Ричард Длинные Руки - граф - Гай Юлий Орловский
Шрифт:
Интервал:
Ноздри мои сами дергались, вбирая запах, анализируя сами по себе, и я уже видел ее биологический возраст, ощутил ее усталость, голод, еще больше – жажду, словно она не пила со вчерашнего дня и сейчас организм обезвожен.
Движимый сочувствием, я сказал почти непроизвольно:
– Ваша милость, я принесу напиться. Отвару из слив или яблочного сока?
Она отмахнулась:
– Исчезни… Постой-постой, ты откуда знаешь, что хочу пить?
Я развел руками.
– Так это же видно, ваша милость. У вас даже губы пересохли! То надутые, как спелая черешня, а сейчас бледные, как у рыбы.
Она кисло улыбнулась.
– Ну и сравнения у тебя. Ладно, принеси. Я буду в спальне.
– Я мигом, – заверил я. Спросил опасливо: – А меня никто по дороге не сожрет?
– Не сожрет, – ответила она отстранение, – не сожрет.
Я попятился, ей это нравится, развернулся и быстро метнулся на кухню, на ходу возвращаясь к обычному восприятию мира. Марманда и Франлия неспешно варят похлебку для челяди, запах такой, что и без всяких усилителей сбивает с ног, но я вбежал с криком:
– Быстро-быстро что-нить для хозяйки!.. Попить. Какие соки у нас есть?
Они переглянулись. Франлия призадумалась, наморщила лоб.
– Соки?.. Вон яблоки, выбирай любые. Хозяйка любит с красными боками, хотя соку бывает больше в зеленых.
– Да нет, – сказал я, – неужели соки давить не научились?
Они переглянулись снова.
– Давить? А зачем? Съешь яблоко, в нем все соки.
– Эх, – сказал я, – ладно, давай яблоки.
Франлия молча подала корзинку, я отобрал самые спелые, выбежал, промчался вверх по лестнице. Коридор пуст, до покоев леди Элинор еще два десятка шагов, я замедлял шаг, во мне крепнет уверенность, что я, вживаясь в этот мир и действуя так, как вот я иду по жизни, медленно, но верно получаю от нее больше, чем имел, когда только очнулся в стоге сена или прибыл в Зорр.
«Господи, – сказал я мысленно, – подай знак, дай мне сотворить яблочный сок, его я раньше творить уж точно не умел. Яблочный сок – постное, даже монахам можно. А это ведь страдающая женщина… Вон даже пожрать забыла. Милосердие – наша черта. Мы ж с тобой христиане!»
Прижался к стене, сосредоточился, представил вкус яблочного сока, буквально ощутил обжигающе холодные капли на языке, прошептал просьбу о такой малости, для себя бы не просил, я ж гордый, хотя это и нехорошо… почему-то, еще не понял, но потом разберусь, это же не заклинание, которого не знаю, а молитва…
На ладонь опустилось нечто холодное и тяжелое. Глиняная бутыль, каких полно у Марманды, внутри плещется жидкость, я воровато отпил, быстро добежал до двери, постучал, тут же открыл. Леди Элинор сидит в своем чудовищно неудобном кресле, откинулась на спинку, руки на подлокотниках, глаза закрыты. Я приблизился, подал ей чашу, налил, она с подозрением взглянула на прозрачную жидкость, сделала осторожный глоток. Брови взлетели, сделала второй глоток, взглянула поверх чаши на меня.
– Что это?
– Яблоки, – ответил я. – Если яблоки подавить, из них выбежит вот такой сок. Это удобнее, чем есть сами яблоки.
– Действительно, – буркнула она утомленно, – так лучше… в самом деле замечательно… Даже не думала, что сок выдавливается таким холодным.
Я молча ругнулся про себя, здесь холодильников нет, сказал поспешно:
– Вам просто пить очень хочется. Потому и… кажется.
Она сделала еще несколько жадных глотков, затем долго пила не отрываясь. Я смотрел, как кувшин который раз запрокидывается вверх донышком, в черепе роятся и сшибаются лбами мысли, там для разгона простор, долго искал, что бы такое умное сказать, наконец брякнул:
– Ваша милость, а как вы насчет доспехов?
Она выцедила последние капли, из груди вырвался облегченный выдох, потом посмотрела на меня и вздернула брови.
– Доспехов? Что именно?
– У вас в гардеробе среди платьев много рыцарских доспехов?
Она приподняла брови еще выше.
– Что за чушь! Женщины их не носят.
– У нас носят, – ответил я. Поправился поспешно: – Не все, конечно. Кому-то нравится. Жанна Д'Арк, к слову, очень любила надевать доспехи. Правда, я не знаю, как насчет вне поля брани. Может быть, потом Орлеанская Девственница все-таки совлекала с себя железо…
Она выглядела заинтересованной.
– Ну-ну, что за доспехи она носила? И как на это реагировали мужчины?
– Если женщина в самом деле сильная, – ответил я, – разве ее интересует, что скажут мужчины? Она сама навяжет им все, что угодно. На поле брани у нее были настоящие доспехи, а в быту, наверное, носила облегченный вариант… Ну там из тонких листочков, чтобы не так тяжело. Вообще, как я погляжу на ваши платья, они тяжелее иных доспехов!
Она поморщилась, но заинтересованность из глаз не ушла, напротив – медленно разрасталась. Я подумал, что теперь в самом деле ее гардероб может пополниться за счет умело склепанного железа. Как у всякой женщины, доспехи тоже будут, как и платья, всевозможные: от панцирей эллинских гоплитов и римских легионеров до нынешних турнирных.
– Нет, – произнесла она вдруг безжизненным голосом, – нет, я не люблю доспехи. Они скрывают фигуру. Да и вообще…
Она не договорила, но я инстинктивно ощутил, что это «вообще» как-то связано с герцогом Готфридом. Я не успел понять, когда у нее в руках появился прозрачный мыльный пузырь чуть побольше футбольного мяча, но она в задумчивости подбрасывала его пальцем, пузырь надолго зависал в воздухе, а опускался с такой неохотой, словно никак не мог смириться, что его пленка что-то весит. Я смирно стоял у двери, наконец она сказала негромко:
– Иди сюда. У вас такие делают?
Толчок пальцем отправил пузырь в мою сторону. Я спросил опасливо:
– Не лопнет?
– Нет, – ответила она с усмешкой. – Не лопнет.
Я бережно подставил ладонь, пузырь опустился, трепетный и невесомый, я постарался ощутить его вес, не сумел, потрогал осторожно кончиком пальца. Пленка чуть подается, я ежесекундно ждал, что лопнет, брызнув мылом в глаза, однако шар остается цел. Осмелев, да и видя ехидную усмешечку леди Элинор, я пощупал уже увереннее. Потом совсем грубо, шар протестующе скрипит, словно сухая шкура, слегка прогибается, но самую малость, однако даже ногтем не удается проткнуть эту странную пленку.
– Удивительно, – пробормотал я. – Наверное, красиво будет, если раскрасить и запустить высоко, чтобы поднялись над замком!
Она нахмурилась.
– Высоко? Их не удается заставить лететь ввысь.
– Жаль, – сказал я. Огляделся по сторонам. – Эта пленка… она горючая?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!