Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая - Анна Александровна Сешт

Он был уверен. Давно уже.

Ничего не ответив, он зашагал вперёд. Скоро здесь пройдёт патруль – ни к чему было испытывать удачу, тем более что стражей некрополей обычно сопровождали священные псы.

Память рисовала перед глазами другой некрополь, у которого он провёл много месяцев, где изучил, казалось, каждый сердаб. Ну а этот, расположенный в предместьях Апет-Сут, был знаком ему с детства. Здесь хоронили знать и жрецов. Здесь многие вельможные роды считали своим долгом построить если не личную, то хотя бы семейную гробницу.

Он подробно изучил план некрополя и точно знал, куда идти – пусть идти приходилось и не прямой дорогой, периодически останавливаясь, затаиваясь в тенях древних камней. Скалистые холмы защищали гробницы, повторявшие архитектуру гробниц Императоров, только выполненные более скромно. Место, куда они направлялись, как раз располагалось выше по склону, поросшему скудной растительностью. Если не рассчитать время появления здесь патруля – их легко заметят.

Полуобернувшись, он поманил своего спутника и пошёл вверх по склону, ступая осторожно, чтобы не посыпались из-под ног мелкие камни. В глухой ночи даже шорох мог показаться грохотом. Здесь недалеко расположилось большое семейное святилище жреческой гробницы. Там можно было укрыться.

Когда они переступили порог, его спутник преклонил колено, шепча слова благословения ушедшим. Сам он повторил примерно те же слова, дополнив их благодарностью. Жаль, жертвы подходящей не нашлось, но этих рэмеи явно помнили и чтили потомки – на алтаре кто-то оставил свежие цветы, а запах благовоний ещё не выветрился. Сюда приходили недавно.

Они сели у стены, ближе к входу, прислушиваясь. Через некоторое время внизу зазвучали голоса – патруль шёл по тропе. Стражи переговаривались, веселили друг друга, чтобы развеять скуку ночного дежурства. Доносились обрывочные реплики о том, что чем лучше правит Владыка, тем спокойнее мертвецам – никто не пытается их грабить. А раз не было грабителей, то можно было бы и обход совершать пореже, а вместо этого, например, распить кувшинчик финикового вина. Потом глухо гавкнул один из псов, и воины затихли.

– Учуял чё? – раздался наконец голос.

– Да нет тут никого, мы б заметили. Вдовушка намедни заходила – почтить своего супруга. Она часто приходит.

– Ты ещё скажи, прямо сейчас там сидит.

Стражи засмеялись, кликнули псов.

– Ты глянь, как они хвостами крутят, радуются чему-то.

– Ну а что, добрая вдовушка, и пахнет, видать, вкусно.

– Ну хватит уже там вынюхивать!

– Да, пошли уже. А то Хени без нас всё выпьет, как в прошлый раз.

Когда голоса и звук шагов стихли, он позволил себе глубокий вздох и посмотрел на своего спутника. Псы учуяли Ануират. Тот понимающе кивнул и развёл руками. Они уже договорились, что если их заметят, Ануират выйдет навстречу стражам – бродить по некрополям беспрепятственно было одной из их привилегий.

Мужчины поднялись. Лёгкие доспехи и шлемы в виде собачьих голов делали их похожими друг на друга, как две нерасписанных крышки саркофага. Только приглядевшись, можно было заметить, что одному из них не хватало той особой звериной грации, отличавшей Ануират. Что до характерной формы рогов – она терялась в неверном освещении, особенно если смотреть издалека. Ну а заглядывать ему в глаза под шлемом некому.

Главное было сохранять осторожность. Теперь его жизнь протекала только ночью.

Хэфер кивнул своему спутнику и вышел из жреческой гробницы. Остаток пути они преодолели так же молча, пока не добрались наконец до обители мёртвых одного вельможного рода.

Пригнувшись, Хэфер вступил в святилище, окинул взглядом жертвенный стол с засохшими цветами и остатками пищи, стены, расписанные напутствиями потомкам и напоминаниями о знаковых событиях. Пламя, свернувшееся на дне его восприятия, вспыхнуло с новой силой, лизнуло кости, готовое выплеснуться, когда он прочитал имя рода.

Рода Эрхенны.

Положив ладонь на жезл, укреплённый на поясе, Хэфер решительно шагнул к запечатанным дверям внутренних помещений гробницы. Печать была наложена недавно, в этом году – как раз когда сюда со всеми положенными почестями внесли последнее тело.

– Господин… – нерешительно позвал Ануират.

– Что ещё? – Хэфер резко обернулся через плечо, и воин отшатнулся под его взглядом.

Ануират, лучшие воины Империи, боялись его. Именно этот страх заставил старейшин общины Бернибы попытаться убить его.

– Ты ведь чтишь Стража Порога, – тихо проговорил воин. – Ты – не осквернитель.

Хэфер кивнул. Сняв шлем, царевич передал его Ануират. Носить символы Ануи сейчас казалось настолько же неуместным, как и использовать Силу Ваэссира.

– Я пришёл не осквернять, а восстановить справедливость, – ответил он. – А теперь не мешай мне.

От единственного удара печать брызнула осколками. Двери подались легко. Пахну́ло затхлостью, смесью застарелых запахов благовоний и бальзамирующих составов. Хэфер зажёг единственный светильник у входа и шагнул в полумрак, поправив сумку с инструментами на плече. На повороте пришлось зажечь ещё один – во мраке он не мог прочесть имена. Саркофаги покоились в нишах, хотя некоторые были просто приставлены к стенам. Часть мумий, старинных, были скрыты только погребальными пеленами. Поминальные стелы расположились в идеальном порядке, повествуя об отгремевших некогда событиях.

Это была не единственная гробница многочисленного древнего рода, но одно из самых крупных и почётных их захоронений.

Пламя внутри накатывало волнами, нашёптывая о необходимости сжечь здесь всё без следа. Ему бы хватило на это сил…

Сложнее всего оказалось сдержаться, когда взгляд выхватил то самое имя. На саркофаге, приставленном к стене, ещё не осы́пались ожерелья высохших цветов.

Хэфер положил ладонь на крышку, закрыл глаза. Как и тогда, при встрече с Павахом, заныли старые раны, и собственные кости показались чужими, хрупкими. Внутри зазвучал полный ярости и боли крик Сенахта. Копьё Метджена не остановило его – он бежал, чтобы помочь своему господину отбиться от нападавших.

Отчётливо Хэфер вспомнил свою беспомощность, всю неотвратимость происходящего, когда колесница крушила его кости. Павах столкнул его, но колесницу направлял Метджен из рода Эрхенны.

Огонь взметнулся, напоминая ему: сейчас он в своём праве. Деревянная крышка под его ладонью нагрелась, краска начала оплавляться, и царевич отнял руку. Опустившись на одно колено, он прочёл надпись на стеле, приставленной к изножию саркофага, – слова о храбрости, о верности, о приближенности к нему, Хэферу Эмхет.

– Ложь… – глухо рыкнул царевич. – Всё до последнего слова – ложь!

Скинув с плеча сумку, он достал резец. Камень был мягким, податливым – сбить имя мертвеца из ритуальных формул оказалось несложно. А в последних строках он нацарапал поверх имя того, кто этих слов действительно заслуживал. «Могучий защитник… верный сердцем… любимый господином своим…»

Боевой клич людей… Ржание обезумевших лошадей… Нападавших было слишком много – он знал, что проиграет… уже проиграл…

Пламя выплеснулось. Голос гулким эхом метался по тесным переходам.

– Ты предал меня… лишил памяти