Всемирный экспресс. Тайна пропавшего ученика - Анка Штурм

Синьор Гарда-Фиоре повернул голову в сторону Флинн, и она почувствовала, как съёживается под его холодным взглядом. Видимо, мадам Флорет была не одинока в своём нежелании видеть её в поезде.

– Вообще-то для решения этой проблемы мы по пятницам изучаем коммуникацию, – разнёсся по рядам голос Касима.

Флинн испуганно обернулась. Между второклассниками она увидела его синюю взлохмаченную шевелюру, скользящую подобно плавнику акулы по сине-зелёному морю.

Продолжая смотреть прямо перед собой, Пегс охнула.

– Он и правда опять опоздал! – прошептала она.

В следующую секунду Касим, одетый в сине-зелёную форму и с сияющей улыбкой на лице, уже стоял рядом с Флинн.

– Доброе утро, синьор, – поздоровался он и пояснил: – «Любой конфликт, который не улажен словами, может привести к войне». Цитата из Даниэля Уилера. Вам бы лучше обсудить между собой, какого мнения официально придерживается Всемирный экспресс. Вы так не думаете?

Флинн быстро взглянула на Касима – то ли с ужасом, то ли с восхищением.

Взгляд синьора Гарда-Фиоре был по-прежнему прикован к джинсам и клетчатой рубашке Флинн.

– Вы опоздали, – процедил он сквозь зубы, поворачиваясь к Касиму. – Как и в прошлую среду. И в позапрошлую. И в среду пять недель назад. – Отступив на шаг, он взглянул на Флинн, Пегс и Касима. – Ваша троица мне определённо не нравится. Из-за вашего недостойного поведения все павчата до обеда займутся тренировкой выносливости.

По ряду первоклассников прошёл стон.

– Опять! – пискнул маленький парнишка с каштановыми волосами, а Гарабина раздражённо тряхнула головой.

Флинн услышала, как у неё за спиной облегчённо вздохнули второклассники.

– А как, собственно, в случае необходимости вы думаете защищаться? – заговорил синьор, перекрывая гомон павлинов. – Вот вы, Нахтигаль?

Лицо Флинн вытянулось. Ну, почему она всё время оказывается в центре внимания!

– Я хорошо умею запускать бумеранги, – сказала она, пожимая плечами.

Синьор Гарда-Фиоре распахнул глаза, словно Флинн ему угрожала.

– Использовать оружие, разработанное с помощью магической технологии, запрещено! – в испуге вскричал он, отворачиваясь от Флинн. – Павчата, которые сделают наибольшее количество шагов, получат ролинг. Берите шагомеры и приступайте! А теперь второклассники…

Вслед за Пегс Флинн нерешительно пошла к ящику с золотистыми тикающими шагомерами, стоящему на перроне у вагона-столовой.

– Я же ясно сказала «бумеранг» – разве нет? – тихонько спросила она, поглаживая травинки на обочине путей. С каких это пор бумеранги разрабатывают по магическим технологиям?! Флинн бы знала об этом!

Она надела на руку шагомер. Он походил на золотые наручные часы, только вместо времени показывал шаги. Флинн внимательнее взглянула на циферблат: там стояло «вы пробежали 3,5 шага», и единственная стрелка ожидала, когда Флинн побежит дальше. А ниже было написано: «это соответствует дистанции «диван – холодильник».

– Очень мотивирует, – пробормотала Флинн, взглянув в сторону леса, где на опушке уже разминались Гарабина и Стуре Аной.

– А разве не опасно заставлять учеников так запросто гонять по неизвестному лесу? – спросила она Пегс.

Но было не похоже, что её подруга настроена поболтать.

– Дарсоу всегда выбирает места для занятий за неделю, – сказала она. – Все они проверены и безопасны.

Флинн показалось, что Пегс разочарована этим обстоятельством.

Первым из них пришёл в движение Касим.

– Брось кукситься, Хафельман, – утешил он Пегс, труся по лугу к лесу. – Зато у нас есть время поговорить.

– А это просто необходимо, – сказала Флинн: пользуясь представившимся утром без свидетелей, она хотела непременно рассказать Пегс и Касиму о ночном шёпоте созвездий.

– Ты шутишь! – воскликнула Пегс, когда Флинн поведала им обо всём, и поморщилась от колотья в боку.

Синьор Гарда-Фиоре оказался безжалостным фанатиком спорта, гоняя их круг за кругом по обширному участку словенского леса. Если кто-то из павчат в его зоне видимости останавливался, он по шагомеру посылал ему короткий электрический разряд, щиплющий запястье.

– Да у него не все дома! – взвизгнула Флинн, когда во время короткой передышки у обочины железнодорожных путей её впервые пронзил разряд тока.

Едва учитель вместе с поездом скрылись из глаз, Флинн, Пегс и Касим позволили себе расслабиться. Они намотали уже по три круга.

– Он совершенно необыкновенный. – Флинн мысленно всё ещё пребывала в прошлой ночи.

Касим остановился.

– Кто? – спросил он. Флинн казалось, что он специально бежал медленно, чтобы не обгонять Пегс, которая через каждые несколько метров останавливалась поправить заколки в волосах. – Ты прекрасно выглядишь, – раздражённо сказал Касим, когда Пегс остановилась в очередной раз. – Кто? – повторил он, обернувшись к Флинн.

– Звёздный небосвод, – поторопилась ответить Флинн. – Кто же ещё? – Ни Пегс, ни Касиму она не рассказала, что вчера рядом с ней был Фёдор. Это воспоминание, мерцающее как Плеяды, принадлежало только ей. Украдкой улыбнувшись, Флинн добавила в свой список ещё одно слово.

– Родители мне никогда ничего не рассказывали о шепчущих созвездиях, – сказала Пегс, отправляясь на следующий круг. – Это совершенно невозможно. – Ой! – вдруг вырвалось у неё, а потом ещё раз громко: – Ой! – Она остановилась как вкопанная.

Касим со стоном затормозил:

– Вам известно, что павлин, пробежавший больше всего кругов, получает ролинг?!

Флинн удивлённо подняла бровь:

– И ты от него отказываешься?

Касим что-то ответил, но Флинн услышала только набор слов. Он внезапно заговорил на каком-то совершенно незнакомом языке.

– Что с тобой? – в растерянности спросила Флинн. – Что это за язык? – Было похоже на хинди или что-то в этом роде.

– Мы слишком далеко, – оглянувшись, сказала Пегс. – Ну, то есть от поезда. Все понимают друг друга только в поезде и не дальше ста метров от него. У магии тоже есть границы.

Флинн смотрела на неё во все глаза. Впервые ей пришло в голову, что не все павлины и учителя в поезде говорят по-немецки. В конце концов, они ведь родом со всех континентов.

– Но ты же меня понимаешь, – возразила Флинн. – Как это получается?

Пегс казалась ужасно довольной собой.

– «Ну, а если ты разлюбишь вдруг» я могу спеть на немецком, французском и итальянском. Я выросла со знанием трёх языков.

Касим рядом с ними, нервно размахивая руками, показывал на свой шагомер. Очевидно, ему было досадно просто стоять рядом, ничего не понимая.