Всемирный экспресс. Тайна пропавшего ученика - Анка Штурм

– Понятия не имею, – сказала совершенно выдохшаяся Пегс. Она придвинула к свету самый верхний том. На нём золотым тиснением было написано:

– Да это же только хроники! – воскликнула Флинн. – Всякая историческая фигня. Что нам это даст? – Порывшись в куче книг, она натолкнулась на маленькую тонкую инструкцию. На потёртой холстине был выжжен круг с тремя напоминающими пропеллер линиями внутри.

– Похоже на знак, который мадам Флорет в понедельник нарисовала на доске, – определила она.

– Ты хочешь сказать, в то утро, когда она вообще-то должна была говорить о жизни Джорджа Стефенсона, – проворчала Пегс.

гласила надпись на первой странице книги. Из-под страницы посыпалась бумажная крошка. В луче фонарика она светилась словно крошечные метеориты.

Флинн почувствовала, что все они затаили дыхание. Она бегло перелистала страницы, и они сами по себе остановились на 64-й. Нет, 74-й. Нет, на страницах между ними. Только этих страниц не было. Флинн провела большим пальцем по кромкам – десять страниц были удалены исключительно аккуратно.

Пегс шумно вздохнула. Пройдясь лучом по крошащейся бумаге, она сказала:

– Люди, это заметки. Те самые заметки, которые мадам Флорет передала Гарабине.

Сердце у Флинн ухнуло куда-то вниз. Она не знала, каким образом всё это связано с Йонте. Но созвездия сообщили об этом именно ей, а значит, мадам Флорет что-то связывало с её братом. Разве нет? Откашлявшись, она вслух прочла последнее предложение на странице 64:

– «Настоятельно рекомендуется отказаться от проведения следующего эксперимента». – На 74-й, через десять вырванных страниц, содержалось только короткое заключение: – «Магическая технология может очаровать, изменить нашу жизнь или разрушить её. Как и магия, высокая магическая технология использует магические первобытные силы – бурю, металлы, воронов и т. д. Даже применённая надлежащим образом, она требует жертв». – Флинн замолчала. Она чувствовала, как сердце колотится где-то в горле, и не сомневалась, что нужно закрыть рот, чтобы её сердцебиение не услышали другие.

Высокая магическая технология требовала жертв. Флинн не совсем понимала, что это значит, но сейчас осознала, почему Пегс избегала этой темы. Это звучало пугающе.

– Что будем делать? – спросил Касим. – Не хватает как раз тех страниц, где описывается, что это за опасный эксперимент.

Вместо ответа Флинн пролистала инструкцию до оглавления. Напротив страниц 64–74 стояло всего два слова: «Изучение времени».

Изучение времени.

Эксперименты с секундами, часами и днями. Годами. Десятилетиями.

В передней части состава паровоз издал резкий свист, пробравший Флинн до мозга костей и вырвавший из охватившего её ужаса. Она так быстро захлопнула книгу, что в лицо ей взметнулось облако пыли.

– Не удивительно, что Всемирный экспресс хотел нас предупредить, – тихо сказала Пегс. – Гарабина собирается подкрутить время – как Хинрих Ханк много лет назад. Добром это не кончится.

На следующее утро Флинн встретила Пегс и Касима по дороге на завтрак. Оба выглядели так же, как чувствовала себя и Флинн: словно они целую ночь не сомкнули глаз. В синих волосах Касима потрескивали искорки, как будто он несколько часов ворочался с боку на бок. Короткие, обычно гладко причёсанные волосы Пегс на затылке стояли дыбом.

– Мы ведь ещё в январе поняли, что Гарабина ханк, – горячилась Пегс после завтрака. – Но мадам Флорет! Как она могла велеть Гарабине подкрутить время?! – Переведя дух, она заключила: – Я уже в начале учебного года должна была догадаться, что с ней что-то не так.

Было семь часов. Пока не раздался гонг, они сидели на перилах открытого вагона, дыша ясным утренним воздухом. Здесь, в сербской глуши, он пах соснами и песком.

– Помните слова? – вновь заговорила Пегс. – Мадам Флорет их путает. А почему? Потому что у неё в голове универсальный переводчик даёт сбои. А почему? – Она пристально взглянула на Флинн и Касима.

Усталое выражение на лице Касима говорило о том, что ответить на этот вопрос ему не по силам. Флинн только пожала плечами. Энергия, с которой Пегс говорила о своём открытии, привела её в замешательство.

– Потому что это одно из защитных средств Стефенсона! – громко воскликнула Пегс, воздев руки к небу, словно поражаясь недогадливости Флинн и Касима. – Манипулирование сознанием противника, понимаете? Про универсальный переводчик говорят разное. Якобы у того, кто собирается нанести вред Всемирному экспрессу, он перестаёт работать как положено. Вам не кажется, что это своеобразное маленькое препятствие?

Флинн вздохнула. Сейчас она ни в чём не была уверена. Всю ночь она не могла избавиться от ощущения, что у неё в волосах осела книжная пыль прошлых десятилетий и нашёптывала ей то, о чём она и слышать не желала.

– Для чего мадам Флорет понадобилось изучать время – вот вопрос, – подчеркнула Пегс.

Касим пожал плечами:

– Морщины убрать – для чего же ещё!

– Хорошо, что ты ещё можешь смеяться, – съязвила Пегс.

Грохот открывшейся вагонной двери напугал их и заставил прервать разговор. К Флинн подошёл белобрысый, широкоплечий второклассник.

– Нахтигаль? – спросил он. – Я Оливер Штубс. Я должен передать тебе вот это. – Он протянул Флинн сложенную записку. – Давай выкладывай – что натворила?

– Ничего я не натворила, – чуть поспешнее, чем следовало бы, ответила Флинн.

– Проваливай отсюда, – добавила Пегс. – А не то зашью ночью в ковёр, и никто тебя больше не увидит.

– Что, правда? – Штубс, изумлённо подняв брови, с интересом рассматривал её. Во Всемирном экспрессе все знали, что Пегс мастерица шить. – Неужели ты такая плохая девчонка?

Пегс ответила приторной улыбкой, и пока она не пригрозила чем-нибудь похуже, он испарился.

Готовая ко всему, Флинн развернула записку.

– Штубс прочёл записку, – предположил Касим.

Флинн было совершенно всё равно. Намного больше её занимал вопрос, что Даниэлю от неё нужно. «Он выкинет меня вон, – пронеслось у неё в голове, – потому что заметил, что я тут что-то вынюхиваю, вместо того чтобы старательно заниматься». С чего это она вообразила, что её никто не застукает?!

– Что же мне делать? – хрипло прошептала она. – Мы где-то в Сербии, это так здорово! Я не хочу, чтобы меня отсылали домой!