Повседневная жизнь советского крестьянства периода позднего сталинизма.1945–1953 гг. - Олег Хасянов

На отчетно-выборном собрании 1947 г. колхоза «Красный пахарь» Карсунского района Ульяновской области из присутствующих 70 членов артели за кандидатуру действующего председателя проголосовало только 27 человек, а остальные воздержались [502]. Присутствовавший на этом собрании председатель райисполкома Шахманов «не принял никаких мер к тому, чтобы колхозное собрание прошло на высоком уровне и чтобы точно были соблюдены требования Устава»[503]. На отчетном собрании колхоза «Путь Ильича» этого же района присутствовало только 40 человек из 150 членов артели[504]. И когда члены правления колхоза решили перенести собрание на другой день, «представитель райисполкома т. Тамаров воспротивился этому и настоял на том, чтобы председатель открыл неправомочное собрание»[505].

Районные власти часто смещали председателей колхозов с занимаемых должностей без согласия общего собрания колхозников. Так, только за 1946 г. по Ульяновской области сменилось 565 председателей колхозов, что составило 44 % от их общего состава[506].

29 января 1950 г. в газете «Правда» была опубликована статья «Отчетно-выборное собрание в колхозе», в которой говорилось о серьезных недостатках в подготовке и проведении отчетных и отчетновыборных собраний в колхозах Ново-Буяновского, Похвистневского, Кутузовского и Исаклинского районов Куйбышевской области. По следам публикации представитель Совета по делам колхозов при Совете Министров СССР по Куйбышевской области организовал проверку колхозов области[507]. В ходе проверки было установлено, что отчетно-выборные собрания «во многих колхозах проходят неорганизованно, допускаются грубые нарушения демократических основ управления делами сельскохозяйственных артелей, намеченные сроки проведения собраний не соблюдаются». На самих собраниях не подвергались обсуждению вопросы деятельности правлений и ревизионных комиссий, председателей, бригадиров и заведующих фермами. В Кутузовском районе из запланированных 33 собраний было проведено только девять. Аналогично обстояло дело с собраниями в Исаклинском и Похвистневском районах[508].

В ряде колхозов Похвистневского района не соблюдались требования Устава об обязательном присутствии на отчетно-выборных собраниях не менее  2/3 общего числа членов артели. На отчетно-выборном собрании в колхозе «Правда», проведенном 21 января 1950 г., из 399 членов артели присутствовало только 216 человек, что составляло 54 % к общему числу колхозников. Несмотря на то что собрание было неправомочным, присутствующий на нем заведующий райсель-хозотделом Трофимов допустил его проведение, как и незаконные выборы правления, председателя и ревизионной комиссии колхоза[509].

Одним из самых массовых нарушений Устава сельскохозяйственной артели в послевоенной колхозной деревне было отсутствие необходимого кворума на общих собраниях колхозников. Еще по проверке годовых отчетов колхозов и протоколов общих колхозных собраний за 1947 г. уполномоченный Совета по делам колхозов по Куйбышевской области отмечал, что в четырех районах (Сергеевском, Ново-Девическом, Приволжском и Хворостянском) были проведены 54 незаконных колхозных собрания. На данных собраниях присутствовали менее двух третей членов колхоза. В колхозе им. Буденного Клявлинского района на отчетно-выборном собрании 1947 г. присутствовали лишь 87 человек из 427 членов артели, а в колхозе им. Сталина Хворостянского района на собраниях присутствовало только 45 % членов артели[510]. В колхозе им. Чапаева Богатовского района за 1947 г. провели четыре собрания и ни одно не было правомочным, т. к. отсутствовал необходимый кворум[511]. Такое положение с нарушением Устава объяснялось неправильным пониманием и толкованием членами правлений колхозов его основных положений. Некоторые руководители районных организаций и колхозов ошибочно считали членами колхозов лишь трудоспособных колхозников, а престарелые члены колхозов (мужчины старше 60 лет и женщины старше 55) фактически были лишены возможности участвовать в решении колхозных дел.

На отчетно-выборном собрании колхоза им. Матросова Челно-Вершинского района в 1951 г. присутствовал председатель райисполкома Бакунов, который на пост председателя навязывал колхозникам кандидатуру И-ва, «работающего ветврачом и являвшимся нарушителем Устава сельскохозяйственной артели»[512]. Чувствуя сопротивление большинства колхозников, Бакунов «протащил на эту должность инструктора райкома партии Горбачева» [513].

Таким образом, несмотря на то что согласно примерному Уставу сельскохозяйственной артели главным руководящим органом колхоза являлось общее собрание колхозников, в послевоенное время данное положение нарушалось как руководством артелей, так и представителями властных инстанций. Руководящий партийный состав районов транслировал на низовой уровень принятое в политическом пространстве пренебрежение к закону, считал возможным навязывать свое мнение коллегиальным органам управления колхозов.

В самих колхозах в силу ошибочного понимания основных положений Устава сельскохозяйственной артели, определяющих порядок их проведения, отсекали от участия в колхозной жизни престарелых колхозников, считая, что правом голоса могут пользоваться только трудоспособные колхозники, участвующие в хозяйственной жизни артели.

Победоносное завершение Великой Отечественной войны привело к небывалому подъему эмоционально-духовных и гражданско-патриотических чувств населения СССР. Победа стала зримым подтверждением превосходства социалистической модели общественного развития, но в то же время она породила надежды на качественные преобразования существующей системы. Миллионное колхозное крестьянство, осознавая свою значимую роль в деле разгрома врага, ожидало роспуска колхозов и придания законных форм трудовым отношениям в личных подсобных хозяйствах, оформившимся в военные годы. Коммуникационные каналы сельского общества весной и летом 1945 г. были полны всевозможными слухами, суть которых сводилась к ликвидации колхозной системы. Так, пчеловод колхоза «Пролетарий» Астрадамовского района Ульяновской области в разговорах с колхозниками заявил, что принято решение о роспуске колхозов[514]. В колхозе «На страже» колхозница П. Мишагина «утверждала, что о ликвидации колхозов решен вопрос на конференции в Сан-Франциско»[515]. Активное распространение подобных слухов свидетельствовало о том, что сельское общество не смирилось с коллективной формой ведения хозяйства, жестким административным контролем государства над хозяйственной деятельностью крестьян и массовым изъятием продовольствия у сельского населения по обязательным государственным поставкам.