Старьевщик - Терри Биссон

– Дерьмово пахнет, – сказала Гомер.

Я тоже заметил. Моя коленка стала мокрой. Я убрал маленького мужичка на расстояние вытянутой руки, пара крошечных какашек выкатилась из полотенца.

– Ага, – признал он.

– Отвратительный, – скривилась Генри.

– Он твой сын, – напомнил я.

– Сын Панамы, ты хотел сказать.

– Ага, – согласился маленький мужичок.

– Сверните на междуштатную семьдесят седьмую, на запад, – приказал искатель.

Настал полдень, мы наконец добрались до объединения восточной и западной дорог.

– Вот доказательство тому, что мы на пути в Вегас, – заметил я.

Если бы искатель послал нас на восток, я бы забеспокоился.

Генри слишком ушла в вождение, чтобы отвечать. Мы уже съехали с северно-южной междуштатной, но еще не въехали на восточно-западную. Проблема в том, что мы просто не могли пробраться через заграждение. Фургоны проносились мимо идеальной цепочкой. Наш маленький грузовичок качался от создаваемых ими порывов ветра.

Генри свернула с дороги, в пустыню.

– Куда ты собралась? – поинтересовался я.

Мне не нравится быть вне досягаемости станции, еще меньше – вне дороги.

– На запад, – ответила она. – Искатель говорит на запад, значит на запад.

Пустыня оказалась лучшей дорогой, чем междуштатная.

Мы ускорились с тридцати до сорока километров в час и ехали параллельно междуштатной. Было и несколько трудных моментов. Однажды маленький мужичок чуть не свалился с моих колен, но быстро восстановил равновесие. Ему нравилось стоять на коленях, держаться за приборную доску и смотреть в лобовое стекло. Один раз мы обнаружили дыру в ограде и попытались въехать на асфальт, но обочина дороги оказалась экранирована. Как только грузовик сунулся на бетон, снизу послышался скрип.

– Плохо пахнет, – всполошилась Гомер.

Дым! Генри ретировалась поразительно быстро. Я подумал о жучке там, внизу.

Фургоны проносились мимо, один за одним, связанные электричеством в цепи по нескольку сот километров, раскачивая грузовик, однако поднимая меньше пыли, чем мы. Я определил по угрюмому выражению лица Генри и исчезновению последней синей птицы, что она проголодалась. У меня тоже подводило живот. К тому же мне хотелось знать, сколько мы протянем и без бензина, и без поддержки станции.

Уже наступил вечер, когда я заметил вдалеке над длинной насыпью фигуру.

– Летающая лошадь!

– Нет, динозавр, – возразила Генри, – Нет, моллюск.

– Без разницы, – перебил я. – Там есть бензин. Заправка стояла на поднятой платформе, доступной со стороны шоссе, но Генри сумела въехать и из пустыни, перейдя на режим «осторожно». Мы оказались между двух бетонных островов как раз тогда, когда служащий запирался в маленькой будке.

Я вылез и постучал в окошко. Он покачал головой. Я показал ему свою последнюю десятку. Он кивнул, и я просунул ее под дверь в сложенном виде.

Я заливал бензин в грузовик из шланга, пока служащий не постучал в окно и не приказал мне остановиться. Опять появился знакомый запах. Каждый раз, как впервые, к нему невозможно привыкнуть. Повесив шланг, я посмотрел на дно грузовика в поисках жучка.

Исчез: сгорел или потерялся, возможно, когда грузовик наткнулся на экран. Я ощутил странную печаль. Мне не хватало маленького красного глаза.

Генри вышла из «сувенирного магазина», который служащий не счел нужным запирать. Она улыбалась, и на свитере снова объявилось несколько синих птиц, одна даже махала крыльями в каком-то медленном, растерянном полете. Генри несла маленького мужичка на левом предплечье, как сокола в старых фильмах. Он обзавелся одеждой – крошечной ковбойской шляпой, кожаными гетрами и мятой рубашкой. Однако обуви я не заметил, и он все еще цеплялся за мамин свитер.

– Я нашла куклу-ковбоя, – пояснила Генри. – Прекрати!

– Ага, – возразил маленький мужичок.

– А где же ботинки?

– Они полностью деревянные. Не полые.

– Ему нужны пеленки.

– Он быстро учится. И совсем не ест «Великий пудинг».

– Уже появились зубы?

– Придется придумать ему имя как можно скорее.

Настала моя очередь вести. Въезд не был экранирован, поэтому мне удалось свернуть на междуштатную и выключить бензиновый двигатель. Теперь, когда у нас достаточно бензина, в нем отпала необходимость. В жизни все так или, по крайней мере, так кажется.

Я перешел на скоростную полосу и переключился на автоматическое управление.

– Мило пахнет, – заметила проснувшаяся Гомер. Возможно, она говорила о Бобе, который после своего короткого восстания из могилы приобрел совершенно иное качество. Вместо запаха тухлятины мертвец теперь источал аромат, похожий на мужской одеколон: свежей земли и пустыни, камня и полыни, ветра и песка.

Я ехал до самой темноты, включились фары, а я все не останавливался, сопровождаемый храпом сзади и спереди. Не заснули только я и маленький мужичок. Огней не попадалось: ни мотелей, ни обменных пунктов, ни блошиных рынков, ничего, кроме камней и песка и гор, похожих на кости или облака, все время удаляющихся.

Послышалось «там-там-там» по боку грузовика. Я удивился внезапному теплу, прокатившемуся по телу, похожему на пульсацию жучка в руке. Он вернулся, спрятался под грузовиком, и я тайно, непостижимо, загадочно обрадовался. Мне что, хотелось, чтобы за нами следили?

Разве все мы не состоим из тайного, непостижимого, загадочного?

Я, наверное, уснул и видел сон, потому что, когда проснулся, обнаружил у себя эрекцию. Грузовик несся вперед на стабильных ста десяти километрах в час. Я все еще сидел за рулем. Генри наконец заткнулась и ушла спать в кузов. Далеко впереди, за горизонтом, что-то сияло. Сперва я решил, что это рассвет, а потом вспомнил, что мы едем на запад. Лесной пожар? Но здесь нет деревьев. Авария? Столкновение грузовиков? Извержение вулкана?

Маленький мужичок, стоявший на коленях Генри, выговорил свое первое слово (после «ага») и разрешил загадку, впрочем, довольно простую.

– Вегас, – сказал он голосом, одновременно низким и тонким.

Двенадцатого марта 20… года по результатам голосования Генеральной Ассамблеи была основана Высокая комиссия Объединенных Наций по искусству и развлечениям. Ее целью являлась выработка приемлемого плана для «урезания искусств в справедливой и ненасильственной форме». Хотя Высокая комиссия (или ВК, как назвал ее в причудливой и самовосхваляющей речи первый председатель) не подчинялась ни какой-либо организации, ни человеку, ни правительству, она все же проводила «продолжительные и строго секретные консультации» с НАТО, консорциумом стран Тихоокеанского бассейна, правительством Соединенных Штатов, компаниями «Майкрософт» № 1 и № 2, Диснеем, студией «Юниверсал» и «другими», которые «должны и будут оставаться неназванными». Совершенно ясно, хотя так и не подтверждено, что «другие неназванные» включали членов Круглого Стола. В К, казалось, не оказала мгновенного воздействия на уровень насилия, в действительности атаки александрийцев усилились, особенно в Калифорнии, где за одну неделю спалили три библиотеки, а также выкрали и утопили в море архив фонда доктора Сьюсса. Полиция арестовала художника-мариниста за взрыв собственной галереи. Уже ни одна из знаменитых компаний не страховала картины.