Провидение зла - Сергей Малицкий

«Игнис начал все сначала, – подумала Кама. – И я начну все сначала. Прямо теперь. Пока плыву навстречу принцу Кирума. Пока вытягиваю вперед меч и переставляю ноги. Не забывая о ветре, не забывая о плавании в стальных объятиях, начну все сначала. Аккуратно отобью удар Рубидуса в сторону, чуть повернусь и переведу меч вниз, потому что он быстр, он пытается ткнуть тупым клинком турнирного меча меня в живот. В тот живот, который готов выносить для него ребенка. Покроюсь холодным потом, но я все еще ветер. Я снова встречу клинок в клинок, развернусь, отбивая следующий удар, едва не выбью меч из руки Рубидуса, по-ученически закрутив его запястье, выведу из равновесия, и когда следующий удар сына короля Кирума просвистит рядом с прорезью шлема, зацеплю кончиком меча правое предплечье противника, не выведу его из строя, нарисую на нем искрящуюся полосу. Мурус должен счесть это легкой раной, но ты, Рубидус, обозлишься и ринешься на меня, пытаясь отыскать мое слабое место. Это уже ошибка. У меня нет слабых мест, потому что я вся – слабое место. Со всею силой, быстротой и ловкостью. И предчувствием чего-то еще, потому что, отбив следующий удар принца Кирума, я не приготовилась к еще одному удару, перестала плыть, выпрыгнула из воды и ударила сама, и попала в живот. И прекрасный Рубидус согнулся, хватая ртом воздух, и треск магии возвестил, что схватка закончена, а удар гонга добавил, что в этом году победителя турнира фехтовальщиков будут звать иначе».

– Его будут звать Адамасом Валор, – прошептала Кама и в следующую секунду заскрипела зубами от боли. Униженный, но не мертвый Рубидус Фортитер швырнул меч вслед срубившему его незнакомцу и рассек едва ли не до кости незащищенную икру.

– Все отлично, – проскрипела чужим голосом через стиснутые зубы Кама, сдернула с горла черный шарф и стала перетягивать ногу. Ну что, азартный игрок, не прощающий собственных проигрышей, Рубидус Фортитер, придешь ли ты к дому, в котором ночует Кама, и будешь ли держать в руках хлыст рукоятью от себя?

Кто-то коснулся ее плеча. Кама затянула узлом намокший от крови шарф и увидела разевающего рот Муруса. С полминуты она смотрела на него с недоумением, пока не поняла, что он кричит изо всех сил, но рев трибун заглушает его.

– Как ты, Черный! – наклонился к ее шлему Мурус. – Ты можешь продолжать?

– Да, – хрипло произнесла она. – Но я останусь на арене. Пусть Софус сам подойдет ко мне, поправить магию панциря.

Адамас вышел через минуту. Кама еще пыталась крутить головой, чтобы разглядеть, куда пропал Рубидус, но вот ее взгляд наткнулся на бледного Адамаса напротив. Он держал шлем в руке. Холод, который она опустила из сердца в ногу, сковывал движения, но избавил на время от боли. Она бросила взгляд на ратушу. На скамье в ряд сидели Софус, Лава и Фламма. Эти-то куда выползли? И отчего Мурус не стучит о диск молотком? Или он уже ударил? Тогда почему не нападает Адамас?

Кама вновь посмотрела на сына короля Тимора. Тот был бледен, но меч не поднимал и смотрел под ноги Каме. Она скосила взгляд и разглядела лужу крови. «Надо же, сколько из меня вытекло», – появилась мысль, и Кама сделала сначала один шаг, затем другой. Кровяная дорожка тянулась за нею, но силы еще были. И не только на схватку, но даже и на победу. «Зачем я здесь, – вдруг обожгло ее новое знание. – Ведь я здесь только ради Рубидуса. Да, он не сдержался, ударил меня. Ударил вместе с гонгом или чуть позже, случается, не расслышал гонг. Игнис ведь тоже ударил, я же не перестану из-за этого любить своего брата? Так почему я должна перестать любить Рубидуса? Конечно, если я люблю его. Но ведь должна же я в семнадцать лет кого-то любить?»

Она сделала еще один шаг, качнулась, но подняла меч. Хорошо, что не рассечено сухожилие, но мышца почти перебита. И крови потеряно слишком много. Адамас станет победителем заслуженно.

Адамас Валор покачал головой, поклонился Черному и положил меч рукоятью в сторону противника на доски арены. Кама остановилась, в недоумении замахала рукой, требуя схватки, но в это мгновение ударил гонг. Крик едва не оглушил ее. Но когда она сняла с головы шлем, оказалось, что это был не крик, а тихий шепот.

Игнис не мог поверить, что под маской неизвестного скрывается не искусный воин, а его сестра. Нет, он знал об этом, но уж больно серьезным бойцом она ему показалась. Не он ли смеялся над Камой, которая часами упражнялась на заднем дворе замка с мечом, словно должна была отправиться в дозор к Светлой Пустоши или еще куда похуже? Не он ли, ее старший брат, подшучивал над сестрой, когда она надевала порты, грубую рубаху и вставала против него в зале для борьбы? И впрямь, странным было бросать на суконные, набитые соломой тюки ту, которую следовало носить на руках. Но она снова и снова вскакивала на ноги, шипела, когда он позволял себе пожалеть ее, сама готова была вцепиться в него зубами, а когда схватка заканчивалась и он, взмыленный, с удивлением понимал, что вымотался с хрупкой девчонкой никак не меньше, чем со здоровяком Вентером, Кама подхватывала меч и вновь отправлялась на задний двор, чтобы потанцевать еще немного. И вот результат ее усердия перед его глазами.

– Очень хорошо, – сказал Алиус, когда Кама подрезала Пуэра. – Но от серьезных соперников одним танцем не убережешься.

Игнис и сам понимал, что с серьезными соперниками Каме придется нелегко, тем более что каждый из них был не промах, даже те, кто проигрывали свои схватки, показывали отличное фехтование, те же близнецы братья Валпес и Лупус Валор, не их вина, что они попали на своего же брата Адамаса Валора и на стремительного Фалко Верти, было отчего неистовствовать трибунам, но Кама… Кама не походила ни на одного из них. Ей не хватало сущей малости, тысячи, а лучше десяти тысяч поединков за спиной, чтобы сталь поселилась и в руках, и в ногах, и в голове. Чтобы тот ветер, который нес ее над ареной, превратился в стальной вихрь, способный не только лететь, но и встать непробиваемой твердью. Сор Сойга выразился бы лучше. Он всегда искал и находил нужные слова. Жаль, что Игнису они не пригодились. Жаль, что холод, проникший в его сердце, только на сердце и подействовал. Что Сор говорил ему о борьбе, когда принц Лаписа посчитал, что достиг уже всего? Молодец, сказал Сор, а теперь забудь все, чему я тебя учил. Считай, что ты ничего не умеешь. Оставь свое умение своему телу. И начнем сначала. С самого простого. Ты удивишься, когда начнешь проходить все заново.

– Почему? – уже удивился Игнис.

– Потому что ты учился читать, – объяснил Сор. – Учился складывать руны в слова. Постигал их написание и звучание. И научился, в конце концов. И даже прочитал что-то. Но теперь пришло время вернуться к той книге, по которой ты осваивал чтение. И прочесть ее заново, чтобы постигнуть ее смысл.

– О чем ты? – так и не понял тогда ничего Игнис.

– Не о чтении, – улыбнулся Сор.

Может быть, он наконец начал что-то понимать. И Каме, которая как раз теперь на его глазах совершила еще одно чудо, сумев поразить Церритуса Ренисуса, немногим уступавшего лучшему фехтовальщику Бэдгалдингира, своему старшему брату Тутусу, следовало вернуться к первой книге, потому что пришла пора постигать смысл прочитанного.