Сингомэйкеры - Юрий Никитин

— Здравствуйте, — сказал я первым. — Менязовут Евгений, но вам проще выговаривать как Юджин. Это со мной вам придетсяделить номер.

Она нахмурилась, взгляд стал недружелюбным.

— Почему это? Второе место уже забронировано.

Я виновато развел руками.

— Сожалею. Видимо, ваш партнер зачем-то снял бронь.

Она покачала головой, не сводя с меня настороженноговзгляда.

— Такого не может быть. Ее присутствие завтраобязательно.

— Сожалею, — повторил я, — но вторая половинаномера — моя. Если у вас есть вопросы или подозрения, перезвоните портье.

— Я так и сделаю, — сказала она резко.

— Вот и хорошо, — сказал я с облегчением. — Ярад, что объяснять буду не я. Если вы не против, я пока что займу ванную.

— Против, — сказала она немедленно. — Наулице жара, я вся в пыли, мне нужно помыться.

Я вздохнул.

— Желание женщины — закон. Я подожду.

— Но прежде позвоню портье, — предупредилаона. — Не занимайте ванную комнату.

Я покорно развел руками. Она звонила, выясняла, ссорилась,повышала голос, я вытащил ноутбук и водрузил на «свою» половину стола. Женщина,стоя ко мне вполоборота, говорила четко и сердито, я молча любовался изысканнойлинией ее груди, успел подключиться к инету и просмотреть пару важных новостей,когда она наконец возмущенно фыркнула и, опалив на мне волосы негодующим взглядом,ушла в ванную, громко хлопнув дверью.

Я скачал пару файлов в загашник, потом разберусь, поймалсебя на том, что инстинктивно чешу, как бабуин, то под мышками, то в районегениталий, наконец озлился: сколько можно занимать всю ванную, мы же все-таки вцивилизованном обществе, а отмена дискриминации должна быть не только набумаге…

Она лежала в просторной треугольной ванне, вода закрытатолстым одеялом ажурной пены, только голова и плечи нудистки сверху, и, поднявв воздух длинную ногу, над которой поработали прекрасные дизайнеры из ведомстваприроды, медленно и нежно водит по ней намыленной губкой. На меня метнуласердитый взгляд.

— В чем дело? Я только начала мыться!

— Ни фига себе, — сказал я, — только что!..Уже двадцать минут прошло. Слона можно вымыть. А если не тянуть, то и стадо.Нет-нет, я не лезу к вам, успокойтесь. Душевая кабинка, к счастью, на месте,никто не спер. Кто в самом деле хочет смыть пыль и пот, тому достаточно и душа.

Она сказала раздраженно:

— А если я не хочу, чтобы вы на меня глазели?

Я ответил учтиво:

— Понимаю вас. Но представьте себе, что я в толпе натротуаре, когда вы идете со своим юбилейным шествием. Вы не можете избежатьмоего взгляда! Я все равно рассмотрю ваши сиськи, вашу задницу и даже складкина боках…

Она умолкла, ошарашенная и явно удивленная, посмотрела наменя раз-другой как-то странно, затем возразила чисто автоматически:

— У меня нет складок. Во всяком случае, слишкомзаметных!

— Извините, это я так. А сейчас, если вы не против…

Она была против, еще как против, но я разделся, бросилодежду поверх ее платья и встал под душ. Стенок нет, даже стеклянных, яосторожно повернул кран на пол-оборота, чтобы от сильного напора вода неразбрызгивалась в ее сторону. Во всяком случае, чтобы не попадала в ванну.

Прохладные струи сразу начали вымывать из тела усталость. Янекоторое время нежился. Хлюпанье в ванне прекратилось, я чувствовал, что онаискоса рассматривает меня. В отличие от нее, скрытой в пене, я экспонированполностью. Наконец я выдавил в ладонь порцию геля, процесс мытья занял паруминут, мы, мужчины, не слишком любим заниматься этой ерундой, сделал напорсильнее и еще пару минут постоял под стегающими струями, чувствуя себя чистым иуже не таким раздраженным.

Когда я закрыл воду и начал вытираться, женщина, не глядя вмою сторону, намыливала вторую ногу, так же картинно приподняв ее над ажурнойпеной. Я не стал комментировать ее скорость, вот был бы дураком, если бы сталдожидаться, взял одежду и вышел, позволив ей посмотреть и на мою голую задницу.

Она появилась только через полчаса, к этому времени я ужепросмотрел результаты своей работы, подобрал материалы по новейшим религиознымтечениям Востока, там этот котел кипит бурно, и подумывал заказать обед вномер.

Волосы она упрятала в огромный белоснежный тюрбан, чтоподнимается на полметра, сама в целомудренном халате почти до щиколоток.

— Я вообще-то уже работала за этим столом, —заметила она холодно.

— Увы, здесь один письменный, — сообщил я. —Вы не обратили внимания? Но если хотите, я пересяду на другой конец.

— Хочу, — отрубила она.

Я молча взял ноут и перешел с ним на противоположный конецвеликанского стола. Женщина молча прошла к шкафу с одеждой, хлопнула дверца. Яскосил глаза, ее полные белые руки, ухоженные, как говорят, мелькали в полутьмешкафа, перебирая одежду.

Я заметил как бы невзначай:

— Вообще-то это подпадает под статью о дискриминации.

Она спросила, не поворачиваясь:

— Что именно?

— Что перед другими мужчинами вы раздеваетесьдонага, — сказал я злорадно, — а перед своим соседом по гостиничномуномеру укутались до пят. Хоть они тоже нудисты, а я нет, но все равно этодискриминация.

— Вы уверены? — спросила она, не поворачиваясь.

— Полностью, — отрубил я. — И вообще…

— Что?

— Такое отношение по меньшей мере неэтично.

Она фыркнула, я думал, что проигнорирует, однако она повелаплечами, халат соскользнул, она подхватила его на полпути к полу и неторопливоповесила в шкаф. Я молча и обалдело пялился на ее безукоризненную спину, тонкуюталию и великолепной формы жопу на длинных спортивных ногах. Ягодицы эффектноприподняты, словно поработали дизайнеры вместе с хирургами, однако, когда онаприподнялась на цыпочках, чтобы зацепить плечики крючком за перекладину,ягодицы напряглись, заиграли, задвигались, что совершенно немыслимо даже прималейшей имплантации.

Закрыв дверцу, она повернулась ко мне и, уперев руки в бока,поинтересовалась ядовито:

— Ну что?

— Бесподобно, — прошептал я искренне, забыв, чтоона безмозглая нудистка, любительница ходить голой везде, где удается, — ясчастлив, что успел первым увидеть то, что завтра увидят все. У вас в самомделе фигура… чудо!

— А жирные складки на боках? — поинтересоваласьона подозрительно.

— Никаких, — поклялся я. — Господи, да выистязаете себя в шейпинг-клубе!

Она скривила губы.