Но тут есть и закавыка. “ЛоддСтоун” принадлежат права на большой роман, где есть грандиозная роль и для тебя. Отвергнув Кевина, ты рискуешь лишиться и этой роли.

– На сей раз я обожду, – развела руками Афина.

– А почему бы не согласиться на обе роли? Только поставь условием, чтобы роман пошел в первую очередь. А после найдем способ отвертеться от картины Кевина.

– И тогда мы не станем врагами? – усмехнулась Афина.

– Первый из этих двух фильмов будет грандиозным бестселлером. После этого ты сможешь себе позволить наживать врагов.

– А ты уверен, что после этого мне удастся отвертеться от фильма Кевина?

– Если я тебя не вытащу, можешь меня вытурить, – заверил Мело, уже заключивший договор с Элаем Маррионом. Тот не мог отказать сыну напрямую и потому придумал такой способ отвести катастрофу. Элаю хотелось выставить злодеями Мело и Афину. А Мело был не против. Любому киноагенту просто по роли положено быть злодеем.

Все прошло как по маслу. Первая часть – фильм по роману – сделал Афину абсолютно перворазрядной звездой. К несчастью, последствия вынудили ее на время принять обряд безбрачия.