Тихий уголок - Дин Кунц

Джейн знала людей этой разновидности. Все слова и действия, которые он выносил на публику, были тщательно продуманы. Люди восхищались молодым непредсказуемым миллиардером, который, казалось, был угнетен своим богатством и тратил столько, что рисковал стать нищим. На самом же деле пожертвования едва ли равнялись одному проценту его состояния. О том, какие части его публичного образа являлись подлинными (если среди них были подлинные), знали только он, его жена и его консультант по имиджу – а возможно, только он и консультант.

Среди компаний, процветавших благодаря его венчурному капиталу, некогда была «Шеннек текнолоджи», а затем (и в большей степени) – «Далекие горизонты». Шеннек и Дэвид Майкл оказались партнерами по «Далеким горизонтам».

Если Джейн и не нашла центр заговора, то обнаружила связь: Бертольд Шеннек, Дэвид Джеймс Майкл и «Далекие горизонты». Теперь нужно было подобраться к кому-либо из двоих, взять его за горло и вынудить к разговору. У миллиардера наверняка имеется охрана из нескольких уровней и первоклассные телохранители.

Богатство Шеннека не шло ни в какое сравнение с капиталом его главного инвестора, но если оба участвовали в заговоре и сотрудничали через «Далекие горизонты», он владел информацией, которая могла сильно повредить обоим и даже привести к их гибели. Поэтому он наверняка был защищен от всего, и подбираться к нему следовало скрытно, составив хорошо продуманный план.

В конце доклада Джимми Джейн обнаружила то, что могло привести ее к Шеннеку с черного хода. Последний пункт содержал всего одно предложение с неуместными подробностями: «Бертольд Шеннек, вероятно, имеет глубоко законспирированный интерес в бизнесе, который работает через Темную сеть и может представлять собой некий загадочный бордель».

Она знала, что делать дальше.

Это будет опасно.

Но разве это имело значение? Теперь все было опасно. Поездка на работу в Филадельфии могла оказаться билетом на тот свет.

5

После восьми часов в номер стали проникать тихие голоса горничных, говоривших между собой по-испански, позвякивание и постукивание рабочих тележек, и звуки эти становились все громче по мере того, как солнце поднималось все выше. Часы показывали десять, а Джейн не хотела задерживаться до одиннадцати: несмотря на предупреждение «НЕ БЕСПОКОИТЬ», в дверь могли постучать и вежливо спросить, не надо ли ей чего-нибудь. Чем меньше контактов с персоналом, тем ниже вероятность того, что кто-нибудь запомнит ее.

К тому же она оставалась в мотеле уже две ночи – установленный ею предельный срок для любого места. Объект, находящийся в движении, имеет высокие шансы и дальше оставаться в движении, тогда как объект, долго задерживающийся на одном месте, имеет высокие шансы не проснуться утром – попробуй-ка сделать это с перерезанным горлом.

Она погрузила свои вещи в «форд» и оставила ключ от номера портье, у которого спросила адрес ближайшей библиотеки. В первом попавшемся «Макдоналдсе» она купила кофе и два сэндвича, выкинула половину булки и поела в машине. На вкус еда была лучше, чем на вид. А кофе оказался хуже, чем можно было предположить по запаху. Она вытряхнула из пузырька крохотную таблетку для понижения кислотности и проглотила ее.

Сев за библиотечный компьютер, она стала искать ближайшие магазины, продающие товары для художников, лабораторное оборудование, товары для уборки дома. Ничто из этого не могло привлечь внимание людей, которые разыскивали ее. К часу дня она купила пузырьки с ацетоном, контейнер с белильным порошком, лабораторные сосуды в минимально необходимом количестве и несколько предметов из аптеки.

В Тарзане она нашла подходящий мотель и решила там остановиться, потому что никогда прежде не бывала в этом городке и вряд ли встретила бы знакомых. Она воспользовалась новым поддельным документом – не тем, что в предыдущем мотеле, – и заплатила наличными вперед.

Двуспальная кровать отражалась в зеркале откатной двери стенного шкафа. Она засунула туда мусорный мешок. Прежде чем положить туда же чемоданы, она вытащила бинокль, универсальный открыватель замков, продававшийся только сотрудникам правоохранительных органов и приобретенный незаконным образом у тех же людей, которые продали ей переделанный «форд-эскейп» и глушитель с резьбой для «хеклер-коха».

К пяти часам, поработав в ванной с хирургической маской на лице и в нитриловых перчатках, она получила некоторое количество хлороформа из ацетона, обработав его хлорной известью, то есть белильным порошком. Она наполнила хлороформом шестиунциевый пульверизатор, купленный в косметическом магазине, отставила его в сторону и прибралась в ванной.

Когда она вышла наружу, предвечернее солнце уже окрасило неприветливым цветом широко раскинувшийся пригородный район. В теплом воздухе стоял запах автомобильных выхлопов, очищенных каталитическими нейтрализаторами до безвредного состояния, но не утративших зловония. Зайдя в ресторан на противоположной от мотеля стороне улицы, она с удовольствием съела бифштекс из вырезки, несколько раз заверив себя, что это не последняя ее еда в жизни.

6

Ранее этим днем, незадолго до четырех часов по восточному времени, начальник секции Натан Силверман, сидевший в своем кабинете в здании Академии в Куантико, получил предупредительный звонок от специального агента, возглавлявшего Лос-Анджелесское региональное управление. Агент сообщал, что он вышлет отчет о происшествии, случившемся днем ранее в Санта-Монике, с участием то ли самозванки, выдававшей себя за специального агента Джейн Хок из Группы оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации, то ли самого специального агента Джейн Хок.

Происшествие, по словам агента, выглядело странным, но, видимо, единственное правонарушение состояло в попытке выдать себя за агента ФБР. Местное региональное управление было одним из самых загруженных в стране, и агенту не очень хотелось тратить время на пустячное с виду происшествие. Но пять секций, занимавшихся анализом поведения, предоставили значительную помощь Лос-Анджелесскому региональному управлению во время расследования последних трудных дел, и агент с уважением относился к Силверману и его сотрудникам. Доклад, пообещал он, будет закончен и отослан в девять часов по восточному времени.

В 7:30 вечера Силверман сел обедать вместе с женой Ришоной – они были женаты уже тридцать лет – в их доме на окраине Александрии, милях в двадцати пяти от Куантико. Они сидели друг против друга, по диагонали.

Дети, закончив колледж, разлетелись кто куда. Можно было бы прекрасно поесть и на кухне, но Ришона настояла на столовой с ее более изящной обстановкой. Когда она готовила – а делала она это большей частью по вечерам, – каждый обед превращался в событие: хороший фарфор, чистое серебро, хрусталь, камчатные салфетки в колечках из ее собственной коллекции, свечи. Силверман считал себя счастливейшим из мужчин: жена была красавицей и его лучшим другом, с ней он мог делиться всем, положившись на ее благоразумие.

Поедая салат «Цезарь» со свежайшей зеленью, а потом – сочное филе меч-рыбы, он рассказывал о прошедшем дне. После филадельфийского теракта, произошедшего в понедельник, Департамент поддержки следствия и операций, а также первая и пятая секции анализа поведения – все они входили в Группу оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации – не успевали отвечать на просьбы о помощи, и сегодня, во вторник, он в первый раз вернулся домой раньше восьми часов. Ему было о чем рассказать, но Джейн и звонок из Лос-Анджелеса, конечно, стали главной темой беседы.