Мама джан - Алексей Фролов

Во двор въехала старая «Волга», а еще через три минуты – черная «Ауди» с тонированными стеклами. Дверь «Волги» открылась, вышел Медведь и быстрым шагом направился к беседке. У «Ауди» опустилось стекло, и низкий мужской голос прокричал:

– Штык, без говна?

– Без.

– Начинайте!

Оба одновременно сбросили куртки и тут же сошлись в поединке. Они превосходно демонстрировали кому-то, сидящему в «Ауди» всю прелесть Уличного боя. Сразу видно, что оба закаленные бойцы каменных джунглей. Бились очень быстро и опытно. Штык работал в основном ногами, стараясь бить в пах и ниже колен, лишь изредка нанося удары в лицо и грудь – тоже ногами – он делал это легко, будто перед ним пионерчик, новичок на Улице, он как бы играл с Медведем. Противник чаще производил подсечки, захваты и заломы. Через минуту было видно, что Штык выдохся, но не сдавался – дыхалка подвела, но только не техника, он твердо стоял на ногах. Уже не атаковал, а чаще закрывался. Вдруг он осознал, что зря пытался сломить Медведя скоростью и зря не взял никого из бригады, в машинах явно было не по одному человеку – из них слышался мат и поучительные выкрики.

Лера спустилась вниз и с тревогой смотрела за битвой из щелки подъезда. Внезапно Медведь ударил Штыка лбом в нос, когда они сцепились руками. Пролетев около метра, Штык упал на землю и, утирая нос, пытался встать. В машинах засмеялись, а в руке у Медведя блеснул нож, и он двинулся на Штыка, тот, плюясь кровью, проговорил:

– Мы же без говна-а…

Вытащив свой нож, Лера пулей вылетела из подъезда и изо всех сил нанесла Медведю три резких удара по ногам. Тот упал на землю, корчась от боли.

– Э, бабу держите, режьте тварь!!! И тут из обеих машин вылетели человек семь и бросились на Леру. Подхватив Штыка, они вместе понеслись в сторону шоссе. Казалось, эта бесконечная гонка по дворам никогда не кончится, теперь задыхались уже оба. Они здесь выросли, и, зная район, смогли легко запутать противника. Под лестницей одного из подъездов был черный ход, благодаря ему они и оторвались. Братки, ворвавшись в подъезд, по тупости не заглянули туда и, решив, что они в одной из квартир, свалили, громко матерясь и тяжело дыша.

Штык и Лера, то и дело оглядываясь, шли по Улице, обсуждая на ходу махач.

– Блин, Лер, спасибо тебе, если бы не ты – сейчас бы уже хоронили меня под звуки фашистских маршей.

– Ага, и гроб несла поочередно вся бригада со вскинутыми руками. И речи красивые читали бы. Кроме шуток, я знала, что бой не будет честным, верней, я чувствовала.

– Ну, че – я в долгу перед тобой.

– Слава России!

– Слава России! Ты в метро?

– Да, – он ей улыбнулся, – скоро буду.

Он спустился в подземку и прямо так – в крови и в рваной майке и с бинтами на кулаках помчался на «Калужскую».

На «МегаФоне» есть услуга «Определитель местоположения», которой Штык и воспользовался. Довольно быстро он нашел квартиру и позвонил. Дверь чуть-чуть приоткрылась – она была на цепочке. С удивлением на него смотрела девушка в нижнем белье и с накинутой простыней:

– Где Макс?

– Он здесь.

– Открывай.

– Не открою, он занят, – она хотела закрыть дверь, но Штык со всей силой ударил ногой по замку, от чего цепочка порвалась, а дверь ударила по зеркалу. Осколки посыпались на пол. Девушка молча прижалась к стенке. Штык вошел.

– Милая, что случилось, кто там? – проорал Макс из спальни.

Дверь туда тоже была выбита с гриндера. Максим в одних трусах замер на месте и открыл рот:

– Ты… ты как здесь…

– Одевайся, – спокойно сказал Штык.

– Я… я не могу, я пообещал.

– Одевайся, опездыл!!! – заорал лидер – Я приказываю! Жду тебя одну минуту! Или я разнесу ее квартиру.

Максим быстро стал одеваться, а Штык подошел к девушке.

– Прости, ты тут ни при чем. Зеркало я тебе свое отдам, только оно немного меньше… Дай пассатижи.

– Зачем?

– Хер ему ампутирую, чтобы, сука, не изменял. Шутка, цепочку сделаю.

Девушка указала коробку. Найдя там инструмент, Штык начал чинить цепь.

– Понимаешь, у него есть девушка, они вместе два года и мне не хотелось бы, чтобы он изменял.

– Есть?! У него кто-то есть? А ты кто?

– Ангел Уличного правосудия. Снова шутка, я лидер его. Ну, то есть бригады, в которой он состоит, все – цепочка в порядке – я завтра пришлю пионерчика с зеркалом, ок?

– Да…

В коридор вошел Макс.

– Ну, поцелуйтесь, что ли, вы в последний раз видитесь, это я вам обещаю, – но девушка молча ушла в комнату.

– Поехали домой, Лера ждет.

Они вышли на Улицу. Макс закурил.

– Ты, бля, сам соображаешь, ты, что творишь, скотина? Тебе, че, с Лерой секса мало? Ты же при всех обещал не изменять… при всех!

– У Леры месячные…

– Че, третью неделю месячные, да? А как у этой подорвы начнутся, ты к Лере побежишь? У тебя вместо мозгов сперма, я не пойму? Петтингом ограничится не можешь? Или тебе от нее только секс нужен?

– Нет, не только, конечно. От Ани только секс.

– Кто она?

– На даче познакомились, я ее от насильников спас.

– И че дальше? Я сколько таких спасал от подонков, у меня уже давно никого нет. Я полностью посвятил себя вам! Я против Быкова попер из-за вас!

– Но тебе ведь тоже хочется?

– Хочется, подрочу, и все пройдет, а вообще я девчонок быстро развожу. Завтра Ане сам зеркало повезу. Ставки?

– Полчаса.

– Двадцать минут!

– Двадцать пять и не меньше!

– Ок! Двадцать пять минут, и эта девочка моя, но шоб ты поменял сим-карту и забыл ее, а то я тебя кастрирую, ферштейн?

– Да.

– Не слышу?!

– Я, я, майн фюрер. А Лера знает?

– Нет, она не знает, и чтобы я завтра видел вас вдвоем и был уверен, что вы самая счастливая пара на свете.

– Да, понял!

– И шобы ночью ее стоны слышались на весь двор.

– Понял, постараюсь.

– Все, закроем тему… слушай, а какая эта Аня в постели?

Девять скинов сидели на лавочке, пили пиво, играли на гитаре песни о радикальной любви самого романтичного и всеми любимого нацистского поэта Федора Волкова:

Среди каменных домов,

Среди мокрого асфальта,

Вижу Девочку из снов

Из луны и майки.