Блеск и нищета инстаграма - Дарья Донцова

– Деньги, – ответила я.

Профессор прибавил скорости.

– Вот они могут прогнать все тучи.

Мы вошли в здание и сели в лифт, кабина понеслась вверх.

– Псих пограничник, – сказала я, – ну с какой стати Филипп мне такую кличку приклеил?

Никин засмеялся и стал похож на нормального человека.

– В каком контексте это прозвучало?

– Ну… охранник предполагал, что я заплачу ему за место, а когда понял, что я не собираюсь ему платить, пообещал вызвать полицию, и тогда «пожалеешь, псих пограничник».

Никин прыснул.

– Видели табличку на доме, возле которого вы нашли свободное место?

– Нет, а что там написано? – полюбопытствовала я.

Лифт открыл двери, мы очутились в длинном коридоре.

– «Центр психологической реабилитации людей в пограничном состоянии», – сказал Никин. – На языке Филиппа сии больные психи пограничники.

Утром меня разбудил звонок Ильи.

– Юрий жив? – спросила я, взяв трубку.

– Да, ему лучше, – ответил Жабенкин.

– Значит, Никин оказался прав, – обрадовалась я, – он, конечно, странный, вредный, но очень умный.

– Может, теперь объяснишь, что за напасть приключилась с Елизаветой и ее семьей? А за это получишь запись с «жучка», который Юра подложил в автомобиль отца.

– Откуда она у тебя? – изумилась я.

– Катя переслала, – уточнил Жабенкин, – а ей жених отправил. Материала много, пересказывать долго, поэтому Юра сбросил невесте полную версию.

– Мое общение с профессором тоже не мимолетное, – заметила я, – лучше нам встретиться.

– Сам так подумал, – обрадовался Илья, – сейчас поднимусь.

– Секундочку, я не ждала гостей, – попыталась я отбиться от визита, – предполагала пообщаться в кафе.

– Зачем зря деньги тратить? – возразил Илья. – Я уже во дворе.

– Ладно, – согласилась я, – будь по-твоему. Но встреча состоится через полчаса.

Похоже, Илья стоял у двери с часами в руке, ровно через тридцать минут раздалась трель домофона.

Я открыла дверь.

– Привет! – весело воскликнул парень.

– Рада тебя видеть, – слегка покривила я душой. – Но почему ты пропускаешь занятия в колледже?

– У нас каникулы, – соврал Илья.

Я пошла в столовую.

– Когда человек лжет, у него нос растет.

– В детстве, когда бабушка так говорила, я ей верил, – признался Илюша, – придумаю что-нибудь, потом бегу в ванную, смотрюсь в зеркало. Выйду в коридор, а бабуля: «Ой, ой, Илюшенька, что-то у тебя носик длиннее стал». Потом я повзрослел и понял: сам себя посещением сортира выдаю. Кофейку дадите?

Я включила машину.

– Бутербродик найдется? – заныл Илья.

– Сейчас сделаю, – пообещала я и направилась к холодильнику.

– Что рассказал Никин? – перешел к работе прогульщик. – Я тут порылся кое-где, выяснил, что он считается опытным специалистом, но человеком с на редкость мерзким характером. Леонид Мартынович нигде не уживался, со всеми начальниками ругался, коллег вслух, не стесняясь, называл идиотами. У него много врагов, потому что во всех больницах, где когда-либо служил Никин, он вставал на утренних конференциях и объявлял:

– Ночью умерла больная N. Я велел родным настоять на вскрытии, да не в нашей клинике, где лечащего доктора обвинять не станут. N лечили от пневмонии, а я твердил, что у нее болезнь Финкина. Женщину легко можно было вылечить, если бы прислушались к моим словам.

– Впервые слышу про болезнь Финкина, – удивилась я, ставя перед Ильей чашку с кофе.

– Я ее придумал, – отмахнулся парень, – не важно, какая зараза была, главное: Никин всегда ставил правильный диагноз, он знает недуги, о которых обычный врач и не слышал.

– Он и правда прямолинеен, – согласилась я. – Смотрел сериал «Доктор Хаус»? Вот Никин просто вылитый его главный герой, только без зависимости от наркотиков. Сейчас Леонид Мартынович заведует научно-диагностическим центром «Экстремальный диагноз».

– Ага, – кивнул Илья, – медучреждение платное, основано несколько лет назад после шумного скандала, который случился в дорогой частной клинике. Там лежала Вера, сестра бизнесмена Воронкина, тот такой богатый, что это даже неприлично. Ну, и, несмотря на все капиталы брата, на приглашение им профессора из США для консультации, Вера собралась умирать. Прощайтесь, родственники! Кто надоумил Воронкина обратиться к Никину, понятия не имею. Леонида Мартыновича привезли к женщине, он отменил все прежнее лечение, велел действовать по своей схеме. И Вера через месяц уехала домой здоровой. А олигарх устроил клинике аутодафе в прессе, потом открыл для Никина центр, вложился в него серьезно. Думаю, он не прогадал. Народ туда валом прет.

Я села за стол.

– Оказывается, дурное поведение не всегда показатель распущенности, неумения владеть собой и так называемой «звездности». Никин рассказал, что есть недуги, при которых поведение человека становится просто отвратительным. Ну, например, камни в желчном пузыре. Леонид Мартынович советует родственникам, которые стонут от какого-то члена своей семьи, вечно всеми недовольного брюзги, показать его врачу, сделать узи печени, желчного пузыря. Характер влияет на здоровье, а здоровье на характер. У спокойного, доброжелательного человека пульс в норме. У злого, нервного, обидчивого он скачкообразный, что приводит к болезни. О связи поведения с болезнями знают опытные врачи. Но есть недуги, которые вследствие их редкости не известны всем докторам. Болезнь мойя-мойя до шестидесятых годов считалась исключительно японской, потом стали ее диагностировать в других странах. Синдром Эдди, синдром Исаака, синдром ригидного человека… Никин много заболеваний перечислил. Объяснил, что большинство из них наследственные. Но современные люди в массе своей знают из собственных предков лишь бабушку да дедушку, а те были здоровы, поэтому слова доктора: «У вас миотония Томсена, генетический недуг», вызывает у пациента шок.

– Приятного мало, – согласился Илья.

– Самое ужасное я еще не сообщила, – остановила я Илюшу, – есть редкие болезни в Африке, Азии. В Европе – США о них не слышали. Поэтому даже очень опытный врач не способен, например, понять, почему мужчина, которого все считали умным, интеллигентным человеком, начинает материться, драться, скандалит со всеми и потом умирает от непонятно чего.

– О! Так случилось с Елизаветой и Евгением, – заметил Илья.

– Я показала Леониду Мартыновичу анализы покойных и Юрия, их медкарты. Спасибо, что ты смог быстро сведения добыть. Думала, раз это врачебная тайна, то быстро их не достать.