Мой ненастоящий - Джина Шэй

И все-таки… Я смотрю на себя в зеркало и отчаянно хочу мести. Эмоций от этого ледяного истукана. Хочу выжать из него всю кровь по капельке, даже если сама я при этом обречена.

Стук в дверь моей комнаты отрывает меня от моих размышлений.

— Маргарита Александровна, выйдите к завтраку, Владислав Каримович вас ждет.

— Сейчас!

Сейчас-то сейчас, вот только…

Я вихрем прохожусь по содержимому шкафа. Еще час назад критерии для отбора одежды были абсолютно другими. Сейчас…

Сейчас я выбираю красное платье. Такое томное, сочное, с разрезом на бедре.

Любишь ты мои ноги, Владислав Каримович. Так в этом палишься, что больше просто невозможно.

Что ж, хорошо. Значит, повода смотреть мне в глаза у тебя не будет.

Шагаю на завтрак — под моими ногами будто земля горит.

Первый раз за два года по своей воле я надела откровенное платье, да еще и задрав подбородок вверх, шагаю навстречу тому, кого соблазнять даже не собиралась. К черту.

Он сам никак не может определиться, что ему нужно — чтоб я убиралась с его глаз или завтракала в его присутствии. 

Мое появление в столовой проходит в тишине. Ветров и правда здесь, сидит, уткнувшись в экран планшета, выражение лица такое ядовитое — хоть тараканов трави.

Уже одетый, тонкая рубашка сидит на широких плечах идеально. На серых брюках отглажены стрелки — кажется, об них можно порезаться.

Интересно, это их ему Яна отглаживала? Интересно, а кого она считает достойной Ветрова? Себя или еще кого-то?

Нет, определенно, современные гаджеты — это зло. Я прошла мимо Ветрова, я обогнула широкий круглый стол, неторопливо опустилась на стул, а он даже не оторвал взгляда от дисплея.

Я чувствую себя преданной и обворованной. Где? Где голод в его глазах? Где его кислотная жгучая тьма? Где тот носорожий порыв, после которого меня чуть не разложили на первой попавшейся поверхности?

Тоже показалось?

— Ты хотел позавтракать в моей компании, Влад? — елейно интересуюсь я. Даже не собираюсь прикидываться пай-девочкой.

Я его ненавижу.

И за то, что он вызывает во мне столько не имеющих даже права на существований эмоций — особенно.

Значит — будет «ты».

Значит, он будет для меня Влад. Сам так хотел. Сам на мне женился в ускоренном порядке.

— Хотел проследить, что ты поешь, — звучит надменный ответ, — а то зная тебя, снова не возьмешь ни крошки в рот за день. Для нового забега тебе потребуются калории. Иначе свалишься где-нибудь в начале дистанции, недолго придется тебя искать.

— Если я скажу, что нового забега в моих планах нет, ты очень расстроишься?

Отлично, Ветров наконец-то оторвал глаза от планшета, и бросил на меня косой, изучающий взгляд.

Его лицо замирает — и я ощущаю легкий аромат триумфа.

Да, ног не видно, но ведь и верх у этого платья тоже достаточно откровенный. Не декольте до пупа, но небольшой вырез в наличии. Я таких себе не позволяю.

— Ты была в другом костюме, в бежевом.

— Потрясающее наблюдение, сударь, а вы не частный детектив, часом?

Первый раз в своей жизни я чувствую себя злой оскалившейся волчицей. Злой и раненой.

Кто знал, что резервы внутренней силы проснутся не от того, что меня попытаются избить, а из-за того лишь, что один конкретный слишком привлекательный мудак вытрет об меня ноги.

— И что же такое случилось, что ты вдруг решила переодеться? — кислотности в тоне Ветрова совершенно не убавляется. И это — совершенно не то, на что я рассчитывала.

Вот как? Оправдания нам подавай?

— Порвала костюмчик, пока торопилась убраться с твоих глаз, дорогой, — огрызаюсь, — а что не так с платьем? Разве тебе оно не нравится?

Встаю, делаю шаг от стола, прокручиваюсь вокруг своей оси.

Наслаждайтесь, Владислав Каримович! Вы же хотели!

Хотел.

И хочет.

Пока я кручусь — он успевает встать из-за стола и преодолеть несколько шагов, что нас разделяют.

Я сталкиваюсь с ним, почти что нос к носу, и когда жесткие пальцы ловят меня за подбородок и заставляют задрать голову — от неожиданности вздрагиваю, пытаюсь дернуться в сторону. Импульсивно. Впрочем, кто бы мне дал…

Ветров удерживает меня на месте, и на его губах расползается кривая ухмылка. Он будто только что получил какой-то свой ответ, который ожидал.

— Ты не готова к этой роли, Цветочек, — он шепчет, склоняясь к моим губам, — я решу для тебя эту проблему — это не сработает. Твой план — не сработает. Ты не сможешь задурить мне голову в такой степени, чтобы я тебя отпустил. Попробуй уже научиться себя беречь. Для разнообразия.

Он меня не целует.

Не привлекает к себе.

Только обжигает дыханием и кончиками пальцев, а потом — почти отталкивает от себя. Едва-едва, но для меня сейчас — это даже хуже, чем если бы толчок был сильным. Лучше бы ударил. Дал бы однозначный повод для ненависти.

— Завтрак, — цепко и как ни в чем не бывало напоминает Ветров.

За стол я возвращаюсь, уже с пылающими от не вытекших слез глазами.

Он решил, что это все уловка.

Очередная попытка от него сбежать.

А я… Такая дура…

И почему я вообще на что-то рассчитывала?

Я стискиваю в пальцах столовый нож. Под клошем — омлет с салатом из свежих овощей. Не повезло сегодня этим огурцам, их и без меня мелко нарезали, а я — растерзаю их до молекул, кажется.

Ничего. Это не последний наш завтрак. А платьев в шкафу много, я еще не все перемеряла!

Понятия не имею, из чего те удила, что Ветров закусил. На чем держится его самоконтроль? На титановых жилах?

Надеюсь только — он на них повесится!

— Что за чушь ты мне пытаешься навешать, Сергей Геннадьевич? Что моя пустоголовая бывшая, которая даже свое парковочное место сама вспомнить не сможет, если ей сразу двое не будут подсказывать, придумала роскошную многоходовку с тем, как нагнуть меня в очень некрасивую позу? Так вот, я с ней спал. У неё мозгов даже на нормальную имитацию не хватало, не то что на подобные схемы.

— Может быть, это Городецкий? Его мозгов хватило бы, — неуверенно озадачивается Сергей. Бывший заместитель заместителя, сейчас — первый претендент на место моей правой руки, но видимо, именно претендентом он так и останется. Уж больно слабоват.

— Не путай причину со следствием, Сергей. Городецкого тупо купили, уже имея в голове план. План, который Михальчук сама бы не придумала. Значит, эту дрянь кто-то надоумил. И ты мне уже неделю не можешь даже варианта предоставить, кто это мог быть?