Бинокль для всевидящего ока - Дарья Донцова

Я налила себе еще чаю.

– Значит, Виктор вышел и принялся за старое. Но тогда возникает вопрос. Почему он напал на бездомную?

– Потому что из-за одежды принял ее за Людмилу.

– Следующий вопрос, – продолжала я. – Как он узнал, что женщина в пуховике – это она?

– Наверное, они встречались, – предположил муж, – о чем-то толковали. Затем Людмила, которая прикинулась Евдокией, ушла, а Виктор догнал ее и убил.

– Почему?

– Что «почему»? – не сообразил Степа.

– Мотив где? – уточнила я. – И вообще, по какой причине Витя лишал жизни молодых женщин? Он пытался за всеми ухаживать, но категорически отвергал интимные отношения до брака. Еще можно было бы понять мужскую злость, если бы все было наоборот. Парень сводил девушку в кино-кафе, погулял с ней в парке, букет-шоколадку, браслетик из бусин подарил. Деньги потратил и теперь считает, что пора и ему кое-что получить. Приглашает он красавицу на дачу, отводит в лесок, на пляж, где народа нет, и… И девица ему заявляет: «Нет. Только после загса. Женись на мне, тогда все получишь». Как тут не рассвирепеть? А у Вити ситуация обратная. Девушки готовы на любые приключения, да кавалер хранит целомудрие. Зачем Виктору красавиц убивать?

– Мотив – щекотливый момент, – вздохнул Степа. – Мы не знаем, о чем убийца и его жертвы в день преступления беседовали. Возможно, они унизили Виктора, обидели.

– Никак не вяжется это предположение с рассказом Ники, – возразила я, – она сообщила, что сына Раисы с детства травили. Но мальчик, даже совсем маленьким, никогда не выходил из себя, за что получил от добрых одноклассников кличку Идиот. Тихий, спокойный, терпеливый – все это о Вите.

– И как объяснить то, почему его переводили из школы в школу? – прищурился Степан. – За воровство?

– Вспомни, в личном деле Горкина нет ни слова об уворованных им вещах, – подчеркнула я.

– Но это читается между строк, – поморщился Степан. – Виктор внезапно покидает школу в середине учебного года. И поспешный уход не связан с его болезнью. О чем прикажешь думать? Мальчик сотворил нечто плохое.

– Это бездоказательно, – фыркнула я.

– Согласен, я тоже так подумал, – кивнул Степан, – мне в голову пришла идея. Я решил проверить, кто из ребят одновременно с Витей покинул учебное заведение. И какие неприятности произошли незадолго до того, как Горкин уходил. Саблин покопался в документах, и получилась интересная таблица. Ознакомься.

Я заглянула в айпад мужа и вскоре воскликнула:

– Однако! Десятое января. У завуча Поповой Элины Антоновны пропадает зарплата. Полицию не вызвали. Двенадцатое января. Виктор перестает посещать занятия, Раиса приносит справку, что он сломал ногу. Правую. В лодыжке. Тридцатого этого же месяца Виктор начинает учится в другой гимназии.

– Ходит на занятия в лангетке на костылях? – спросила я.

– Никаких упоминаний о травме ноги нет, – уточнил Степан.

– Ну надо же, перелом мгновенно зарос, – восхитилась я.

– Теперь глянь, кто ушел из школы через неделю после Горкина, – попросил муж.

– Ух, ты! – удивилась я. – Забавно.

– Сейчас еще забавнее станет, – пообещал муж. – Такие ситуации повторялись. Пропадают деньги, Витя ломает ногу, через пару недель он уже сидит в другом месте за партой. Вскоре к нему кто-то присоединяется.

– Думаешь? – пробормотала я. – Полагаешь…

– Думаю. Полагаю, – кивнул Степа. – Раиса, кстати, уже дома. Вчера утром ее выписали.

– Правда? – изумилась я. – У нее же инфаркт был или инсульт, точно не помню.

– Оказалось, что состояние ее здоровья не внушает опасений. Временный подъем давления на фоне стресса.

– Никиту Сергеевича тоже выписали? – уточнила я.

– Нет, вот он плох, – пояснил Степа, – подключен к аппаратам. Ничего хорошего врачи не ждут.

– У меня возникли вопросы… – начала я.

И тут раздался звонок в дверь.

– Кто это к нам рвется? – удивился Степа, вставая и направляясь в коридор. – Время не для гостей.

Я пошла за мужем.

Надеюсь, на лестнице не Сытина, которая поняла, что часть кандибоберов – не стремительно повзрослевшее потомство ее «котиков», а вульгарные серые мыши, непонятно как попавшие в роскошный замок.

Степа открыл дверь.

– Добрый вечер, – воскликнула я, – вот уж не ожидали!

– Можно войти? – спросил человек в синей куртке.

Степа посторонился.

– Всегда вам рады.

Прошел месяц, в первый день лета в нашем офисе собралась большая компания, среди членов которой был следователь Кирилл Петрович Птицын, друг Дмитриева.

– Господа, мы собрали вас здесь, чтобы… – начал Степан.

– …сообщить пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор, – усмехнулась Фаина. – Для тех, кто не в курсе, уточняю: это цитата из бессмертного произведения Николая Васильевича Гоголя «Ревизор». Когда-то я играла дочь городничего.

– Ну и память у вас, душенька, – ехидно заметила Софья Михайловна, – сто лет назад премьера состоялась.

Фаина не осталась в долгу:

– Мне далеко до вас. Вам на момент постановки спектакля уже давно стукнуло… ну не скажу сколько. А по сию пору госпожа Ковалева помнит, как Фае Манониной зал стоя аплодировал. Это очень мне приятно.

Софья откашлялась, но я решила не дать ей продолжить перепалку.

– Раиса Николаевна, кто отец Виктора?

– Никита Сергеевич, – ответила Горкина.

– Верно, – согласился Степан, – но ваш супруг усыновил мальчика. А родной отец кто?

– Он давно умер, – ответила дама, – это никому не интересная история.

– Позвольте не согласиться, – тоном церемониймейстера сказал Григорий, – наоборот, очень даже интересная. Большинство людей думает: если события происходили тридцать и более лет назад, то никто уж ничего не помнит. И бумаг не осталось. В корне неверное заблуждение. Не стану спорить, из архивов иногда пропадают документы. Или случается потоп. Или мыши постарались. Ох уж эти грызуны. Сколько на их совести уничтоженных единиц хранения!

– Километры и километры записей, – кивнул Степа. – Иногда прямо загадка! Смотришь: страница триста тридцать три в деле есть, а следующей нет! Аккуратные хвостатые схрумкали только один лист. Остальные не помяли, не испортили. Но у нас двадцать первый век. Есть дьявольское изобретение по имени компьютер. Григорий!

Саблин откашлялся.

– Виктор Борисович Маков. Под таким именем сына Раисы Николаевны зарегистрировали почти сразу после рождения. Но с такими данными младенец жил недолго. Вскоре госпожа Волкова, напомню, это девичья фамилия Раисы, сочеталась законным браком с Петром Рукавиным. Супруг усыновил младенца, покрыл грех жены. Постойте-ка, Витя же был Борисович и Маков. Куда делся Боря Маков, который записал малыша на себя?