Джанан. Пленница тирана - Екатерина Орлова

Открываю глаза и натыкаюсь взглядом на щеку. Красная, со следами от пальцев. Когда я успел ухватить ее? Хмурюсь, потому что и правда не помню, чтобы сжимал ее щеки. Голова Амиры повернута в сторону, и сейчас я ненавижу себя и ее одновременно, потому что вызывает во мне такие чувства. Потому что будит во мне зверя, о существовании которого я и сам не подозревал. Позвать? Поговорить? Извиниться? Нет. Если я сейчас даже просто произнесу ее имя, то в ближайший час точно не успокоюсь.

Выхожу из Амиры и, повернувшись к ней спиной, встаю с кровати. Сбрасываю брюки и носки, надеваю спортивные штаны и выхожу из спальни. Наверное, теперь она еще сильнее возненавидит меня, но это уже не моя забота. Мне нужно поговорить с Валидом и узнать последние новости, а о чувствах наложницы я точно волноваться не должен. Только вот с каждым шагом по коридору в груди сдавливает все сильнее. Слегка трясу головой, чтобы выбросить непрошенные мысли, и вхожу в свой кабинет, где меня уже поджидает помощник.

Наша беседа немного затягивается. Итак, я оказался прав. Три неблагодарные твари спелись, чтобы проворачивать свои делишки за спинами тех, кто – они наверняка знают – не позволили бы творить такое, прикрываясь именами моего отца, шейха и моим. Осталось только дождаться, пока шейх сложит полученную информацию воедино и примет решение, как это прекратить. У меня могут начаться проблемы, если он решит покрывать своего братца. Но в противном случае я выйду победителем.

– На этом все, Валид, – машу ему, что он может быть свободен. Мне нужно остаться в тишине и немного поразмыслить о том, что я стал слишком часто терять самообладание в последнее время. Причину этому я знаю, и пришло время вспомнить, каково это – держать себя в руках. – Пошли кого-нибудь к Амире, ей может понадобиться помощь.

– Врач? – коротко спрашивает Валид, а я смотрю на него, слегка приподняв бровь.

– Хоть одна из наложниц после секса со мной нуждалась во враче?

– Всегда бывает первый раз, – пожав плечами, отвечает он. Валид слишком хорошо меня знает, в том числе и то, что я не спущу с рук провокации, на которые Амира сегодня вечером была особенно щедра.

– Не бывает, – коротко отрезаю я. – Отправь к ней служанку. Если захочет пойти в хамам, пускай ее сопроводят.

– Хорошо, – отвечает Валид и скрывается за дверью.

Я откидываюсь в кресле и делаю глоток уже остывшего кофе. Напиток не только бодрит меня, но и делает мысли ясными, в чем я сейчас нуждаюсь больше всего. А через некоторое время, после пары коротких стуков, дверь открывается, и на пороге появляется хмурый Валид.

– Заид, ее нет.

– В ванной, наверное.

– Ее нет в доме.

Я настолько резко поворачиваю голову, что даже хрустят позвонки.

– Перерыть весь, от подвала и до крыши, – севшим голосом приказываю я. – Прочесать пляж и сад. Найти и привести ко мне. Сегодня девочка достигла предела моего терпения. И плетку мне пожестче. Выполняй.

Валид молча кивает и снова покидает мой кабинет, а я врываюсь на широкий балкон и, впившись пальцами в балюстраду, всматриваюсь в темноту пляжа. Где бы ты ни была, далеко вряд ли ушла. И сейчас должна содрогнуться от ужаса и молиться, потому что наказание, когда тебя поймают, тебе очень не понравится.

Едва Заид покидает спальню, я заставляю себя встать и без лишних звуков быстро одеваюсь, хватаю свою сумочку, в которой еще осталось немного денег, и выхожу на широкую террасу. Подхожу к балюстраде и смотрю вниз. Высоковато, но внизу мягкий на вид песок, так что я должна остаться с целыми конечностями. Поправляю шелу, заправив ее концы под воротник абаи, а потом перебираюсь через широкие каменные перила. Бросаю вниз бабуши и, не думая дважды, прыгаю. Конечно, следовало взять во внимание мою великолепную везучесть, потому что удача никогда не сопутствовала мне, и все же задуматься, чем может обернуться такое рисковое мероприятие. Но адреналин совсем отключил мне мозги, оставив их на попечение только лишь инстинкта самосохранения. Конечно же, я подворачиваю ногу, и она простреливает резкой болью в районе лодыжки. Прикусываю губу до крови, чтобы не завыть в голос, и усаживаюсь на песок. Сквозь боль и слезы натягиваю бабуши на ноги, встаю и медленно ковыляю прочь от дома. Не знаю, огорожена ли территория дома и смогу ли я покинуть ее беспрепятственно, но сейчас во мне жив только один инстинкт: «Выжить и сбежать». Я не смогу жить с насильником и убийцей. Даже ради великой цели. Я старалась, убеждала себя, но не смогу. Потому что успела влюбиться в него, несмотря ни на что. И проклинаю себя за это.

Мне кажется, до ограждения я добираюсь вечность, а потом мне приходится поднять юбки до колен, чтобы обойти ограждение и оказаться по другую сторону. За забором, окружающим владения Заида, небольшой проход, ведущий в темноту, и я ныряю в нее, снова и снова молясь о том, чтобы оказаться в безопасности. К сожалению, мы далеко от города, а по обеим сторонам дороги только такие же высокие заборы и пустыня, так что укрыться негде. Редкие машины, проезжающие мимо, заставляют меня сжаться от страха и идти быстрее, превозмогая боль в лодыжке. К счастью, никто не останавливается и не пытается меня обидеть, и я каждый раз облегченно выдыхаю, двигаясь дальше. Не знаю, сколько времени так иду, но по ощущениям вечность, пока позади меня не мелькает свет фар. Я схожу с дороги и иду вдоль нее, прижимая к себе сумку. Снова затаиваю дыхание, но выдыхаю, когда машина проезжает мимо. А потом она замедляется и в конце концов полностью останавливается. И я тоже торможу, глядя на задние габаритные огни расширившимися глазами. Несколько секунд ничего не происходит, а потом задние дверцы открываются, и из машины выходят двое мужчин. Они направляются в мою сторону, а я – пячусь назад.

Мужчины выглядят устрашающе. Их лица не видны в темноте, но даже на расстоянии чувствуется исходящая от них агрессия. Мы молча двигаемся в обратном направлении. Я отступаю – они идут на меня. Каждая клеточка внутри содрогается от страха, и кажется, что эти мужчины легко могут услышать мое прерывистое дыхание, смешанное со всхлипами.

– Амира, сядь в машину! – резкий голос Валида прорезает темноту, и я вздрагиваю.

А на что ты, собственно, рассчитывала, Амира? Что он просто так тебя отпустит? Прислал своих шакалов забрать непокорную наложницу.

Я с ужасом представляю, что он сделает со мной за такую вольность. Во мне вскипают отчаяние одновременно с яростью и диким ужасом, сковывающим внутренности. Продолжаю отступать, обнимая себя за плечи. Даже не задумываюсь о том, куда именно иду, просто переставляю ноги, шипя от боли в лодыжке. Мужчины надвигаются на меня, а машина, на которой они приехали, разворачивается и теперь ослепляет светом фар. Разворачиваюсь и пытаюсь бежать, но боль в ноге настолько адская, что темнеет в глазах. Мое дыхание прерывается из-за рыданий, искусанные губы саднят, и я уже нахожусь на грани сознания от боли и страха.

Не успеваю пробежать и десяти метров, как меня хватают за руку и тут же заволакивают в подъехавшую машину. И все это молча, без единого слова, не считая приказа Валида парой минут ранее. Как только дверь закрывается, машина срывается с места, и меня снова везут в заточение к тирану – жестокому и пугающему. Не знаю, какая кара меня ожидает, и от каждой новой догадки я все сильнее впадаю в истерику. Меня трясет так, словно я провела часы на морозе. По телу разбегаются колючие мурашки, даже, кажется, волосы на голове шевелятся.