Женщина с зонтиком и перспективами - Валентина Седлова

Анджей говорил так эмоционально, так горячо, что я поняла: вот то, ради чего он действительно живет. Его голубая мечта, его идефикс. Мне этого не дано. К сожалению, или к счастью — кто разберет? Помнится, когда нам читали курс психологии, и все загорелись самотестированием личности, то по результатам тестов выходило, что честолюбия мне явно недоставало. Если я и имела высшие баллы по всему спектру предметов, так это не из-за того, что хотела получить красный диплом и сделать стремительную карьеру, а просто потому, что мне это легко давалось. Вот и с работой то же самое. Пишу сериалы. У меня это получается. Я довольна, чего и вам желаю. А замахиваться на большое кино… Если когда-нибудь подвернется случай, то почему бы и нет? Но переживать из-за этого так, как Анджей — увольте. Никаких нервов не хватит.

Пока Женька рассказывал о своей страсти к кинематографу, принесли наш заказ. Разговор сам собой сошел на нет, поскольку устоять перед источающими волшебные ароматы блюдами было выше наших сил. В голове промелькнуло: на меня покушались, лучший друг предал, в разоренной квартире лежит клад… Но сейчас все это казалось таким нереальным. Разве можно всерьез думать о том, что где-то по улицам бродит некто, желающий причинить тебе вред, когда перед тобой лежит утка в апельсиновом соусе, в бокале плещется вино, а напротив сидит мужчина, о котором ты мечтала с того момента, как только его увидела?

— Слушай, всегда хотела спросить: откуда такое имя, Анджей? Ты поляк?

— Наполовину. По отцовской стороне. Мама у меня белоруска.

— А где они живут?

— Отец не знаю, они давно разошлись. А мама под Минском. Свой домик, сад. Полная пастораль с навозом. Сколько раз ей говорил: бросай все, переезжай в город. Так нет, уперлась и все тут: мол, со своей землицы никуда. Тут еще мои деды жили, не поеду. Обычная деревенская женщина, что тут говорить.

— Ты ведь один ребенок в семье?

— Откуда ты узнала?

— Просто поняла. Это чувствуется. У меня вот тоже ни брата, ни сестры нет.

— А что родители не сподобились? Не вышло?

— Мама из принципа не захотела. Она у меня из многодетной семьи, самая старшая из детей. Когда школу окончила, еле смогла вырваться на учебу в институт. Родители ее не отпускали, хотели, чтобы с младшими помогала, на работу пошла. Она поэтому своих родных не очень любит. Я бабушку с дедушкой с ее стороны всего один раз видела. Они как-то приезжали к нам погостить. Помню, мама еще сердитая ходила. Она как раз диссертацию писала, а они ей мешали. Про теток с дядьками и говорить нечего.

— Веселый расклад, ничего не скажешь.

— Да, какой уж есть.

Анджей подлил мне еще вина.

— Ну, за что выпьем?

— Давай за удачу! А то она дама капризная, обидится еще, что про нее забыли. А мне она ох как пригодится! Да и тебе думаю тоже.

— Тогда за нее, родимую!

Мы подняли бокалы, чокнулись, пригубили виноградный нектар, и как-то очень естественно потянулись друг к другу и поцеловались. А потом снова расселись, как ни в чем не бывало.

— Слушай, а ты никогда не думал над тем, чтобы сделать свой сериал? По всем правилам и канонам жанра, но такой, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что это — не высокое кино? Показать всем, к чему надо стремиться. С твоими идеями и твоими знаниями это, по-моему, совсем несложно.

— Начнем с того, что мне это неинтересно. Я уже говорил, что мыло — это ширпотреб. А я желаю, так сказать, делать вещи от кутюр.

— Но все же: это же такой шанс! И имя сразу же себе сделаешь, и студии к тебе потянутся, — упорствовала я.

— Тратить свое время на ерунду? Зачем? По большому счету меня тошнит от сериалов. Я их ненавижу. Я гроблю на них свои силы, а что взамен? Паршивые мятые купюры в скромном количестве, и все. Никто и не узнает, что есть такой Вася Пупкин, крутой мыльный сценарист. Зато того кретина, кто исполнял главную роль и испохабил все, что ты написал, назовут «молодым актером, подающим большие надежды», заплатят ему столько, сколько тебе за год не заработать, да еще и пятки лизать будут. И ты считаешь это справедливым?

— Ну, кесарю кесарево, слесарю слесарево. Чего копья зря ломать?

— А ты считаешь, что зря? Хорошо, тогда скажу тебе одну вещь. Помнишь, Тамара приперлась вся из себя расстроенная, что сериал наш гребаный по бревнышкам раскатали?

— Конечно.

— Это я все подстроил.

— Так это ты журналистам интервью дал?!

— Не было никакого интервью. Это я написал эту статью, а один мой старый знакомый подсунул ее на стол своему редактору.

— Но зачем?

— Да потому что достали! Та же самая история, что и с моим дебютным фильмом. Ты хоть раз у нас на съемочной площадке была?

— Ну, пару раз заскакивала.

— И как впечатление?

— Нормальное. Работают люди.

— Это тебе только показалось. А я вижу: здесь халтура, там халтура, кругом халтура! Везде грошовая экономия, артисты ходят в тряпках с китайского рынка, режиссер пашет по шесть дней в неделю, и ему уже просто ни до чего дела нет, лишь бы в план уложиться. О каком высоком искусстве может идти речь в такой мыловарне?

— Я все равно не понимаю. Ну, пришел ты на площадку, вспомнился первый неудачный фильм. И этого хватило, чтобы накропать разгромную статейку? И чего ты этим добился?

— Получил моральное удовлетворение.

— А Тамара — по шее от начальства. Ты же ее крупно подставил. И нам влетело.

— Лес рубят — щепки летят. Без жертв никогда не обходится. Да и Тамара, между нами девочками, тоже хороша. Или уже забыла, сколько мы сегодня ляпов по всему массиву текста выправили по ходу дела? А подразумевалось, что после ее правок все должно быть идеально.

— Ну, она тоже человек. Устает, как мы все, вот и пропускает какие-то мелочи.

— Ты, Лизка, либо безумно наивная особа, либо неисправимый идеалист, — сказал Анджей, и вдруг перегнулся через весь стол и снова поцеловал меня.

Если бы я не доверяла себе, то вполне могла бы решить, что предыдущую ночь я провела с каким-то другим человеком, не с Женькой. Вчера это был взбесившийся дьявол. Сегодня — уставший ангел. И это все он?! Поцелуй его был одновременно нежным и страстным, но уж никак не грубым. Он целовал меня так, как я этого хотела. И все мои правильные мысли быстренько-быстренько разлетелись кто куда за ненадобностью.

Не помню, как Анджей расплатился за ужин, как мы попали с ним домой. В голове вертятся какие-то обрывочные картинки по Маяковскому: дом, улица, фонарь, аптека…

Зато дома… О, это было настоящее волшебство. Правда, боюсь, что описать все это у меня толком не получится, выйдет как-то сжато, тускло. Тем более что мои глаза практически все время были закрыты, дабы дать волю другим органам чувств. А если коротко и одной строкой… Что ж, Анджей включил музыку и приглушил звук, а потом начал меня раздевать. И как он это делал! Этот парень знал толк в искусстве обольщения. К тому моменту, когда на пол полетела последняя деталь моего туалета, я была уже практически на пике наслаждения. А Женька — все еще одет с ног до головы.