Сигареты и пиво - Чарли Уильямс

— Какого хуя? — спросил Ник. Теперь он не улыбася. Он приподнялся.

Я попытался подумать. Сложно думать, когда у тебя перед носом пистолет, а за спиной два извращенца.

— Ну? — Он не взял пистолет, но и не отошел от него. — Говорить будем?

Я открыл рот, чтобы что-нибудь сказать. Но Дубина встрял первым.

— Он на Ноба набросился.

— Ну да, — сказал Ноб. — Набросился на меня с гаечным ключом или типа того.

— С разводным ключом.

— Ну да, с разводным. Это смертельное оружие, между прочим.

Я смотрел и слушал то одного, то другого. И в башке, где и так был бардак, становилось еще бардачнее.

— Мы ему сказали, что ты хочешь его видеть, а он полез в драку, — сказал Дубина.

— А я не собираюсь стоять спокойно и ждать, пока он мне въебет своим смертносным гаечным ключом.

— Ну вот я его дубинкой и ебнул.

Ник снял свои очки и посмотрел на меня.

— Блэйк? Что ты на это скажешь?

Я пожал плечами и уставился в пол.

— Ладно, — сказал он. — Ладно. Вы оба — валите. Они переглянулись.

— Но, босс… — начал Нобби.

— Давайте, проваливайте.

— Но…

— Идите.

Они вывалились наружу и закрыли за собой дверь. Остались только я и Ник Как-его-там, он с пистолетом, а я без малейшего, на хуй, понятия, что происходит. Но я знал, что все делаю путем, иначе бы он не сказал этим двоим валить.

— Выпьешь? — спросил он.

Он пошел за стойку, оставив свой длинный пистолет на столе. И это для меня все решило. Он бы не оставил оружие, если бы собирался убить меня за то, что я сделал с Франкенштейном.

Если, конечно, это не трюк. А что, если та пушка, которая на столе, не заряжена, а другая, заряженная, у него в кармане или за баром, или еще где. Видите, я умный. Я думаю о таких вещах. Вот поэтому я и рассказываю вам это, вместо того, чтобы стать кормом для червей под Харк-Вуд. Но вы и так знаете, что я умный. Если б не знали, стали бы вы тут сидеть и слушать меня, как же.

Я был на шаг впереди и мог немного расслабиться, поэтому уселся на табурет.

— Пива.

Он налил пинту и поставил передо мной. В стакане было больше пены, чем пива, так что было понятно, что он за стойкой никогда не стоял.

— Курить будешь? — спросил он, пока я смотрел, как опадает пена.

— А, ну да. — Я взял одну сигарету из его пачки и прикурил, потом прикурил еще одну для него. Все очень цивильно, типа. Два представителя манджелской общественности решили тихо потрепаться после тяжелого дня. Только вот у него в кармане была пушка, а я собирался схватить его и приложить башкой о барную стойку, как только он подойдет поближе.

— Выглядит херово, — сказал он, взглянув на мою голову. Взял бумажные полотенца, подержал их под краном и отдал мне.

Я приложил их к ране. Холодная вода полилась за воротник, я начал ежиться и думать, что зря я это сделал. Но сделанного не воротишь, так что я оставил все как есть.

— А что с ногой? — спросил он, заглядывая за стойку.

— Ну это… — Я высунул ногу, чтобы мы оба могли на нее посмотреть. Меня сегодня только и делали, что посылали, хорошо, что кто-то для разнообразия обратил внимание.

— Может, лучше снять штаны, чтобы я мог посмотреть. Я быстро отдернул ногу.

— Пшел на хуй, — сказал я. — Это еще зачем?

— Да успокойся, — сказал он, отступая назад и поднимая руки. — Не хочешь, не снимай. Мне-то какое дело.

Я прищурился и посмотрел на него, думая, пидор он или нет. Он ебал Мону, но у него были длинные волосы, так что хуй проссыт. По-любому, я напрягся.

— Ладно, у меня есть полпинты. И сигарета. Тебе есть что сказать — говори, — сказал я. Потому что нельзя страдать хуйней вечно.

— Лады, — сказал он, прислонившись к холодильнику для выпивки, где я не мог его достать. — Не знаю, слышал ли ты, — сказал он. — Но сегодня вечером тут кое-что случилось.

— Да ну, — осторожно сказал я.

— Да. Убили кое-кого.

— Убили, вот как?

— Да. Убили.

Я убрал руку от головы. Крови стало меньше, так что я снял с головы это мокрое месиво. Поднял стакан и выпил все, что там было.

— Убили? — повторил я. — Ну ни хуя себе.

— Не слышал?

— А должен был?

— Не знаю. Должен был?

— Да ебаный в рот…

— Ладно. Слушай, я тебе еще вот что скажу, люди говорят, что это ты. Когда это случилось, там, перед входом, собралась целая толпа, и все говорили, что ты пырнул его из-за того, что он отобрал у тебя работу.

— Ебаные лживые уроды, — заорал я, грохнув пустым стаканом об стойку. Стакан разбился. — Всегда на меня гонят.

— Кто?

— Эти уебки, — сказал я, кивнув на дверь.

— Какие уебки?

— Ну, типа уебки, в общем. Люди. Любой долбоеб в Манджеле.

— Да ладно, брат, ты ж знаешь, что такое слухи. Сейчас они уже по-любому говорят что-то другое.

— Кто?

— Ну эти, уебки, которые тебя достали.

— Ни хуя не другое. У меня такое уже бывало, брат. Потом твоя морда оказывается в газете, а под ней надпись УБИЙЦА.

— Я об этом слышал.

— О чем? Че ты слышал?

— Ну, про эту фигню пару лет назад. Мантоны, так ведь?

Я посмотрел на него, не слишком врубаясь, как это понимать. Одно дело, когда народ в Манджеле в курсе твоих дел, но при мысли, что о моих делах расспрашивает какой-то чужак, у меня аж стояк случился. То есть что-то в этом Нике было странное. Можно так сказать, он не был типичным чужаком. Но сейчас я вам ничего не скажу.

— Слушай, я тебе еще вот что скажу — я знаю, что ты не убивал Дина. Я ничего не знаю про твои старые дела, и не мое это дело, но я знаю, что этого ты делал. Ты не стал бы хладнокровно убивать парня из-за такой фигни. И полиции я то же самое сказал.

Я почесал репу.

— Кто такой Дин, бля?

— Дин — ебаный в рот, Блэйк, не тупи. Дин был моим вышибалой. Это Дина уби…

— Так че ты сказал легавым?

— Блэйк, уймись. Я сказал легавым, что ты этого не делал.

— Почему?

— Что значит “почему”? Это ж хорошо, нет?

— Ну да, но откуда ты знаешь, что это не я? В смысле — ты ж ни хрена обо мне не знаешь, так ведь?

Он не ответил. Я смотрел, как он жует губу и закрывает глаза. Ему сильно повезло, что я больше не собирался бить его мордой об стойку. Он отвел от меня легавых, и это главное. Но все-таки было в нем что-то очень странное.