Таня Гроттер и колодец Посейдона - Дмитрий Емец

– Как прикажете его понимать, когда онсам себя не понимает, мамочка моя бабуся! – сердился Ягун. – Что такое«месть мрака – закат весны»? Морбодой драконбольных фанов? Затянувшийся матч?Пуппер ночует в воздухе на надувном матрасе, пока Джейн Петушкофф и тетяПуппера гоняются за Танькой, швыряя в нее копирайтами?..

Джинн Абдулла, успешно избежавший исчезновения,днями и ночами пропадал в книгохранилище, листая древние фолианты. Однако этоне мешало ему с удвоенной суровостью расправляться с должниками.

– Книги надо сдавать вовремя! Даже смертьне причина для опоздания! Было время, когда мертвые вставали из гробов,спохватившись, что не сдали методичку, – говорил он.

Таня все дни с утра до вечера проводила надраконбольном поле. С ней нередко тренировались Ягун, Катя Лоткова, МашаФеклищева и Семь-Пень-Дыр. Горьянов откровенно сачковал. Ритка Шито-Крытопоявилась на поле только три или четыре раза и тренировалась по собственнойпрограмме, отрабатывая мудреный пас самой себе с отскоком от магическогокупола.

Кузя Тузиков химичил с реактивным веником,экспериментируя с амулетами и пытаясь добиться от веника особенных летныхкачеств.

– Ты что-то не то делаешь, Пузик-Кузик!Амулеты еще никого не спасали. Развяжется некстати – и хлопнешься! Вспомни,сколько раз я пылесос разбивал! Про голову не говорю, она у меня нехромированная. Лучше разберись с заговоренными пасами! У тебя вечно как Труллис-запуллис,так Цап-царапс . А как цапцарапнешься, тут не глядя бери саперную лопатку иотправляйся тебя выкапывать! – не выдержав, проворчал как-то Баб-Ягун.

– А твоя Лоткова? У нее что, нетталисманов? Да у нее пылесоса не видно – одни амулеты! – огрызнулсяТузиков.

– Ты Катьку не трогай! У нее это так…ленточки. И вообще она в защите играет, – неуверенно возразил Ягун.

После исчезновения Соловья, как самыйговорливый и языкастый, Ягун взвалил на себя обязанности тренера, вот толькослушались его неважно. Между тренером и игроком должна быть дистанция. Ягун жебыл свой парень и дистанции держать не умел.

Нередко во время самых сложных воздушныхманевров, отрабатывая их до полного автоматизма, Таня ловила себя на том, чтонет-нет, а неосознанно бросит взгляд то на поле, то на тренерскую скамью –туда, где она привыкла видеть маленькую фигурку Соловья О.Разбойника совскинутым вверх лицом. Иногда, чтобы ничего не пропустить, Соловей ложился наспину и смотрел на небо, как мечтатели смотрят на звезды. Вот только мечтателитак потешно и сердито не размахивают руками, переживая удачи и неудачи команды,будто каждый из десяти игроков сборной не отдельный независимый маг, а один издесяти его пальцев.

Теперь же на поле лишь желтел ровный песок дабелели светлыми прерывистыми черточками пустые трибуны. И Таня понимала, как нехватает команде Соловья, который все эти годы был ее единым и беспокойнымсердцем.

Как-то к вечеру, когда на драконбольном полеоставались только Таня, Ягун да Тузиков, упорно модернизирующий свой веник,Таня увидела на зрительских трибунах Пипу и, удивленная, снизилась. Рядом сПипой на скамье лежало потертое кавалерийское седло со стременами. Там, где погенеральной идее верховой езды подразумевалась лошадь, помещалась огромнаястеклянная бутыль, пристегнутая к седлу подпругами. Формой она напоминалабутыль из-под шампанского.

– Что это такое? – спросила Таня.

– Транспортная реактивная бутыль джиннаАбдуллы для дальних перелетов! А седло из берлоги Тарараха. По некоторымсведениям, оно принадлежало Барклаю-де-Толли. Магии в нем нет, зато сидетьудобно, – пояснила Пипа, деловито укорачивая стремена.

– Абдулла дал тебе свою транспортнуюбутыль? С какой это радости?

– Он сделал это без всякой радости,Гроттерша, – заверила ее Пипа. – Скажем так, когда я оказаласьпоблизости, бутыль решила сменить владельца. С артефактами это бывает. Онивлюбчивы, как студенты. Абдулла предположил, что бутыль отреагировала на моюинтуитивную магию. Она-то энерговампирюка, вроде Черных Штор, а у меня магии-томного… А дальше Абдулле просто ничего другого не осталось, как разбить ее илиотдать мне.

– И он выбрал второе?

– Точно. Он даже присоветовал мне седло,чтобы я могла уверенно держаться в воздухе. Только я подозреваю, что в большейстепени он заботился о бутылке…

Дочка председателя В.А.М.П.И.Р. провериластремена, подтянула подпруги и решительно оседлала бутылку.

– Надеюсь, ты не бросишь меня, Танька? Яужасно боюсь высоты. Что надо говорить, чтобы эта штука взлетела? Торопыгусплетутс? Тикалус взрываллус ?

– Ты что, не знаешь? – удивиласьТаня.

– Вообще-то меня учили. Я даже леталапару раз, но ничего не соображала от страха, волновалась и все забыла, –сказала Пипа дрогнувшим голосом.

– Зачем тебе это, Пипенция? Полеты – нетвое! – спросила Таня.

– Знаю. Но я хочу, чтобы Гурочка Пупперувидел, как я летаю. Возможно, именно в этом сакральный смысл того, что бутыльАбдуллы признала меня. Гурий и я, я и Гурий – тебе этого не понять. Гурийпросто создан для меня, даже если сам он этого еще не знает! – сказалаПипа.

Голос у нее звучал маниакально. Взглядзатуманился. Неподалеку сами собой возникли две шаровые молнии и выжгли наскамье сердце, пронзенное стрелой. Танино кольцо нагрелось, реагируя наповысившийся фон интуитивной магии.

– А Бульонов уже не нужен? –спросила Таня.

Пипа смутилась.

– Генка… хм… я сама еще не разобралась… Утебя бывает такое, что нравятся сразу двое? – спросила она.

Таня не ответила на этот вопрос.

– Ладно, Пипенция. Ты готова лететь?Тогда, пожалуй, лучше начать с Пилотус камикадзис. Торопыгус угорелус оставимна десерт.

– Пилотус – это самое опасное?

– Нет. Пилотус камикадзис – медленное, нонаиболее грузоподъемное. В равной степени подходит для… для тех, кто начинает, –деликатно изменив формулировку, пояснила Таня. – Не вцепляйся в седлодвумя руками!

– А как же я буду держаться? –быстро спросила дочка дяди Германа.

– Пипенция, не я придумываю правила! Тутнадо или лететь, или не лететь. Что-то одно.

Пипа позеленела. Таня ощутила, как тамобилизует последнее мужество, соскребая его отовсюду, как сметану изопустевшей банки. Наконец Пипа разжала правую руку с перстнем и подняла ее.

– Пилотус камикадзис ! Мамочки-и-и!