Халхин-Гол/Номонхан 1939 - Стюарт Голдмен

скрытно переправился через Халху на лодках и без сопротивления высадился на западном берегу напротив высот Фуи. Из-за недавних дождей река разлилась на 100-150 ярдов в ширину, и глубина ее достигла шести футов - слишком глубоко, чтобы люди, лошади и машины могли переправляться вброд. Как и планировалось, японские инженеры, напряженно работая всю ночь, навели через реку понтонный мост, закончив его к 6:30 утра. 3 июля главные силы 23-й дивизии - 71-й и 72-й пехотные полки, и 26-й пехотный полк 7-й дивизии начали медленно и с большим трудом переправляться по мосту через Халху. Понтонный мост был хрупким сооружением не больше восьми футов в ширину, и выдерживал проезд только одного грузовика за раз. Машины приходилось вести очень осторожно из-за узости моста. К несчастью для японцев, мост не выдерживал веса бронетехники, и им пришлось наступать по западному берегу без поддержки танков. Но они все же смогли переправить свою полковую артиллерию, разобрав пушки и навьючив их на лошадей. Таким образом удалось переправить 18 противотанковых 37-мм пушек, 12 горных 75-мм, 8 полевых 75-мм и четыре 120-мм гаубицы. Переправа заняла целый день, и японцам очень повезло, что противник никак не мешал им.

Наступлением через Халху командовал лично генерал Комацубара, которого сопровождали несколько офицеров штаба Квантунской Армии, в том числе заместитель начальника штаба генерал Яно, полковник Хаттори и майор Цудзи. Советские разведывательные патрули или самолеты все еще не обнаружили переправу.

Хотя большой налет японской авиации 27 июня насторожил Жукова, начало японского наступления 1-3 июля достигло полной тактической внезапности и застало советско-монгольские войска в уязвимом положении. В немалой степени это произошло благодаря смелости оперативного плана Цудзи. Первые признаки крупномасштабного японского наступления советские войска заметили в предрассветные часы 3 июля, когда пошли в атаку танки генерала Ясуоки. Ясуока решил, что советские войска к югу от его позиции пытаются отступить через Халху на относительно безопасный западный берег. Опасаясь, что добыча может ускользнуть из ловушки, Ясуока приказал танкам атаковать немедленно. Его пехота еще не успела подойти, и танки пошли в ночную атаку без поддержки пехоты - случай неслыханный для японской тактики применения танков.

Условия были идеальными для внезапной ночной атаки: низкие тучи, нет луны, видимость 10-20 ярдов. Когда японские танки приблизились к советским позициям, небо осветила молния от приближающейся грозы. 70 танков Ясуоки, стреляя из пушек и пулеметов, обрушились на испуганных солдат советского 149-го пехотного полка. Это было грозное зрелище, перед которым ошеломленные защитники бежали в беспорядке. Наступление началось.

Когда Жуков узнал о танковой атаке Ясуоки, ему еще не было известно, что главные силы 23-й дивизии Комацубары переправляются через Халху. Не вполне разобравшись в ситуации и не зная о силах и намерениях отряда Ясуоки, Жуков приказал 11-й танковой бригаде, 7-й мотоброневой бригаде, 24-му мотострелковому полку и 6-й монгольской кавалерийской дивизии продвигаться на северо-восток и сосредоточиться у высоты, называемой Баин-Цаган и находившейся на западном берегу Халхи, напротив высот Фуи, откуда началась атака Ясуоки. К тому времени высота Баин-Цаган уже была занята войсками Комацубары. На рассвете 3 июля передовые пехотные части Комацубары начали наступать на юг от Баин-Цагана и наткнулись на авангард 11-й танковой бригады, продвигавшейся к Баин-Цагану. Для обеих сторон этот встречный бой стал неожиданным. Советская бронетехника немедленно атаковала, но танки и бронеавтомобили применялись тактически неэффективно, вступая в бой прямо с марша без поддержки пехоты и понесли большие потери. Японские 37-мм противотанковые пушки, стрелявшие бронебойными снарядами, оказались в этой ситуации особенно эффективными.

Наконец Жуков понял, что японцы большими силами переправляются через Халху и создают серьезную угрозу всей его позиции. Он бросил в бой оставшиеся части 11-й танковой бригады, 7-ю мотоброневую бригаду, 24-й мотострелковый полк и части 6-й монгольской кавалерийской дивизии против пехоты Комацубары с целью остановить наступление японцев и помешать им захватить советский мост у слияния двух рек. Основной ударной силой советской контратаки стали 150 танков 11-й танковой бригады под командованием комбрига М. Яковлева и 154 бронеавтомобиля с 45-мм пушками. Но их поддерживали только 1200 советских пехотинцев. Все советские подразделения, достигавшие района боя, прямо с марша направлялись в атаку. Результатом стала серия нескоординированных атак, которые японцы могли отражать по очереди. Так как у советской бронетехники была очень малая поддержка пехоты, японские пехотинцы иногда бросались на советские машины со всех сторон, выламывая их люки. Многие танки и бронеавтомобили были подбиты огнем противотанковых пушек и выведены из строя бутылками с бензином и подрывными зарядами, которыми их атаковали группы истребителей танков - "люди-пули". Однако эти непрерывные атаки заставили остановиться японское наступление.

Около полудня генералы Комацубара и Яно и офицеры их штаба едва избежали смерти. Штабные машины продвигались вперед слишком быстро. Внезапно грузовик с солдатами, сопровождавший черный "Бьюик" Комацубары, остановился, и солдаты выскочили из него. Их атаковала группа советских легких танков, открыв огонь с дистанции 300 ярдов. Оба генерала и их штабные офицеры бросились на землю, над их головами проносились снаряды. У охраны штаба не было противотанкового оружия. Офицеры вскочили в "Бьюик" и помчались назад, советские танки бросились их преследовать. К счастью для Комацубары, его опасное положение заметили японские артиллеристы. Капитан Кусабэ Сакаэ, командир батареи старых 75-мм пушек "Тип 38", увидел, что около 15 советских танков преследуют машину генерала. Кусабэ не знал, попадут ли его старые пушки по противнику с расстояния 700 ярдов или убьют своего генерала. "Закрыв глаза, Кусабэ приказал открыть огонь". Второй же снаряд поразил ведущий танк, который загорелся. Остальные танки перестали гнаться за машиной Комацубары и повернули, чтобы атаковать японскую батарею. Старые пушки Кусабэ достойно проявили себя, подбив или отогнав все атаковавшие танки.

Японская пехота и артиллерия к западу от Халхи при поддержки авиации смогла отбить все советские контратаки, много советских танков и бронемашин было подбито. Их плохо защищенные бензиновые двигатели раскалялись на дневной жаре и легко загорались от огня японских пушек и бутылок с бензином. Советские танкисты, которым еще не приходилось бывать в таком бою, сначала неэффективно использовали свои пулеметы, сосредоточившись на стрельбе из пушек по японским пушкам. Это облегчало атаки японских истребителей танков.

Но, хотя пехота и артиллерия Комацубары нанесли тяжелые потери советской бронетехнике, японское наступление все же было остановлено. После полудня 3 июля повторявшиеся советские контратаки и усиливавшийся артиллерийский огонь заставили японцев начать окапываться в песчаной почве к западу от Халхи, южнее Баин-Цагана. Гамбит Жукова оправдался.

Неспособность японцев переправить свои танки по понтонному мосту оказалась решающим фактором, потому