Маркитант Его Величества - Виталий Гладкий

Вскрикнув, как безумный, устыдившийся Ильин-младший бросился бе жать, но не тут-то было. Его вдруг окружил добрый десяток девиц и женщин разных возрастов и явно развратного поведения, которые освещали себе путь красными фонарями. Каждая из них тащила его к себе, уговаривая:

— Мин херр, всё это удовольствие будет стоить для вас всего каких-то десять стюверов! А если вы заплатите гульден[73], то испытаете поистине неземное блаженство!

— Прочь! Пошли прочь! — наконец взъярился Алексашка, оторвал от себя цепкие руки блудниц и побежал с прытью молодого оленя.

Сзади что-то кричали, но он не слушал и ловко избегал встречи с очередным красным фонарём, которым освещала себе путь ещё одна заблудшая душа. Алексашке казалось, что они вырастали из мостовых, столько много их было. Наконец он вырвался из проклятой улицы и перевёл дух на мосту, перекинутом через канал.

«День поистине выдался удачным», — придя в себя, с иронией подумал Алексашка. Одного этого приключения достаточно, чтобы до седых волос рассказывать приятелям сказки в архангельском трактире о своих похождениях в Амстердаме. Если, конечно, он вернётся домой живым и невредимым...

Конечно же Алексашка не утерпел и рассказал гишпанцу о падших женщинах, которые ни с того ни с сего пытались его совратить. Неожиданно для молодого помора тот вдруг расхохотался, что уже было необычно. Отсмеявшись, он объяснил:

— Похоже, ты попал на улицу Халстиг. Она находится в квартале, который называется Де Валлен. Это самое желанное для моряков место в Амстердаме. Ещё квартал именуют «Роззе Бурт» — «Красные фонари». Там собраны продажные женщины со всей Европы: и даже из восточных стран. Кроме того, в Де Валлене производят спиртное, которое значительно дешевле, нежели в портовых тавернах. Поэтому морские волки слетаются туда, как мухи на мёд. Ко всему прочему, порт находится рядом с Роззе Бурт, далеко идти не нужно, ведь на хорошем подпитии ноги не тянут.

— Но почему в руках у этих женщин красные фонари?

— А всё очень просто. Ты уже заметил, что здесь не очень заботятся об уличных фонарях. Голландцы — народ рачительный. Это же какие расходы — заправлять горючим маслом сотни фонарей! Из-за скаредности городского магистрата в ночном Амстердаме сам дьявол ногу сломит. Запоздавшим прохожим приходится освещать себе путь ручными фонарями. Но даже самая некрасивая дурнушка, подсвеченная в ночное время мягко мерцающей в фонаре свечой, кажется подвыпившему матросу, сошедшему на берег после многомесячного плавания, прекрасной принцессой. К тому же на ней не написано, готова она к любви или нет. А если даже нет, то это дело поправимое... Поэтому, дабы оградить честь своих жён и дочерей от приставаний, городские власти обязали жриц вольной любви ходить только с красными фонарями. Так и появился квартал Роззе Бурт.

Алексашка задумчиво покивал и ушёл к себе. Нужно было хорошо отоспаться, так как завтра в путь. Но сон пришёл к нему не скоро. И был он тревожным, наполненным разными видениями, в которых преобладали развратные женщины. Они были очень симпатичными и летали вокруг него, как мотыльки, подзывая нежными голосками: «Иди к нам... Иди... Ты испытаешь неземное удовольствие».

Приятный сон закончился отвратительно. Вдруг откуда-то появилась мерзкая бабища и рявкнула: «Гони гульден, красавчик! И не вздумай бежать — тебе не отвертеться!» Молодой помор с испугу проснулся, сел, какое-то время тупо глядел на стены, освещённые слабо мерцающей свечой-ночником, а затем снова упал на постель и уже до самого утра спал как убитый. Видимо, волнительные сновидения упорхнули к кому-то другому.

В конце августа 1661 года по лесной дороге в местности, которая называлась Фрушка Гора, ехал путник. Его пегая лошадка была неказистой, да и сам он с виду казался крестьянином, который ездил по своим делам в какой-то городишко, расположенный в низменной части Воеводины.

Судя по всему, он был беден, как библейский Иов. Его серые суконные штаны были в заплатах, изрядно застиранная рубаха-кошула, видневшаяся из-под меховой безрукавки, давно видала лучшие времена, а ветхий кафтан от длительной носки и плохой окраски материала стал пятнистым, как мех рыси, — рыжие проплешины чередовались с тёмными пятнами. Внешний облик бедолаги дополняли меховая шапка (которая явно исполняла путнику роль подушки, потому что в овчину набилось много мелкого мусора), шерстяные чулки грубой вязки до колен и примитивные опанки из необработанной кожи. Для летнего времени одежда путника не очень подходила, но только не в горной местности, где по ночам становилось весьма прохладно.

Несмотря на свои скромные физические данные, лошадка шла довольно бодро. Кроме седока, она тащила ещё и туго набитую перемётную суму, но это никак не сказывалось на её резвости. Путник сидел в седле расслабленно, и со стороны могло показаться, что он дремлет на ходу, но на самом деле его взгляд из-под мохнатой шапки был востёр, а посадка указывала на некоторое внутреннее напряжение.

Это был Юрий Кульчицкий. Побег из Белграда прошёл гладко, без всяких затруднений. Драго Змаевич, хозяин таверны «Три шешира», снабдил его съестными припасами и запустил в подземелье, где Юрек переоделся в загодя припасённую крестьянскую одежду, изъял из тайника свои накопления и оружие, и покинул город подземным ходом, которым пользовались гайдуки. Спустя какое-то время в одном из селений он приобрёл пегую неказистую лошадку, заплатив за неё двойную цену. Крестьянин ни в какую не хотел её продавать, и только вид золотых монет пробудил в нём жадность, которую уже не могли сдержать никакие благородные душевные порывы; наверное, золото он видел впервые в жизни.

Юрек не был большим знатоком лошадей, но вскоре понял, что не ошибся в своём выборе. Не зря крестьянин так долго упирался, не хотел передавать лошадку в чужие руки. Она была на удивление умна, крепка, хоть и не холена, и могла без устали нести седока целый день. Чтобы добавить ей прыти, Юрек прикупил несколько мер овса, и хотя из-за этого перемётные суммы изрядно потяжелели, зато лошадка начала наливаться силой не по дням, а по часам, округлилась, спрятав выступающие рёбра под тонким жирком, и даже стала игривой.

Из оружия Юрек имел при себе два пистолета и длинный кинжал, а на поясе висел нож в кожаных ножнах. Оружие он держал не на виду, а прятал в перемётной суме. Юрек боялся, что его могут остановить легкоконные акынджи, которые патрулировали те места, в которые он стремился, поэтому старался выбирать глухие лесные дороги и тропы, куда турки боялись соваться. Целью его путешествия был какой-нибудь православный монастырь на Фрушке-Горе. Кульчицкий знал, что монахи укрывают тех, кто борется против османов, и хотел воспользоваться этим обстоятельством. Он совершенно не сомневался, что Гусейн-паша раскинул сети по всей Сербии, чтобы выловить оставшихся на свободе купцов и приказчиков «Восточной Торговой Компании».