Лисёнок Ян и Кристалл Судьбы - Ирина Никулина

всего, он будет пытаться заслужить прощение высших сил, но может быть, он ведет свою игру.

— Да, — сказал Джон, — Доверять ему мы не можем.

— Что ж, — сказал Леон Харт, — по крайней мере, мы будем следить за ним, возможно, он знает то, что окажется нам полезным. Итак, наша задача, во-первых, не упускать призраков из виду. Мы должны разгадать их планы и не дать им осуществиться, а для этого, важно отслеживать все их передвижения. Это задача чаек.

На эти слова в зале поднялись группы людей, одетых в белые одежды. Женщины были в длинных платьях, украшенных серебряной вышивкой, мужчины — в великолепных сюртуках. Они поклонились хранителю рода.

— Стивен Сигал! Докладывайте мне обо всем, что увидите необычного. Любая мелочь может быть важна. Чайки могут летать везде — над морем и городом, видеть далеко и при этом не выделяться, оставаться в тени. Будьте нашими глазами, остальное мы сделаем сами.

Глава рода чаек поклонился Хранителю рода сенмиров.

— Во-вторых, куда бы ни направлялся Кливерт, это должно быть связано с поисками Кристалла судьбы, и нам надо обеспечить его беспрепятственное передвижение в нашем мире. Чем скорее он приведет нас к Кристаллу, тем лучше для всех. Поручаю это вам, ночные волки.

Группа байкеров в кожаных одеждах, подбитых грубым волчьим мехом, поднялась и поклонилась Леону Харту.

— Следите за ним на расстоянии, чтобы он чувствовал себя свободным, но не упускайте его из виду. Помогайте ему по мере необходимости, а понадобится — защитите. Кливерт должен иметь беспрепятственный проход куда бы то ни было, даже в аномальную зону. Если Кристалл где и спрятан в этом мире, то только там, поэтому поручаю это Вам, Вольфганг.

Глава рода волков поклонился Леону Харту.

— И последнее. Призракам известно, что маленький лисенок стал свидетелем их тайной встречи. Необходимо обеспечить безопасность семьи Енсен. С этим лучше всего справятся орлы.

Мужчина невысокого роста с тяжелым взглядом угольно-черных глаз, крючковатым носом с горбинкой и слегка вьющимися темными, как вороново крыло, волосами встал, выражая одобрение от всех представителей своего рода. Это был сын Леона Харта — Роб Харт.

Глава рода сэнмиров завершил свою речь такими словами.

— Нам предстоят непростые времена. Всем нам надо быть очень внимательными и осторожными, а главное, мы должны быть первыми! Попади Кристалл в руки наших врагов — весь мир встанет на пороге катастрофы.

Слова хранителя рода произвели эффект разорвавшейся бомбы. Совет загудел, как пчелиный рой. Новость, ставшая известной благодаря дозорному лисенку, подняла большой переполох. Постепенно страсти улеглись, и народ стал расходиться. Семья Енсен уходила последней, ведь все хотели пожать руку маленькому храброму герою.

Ян впервые в жизни почувствовал на себе такое пристальное внимание окружающих. Он был очень польщен, но все-таки, через полчаса объятий и рукопожатий он уже пожалел, что не может просто уйти и спрятаться куда-то, в какое-нибудь укромное, тихое место. Через час — у него начала болеть рука, а лицо превратилось в улыбающуюся каменную маску. Анна увидела это и поспешила на помощь сыну.

— Мальчик очень устал, извините нас, но нам пора…

Родители Тима и Адель подошли к детям. Было решено, что Адель и Тим пока побудут с семьей Енсен.

— Мы там нужнее, мам, — сказала Адель, глядя на Яна и Лэсли.

— Да, мы там нужнее, — сказал Тим, вспомнив о Софии.

Когда вернулись в замок, часы показывали четверть первого. Едва переступив порог своей комнаты, Ян, не раздеваясь, повалился на кровать и тут же заснул. События последних суток измотали его. Джон и Анна еще долго говорили в своей спальне, из-под закрытой двери которой сочился свет. Лэсли и Адель пошли пить чай на кухню, а Тим направился в гостиную. Там, на диване перед камином, закинув руку за голову, спала София. Тим подошел к девочке и, нежно улыбнувшись, поправил упавшую на лицо прядь волос. Он бережно укрыл ее теплым пледом, постоял еще минуту, глядя на нее изучающе, потом развернулся и пошел к сестре и Лэсли на кухню.

— Ты думаешь, они пойдут на это? — услышал он тихий шепот Лэсли.

— А ты вспомни, кто поддержал Годунова? Я бы не стала доверять крысам…

Тим ввалился в кухню, прервав их разговор.

— Я так голоден, Адель, наколдуй блинков, пожалуйста…

Глава 13. Тайна Кливерта.

Кливерт Сорроу взял себе второе имя в знак глубокой скорби о трагической гибели Московии, он винил себя и только себя в том, что произошло с людьми в те роковые дни — четыреста лет назад.

Он был первым сэнмиром, Хранителем рода, Хранителем Кристалла Судьбы, но жажда власти, семена которой посеял в его душе Смолл, затмила его разум. Честолюбие. Души сэнмиров устойчивы к этой заразе, но исключения лишь подтверждают правило. Смолл пленил его картинами сказочной жизни, Кливерт поддался соблазну, и так сладок был этот морок, что отказаться от него оказалось выше его сил. Он перестал видеть простую красоту жизни, он верил Смоллу, что только деньги и власть дают все в этом мире, он забыл об истине, о своем предназначении, он загнал себя в круговорот погони за золотом и властью, из которого не было выхода.

Он не видел ничего, кроме обещанных ему богатств. Он впитывал идеи и образ жизни Смолла, не замечая, как отворачиваются от него все те, кто его любил, кто верил ему, кто знал его прежнего: с нежной душой и любящим сердцем, верного, преданного, открытого и чувствующего боль другого человека.

Он растерял всех друзей, его жена и ребенок исчезли из его жизни, но он даже не задавался вопросом: куда? Ему все было не важно. В какой-то миг он вдруг понял, что оказывается, он совсем не семейный человек, хотя именно семья всегда была главной ценностью сенмиров. Он убедил себя в этом, чтобы не испытывать чувства вины, за разрушенный мир своего маленького сына, за боль его жены. Он стер их из своего сердца, забыл, как старую вещь, в которой более нет надобности. Единственные близкие ему люди были теперь его родители, но и от них он откупался деньгами, посланными через своих слуг. И даже об их смерти он узнал, когда было уже слишком поздно. Он опоздал, не успел проститься, но это не волновало его душу. Человеческого в нем оставалось все меньше и меньше. Он отринул эти, как он называл, плебейские чувства. Он весь принадлежал богу денег, словно продал душу дьяволу. Тогда-то он и передал Кристалл Смоллу, а тот обрушил беды и хаос на Землю.

Он предал себя, свою сущность,