Первое руководство для родителей. Счастье вашего ребенка - Андрей Курпатов

Но речь не об эмоции гнева как таковой, а об эмоции гнева унашего ребенка. Итак, мы, как правило, не замечаем или игнорируем гнев нашегомалыша. Точнее сказать, мы не придаем ему значения, не расцениваем этот гневкак гнев, что приводит к самым печальным последствиям. Помню, однажды к нампришли наши друзья со своим трехлетним сыном, по дороге они купили коробкусока, и малыш изъявил желание нести ее сам, А его мама не нашла ничего лучше,как негативно прокомментировать эту его идею, причем, эмоционально негативно:«Олег, ты не донесешь! Давай сюда! Что ты вечно меня не слушаешься?! Почему тытакой упрямый?!» На что Олег отреагировал, на мой взгляд, блистательно. Он такдолбанул этой коробкой сока об асфальт, что она лопнула, забрызгало всех — егосамого, папу, ну и маму, конечно.

По форме, конечно, парень поступил не совсем правильно,плохо даже, можно сказать, поступил. Но по сути… По сути, он был правсовершенно. Ну, посудите сами: он взялся за хорошее дело — решил понести сок,думал, может, что его даже похвалят за такую серьезность и ответственность, онхотел почувствовать свою взрослость, а его обругали, причем уничижительно, претенциозно.Что было делать? Терпеть? В три-то года? Не уверен, что мы сможем сдержаться втридцать три, если нас так облают. А ребенок, для которого контрольэмоциональных реакций — еще непостижимая высшая математика, и вовсе неспособен!

Одни только урок нравственности годен для детства и в высшейстепени важен для всякого возраста — это не делать никому зла.

Жан-Жак Руссо

Причем, для него эта «шалость» — настоящий протест, гнев,отчетливое заявление собственной позиции. Но поняли ли это родители?.. Мамастала говорить: «Я же тебя предупреждала! Я же знала, что все так и будет! Нистыда ни совести! Никаких мультиков на сегодня!» И мамочку, конечно, понятьможно. Проблема в том, что она сама ничего не понимает.

Какие выводы сделает из случившегося ребенок? — вотвопрос, которым ей следовало бы задаться. Первое, что он почувствует, —это он почувствует себя униженным. В ответ на это он, разумеется, будетгневаться. Он делает по-настоящему мощный жест, цель которого — отстоять своюсостоятельность, а в ответ слышит только то, что он недоумок. А когда человекслышит, что его назвали недоумком, как он себя поведет? Он возненавидит того,кто так с ним обошелся, и его гнев выйдет на новый виток. Однако же, на новомвитке его ждет новое разочарование — его опять проигнорируют. Витки будутповторяться один за другим, а степень его неприязни к родителям будет толькоусиливаться. Они не видят и не понимают, что он уже дошел до ручки. И вкакой-то момент, когда дальше уже ввинчиваться в ненависть невозможно, ребенок смениттактику — он уйдет «в игнор»: родители сами по себе, он — сам по себе. Дородителей все равно не достучаться, стоит ли тратить на это силы?..

Впрочем, гнев вовсе не обязательно вызывается внешнимпрепятствием. Зачастую, его первопричина находится непосредственно внутричеловека, в самой его психике. Допустим, вам необходимо сосредоточиться накаком-нибудь деле, а у вас не получается. Как вы будете себя чувствовать?Скорее всего, вы начнете раздражаться. Если вы устали, а вас продолжаютдергать, вы тоже будете раздражаться. А еще вы будете раздражаться, если вамнужно сделать выбор, а вы не знаете, что предпочесть. Это классические ситуациираздражения, с которыми даже взрослому человеку далеко не всегда легкосправиться.

А что говорить о детях? Они постоянно от этого страдают! Уних физиологические проблемы с концентрацией внимания! Что-то выбрать, начем-то одном остановиться — это для них целое испытание! А усталость… К моментуотхода ко сну ребенок вымотан до невозможности, и, конечно, он раздражается.Конечно! И он в этом совершенно не виноват. В этом не его вина, а его беда. Исадизмом было бы его ругать, а там более — наказывать!

Тут ко всему прочему еще надо добавить, что эмоция гнева,поначалу, тем сильнее, чем значительнее препятствие. Велико ли препятствие, скоторым обычно сталкивается наш ребенок?.. Думаю, что большинство родителейответит, не задумываясь, — нет, мол, какие у него, такого маленького,могут быть препятствия? Но я бы не торопился, а подошел бы к большому зеркалувместе со своим ребенком: вот в этом зеркале мой малыш, а вот я — егопрепятствие. Ну как, большое препятствие?.. Огроменное!

Мы этого совершенно не понимаем — мы воспринимаемсясобственным ребенком как гигантское и непреодолимое препятствие. Это мы стоиммежду его «хочу» и тем, что он хочет. По своему малолетству и детской наивностион не понимает, что дело вовсе и не всегда в нашем — «а Баба Яга против!» Онеще не знает, что есть вещи, которые находятся за гранью возможного идопустимого, вне зависимости от наших личных пристрастий.

Выясним отношения!

По факту, у нашего малыша есть мы, которые, по его мнению,боги и можем все, а есть то, что мы ему запрещаем, то, в чем мы егоограничиваем. И все, никаких других «вводных». Когда мы запрещаем своемуребенку выбегать на проезжую часть, мы движимы желанием сохранить ему здоровьеи жизнь. Но как этот запрет воспринимает наш ребенок? Если бы он понимал, чтоот этого зависят его здоровье и жизнь, и вообще понимал, что такое здоровье ижизнь, то он бы и не выбегал на проезжую часть! А он еще не понимает и неспособен понять, потому что маленький, потому что не его это пока «чашка чая».И, соответственно, в его маленькой детской головенке одна-единственная мысль поповоду всего происходящего — там на дороге мяч, а мы тут со своими запретамимешаемся ему жить. И он гневается. И не может иначе. И правильно делает. Игневается на нас…

Вы говорите: дет меня утомляют. Вы правы. Вы поясняете: надоопускаться до их понятии. Опускался, наклоняться, сгибаться, сжиматься.Ошибаетесь. Не от того мы устаем, а от того, что надо подниматься до их чувств.Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться. Чтобы не обидеть.

Януш Корчак

Позже, по мере того как ребенок начинает понимать, чтопрепятствия бывают и непреодолимые, а мы — его родители — самое непреодолимоеиз всех, он отказывается от гнева, по крайней мере, от внешних проявлений этойэмоции, и в отношении нас включает тот самый «игнор». «Игнор» — это такойхолодный, сдержанный и упакованный в мышечный корсет гнев. Причем, это гневвысшей пробы. Но даже его, этот мега-супер-гнев, родители не замечаюткатегорически: «А ты чего не отвечаешь-то, когда тебя спрашивают?», «А чего тынадулся-то сразу? Я еще ничего такого тебе не сказал», «А что ты себя ведешь,будто бы это нам надо?» и так далее. Родители выражают искреннее недоумениеповедением своего ребенка-подростка. Им кажется странным, что он постояннопроявляет какое-то неудовольствие, как-то замыкается, бесконечно фыркает иделает «неприятное лицо». И даже то, что при «нажатии» он «вдруг» срывается всамую настоящую истерику, не заставляет родителей задуматься — что же не такони делают и что, на самом деле, происходит с их ребенком?

А задуматься следовало бы… Разумеется, ребенок взрывается не«вдруг». В нем это напряжение копится. Сначала он переживает оттого, что его непонимают и не принимают таким, какой он есть. Переживает и пытается достучатьсядо своих витающих где-то в облаках родителей. Ребенок устраивает самыеразнообразные демарши, которые родители, «по доброте душевной», почему-топринимают за попытки ребенка «привлечь к себе внимание». И вместо того чтобыразобраться, понять, что беспокоит их ребенка, почему он переживает, почемучувствует себя неприкаянным, они клеят на него какой-нибудь ярлык, а то и вовсеклеймо на нем ставят. Ребенок, в свою очередь, разумеется, чувствует ещебольшее пренебрежение и протестует активнее. Кстати, эти демарши могут бытьсамыми разными — от энуреза и мелкого домашнего воровства, заканчиваянаркотиками и откровенно асоциальным поведением.