Блеск и нищета инстаграма - Дарья Донцова

– Если клиника хочет сохранить от посторонних информацию о пациентах, то руководству заведения надо забыть про электронные записи и велеть персоналу, как в прежние времена, писать на бумаге.

– Медучреждения клянутся, что у них отличная защита, – возразила я.

– Кое у кого да, кое у кого нет, а кое-кто способен везде пролезть! – похвастался Илья и закашлялся.

– Когда я ем, я глух и нем, – пришла мне на ум поговорка тетки Раисы, которую она часто говорила маленькой Вилке, любительнице поболтать за ужином с набитым ртом. – Посмотрев документы, Леонид вызвал девушку, велел ей угостить меня в буфете кофе и не приходить, пока он нас не позовет. Мы просидели более трех часов. Успели близко познакомиться, мою сопровождающую звали Галиной. Она окончила школу, не поступила в медвуз, и ее мать, правая рука Никина, пристроила троечницу в медцентр в качестве «принеси-подай». Зарплата маленькая, денег нет, новые туфли купить хочется, а родительница, злая на неудачливую абитуриентку, отключила ее от финансовой помощи. Еще Галина мне жаловалась на своего парня, который ее бросил.

– Ты мне про стенания Галины не просто так рассказываешь? – прищурился Илья.

– Объясняю последовательно цепь событий, – улыбнулась я. – Я приехала, поговорила с Никиным, отдала меддокументы, пошла в кафе с Галиной, просидела там уйму времени, снова встретилась с Леонидом Мартыновичем. По его мнению, Елизавета и Евгений подцепили лихорадку Ора. Она поражает жителей небольшого района в Индии. Страна славится своим гостеприимством, охотно принимает туристов. Но мало кто знает, что в Индии есть места, куда въезд иностранцам запрещен совсем или ограничен кратким пребыванием. В некоторых из них проживают дикие племена. Порой они дружелюбны к иноземцам, но встречаются и агрессивные аборигены. Никин сообщил мне занимательную историю.

У Ильи заблестели глаза.

– Я весь внимание.

В семидесятые годы прошлого века несколько журналистов, наплевав на запрет властей Индии, тайком пробрались к горам, за которыми уже начинается Мьянма, ранее она называлась Бирмой. В зоне, куда пробрались корреспонденты, живут разрозненные племена, постоянно воюющие друг с другом, там до сих пор нет мира. Когда в Дели узнали, что задумали иностранцы, то схватились за голову и решили: все представители прессы уже определенно покойники.

Но, к удивлению и европейцев, и самих индийцев, журналисты вернулись целыми и невредимыми. Они рассказали, что провели несколько недель в относительно хороших условиях. Их отвели к трем местным жителям, которые жили на отшибе от деревни. В связи с незнанием языка иностранцы решили, что хозяева хижины семья. Им кое-как объяснили, что выбраться из села, попасть в цивилизованный мир, можно только по реке. Через лес, по которому добирались любопытные европейцы, идти нельзя, там живет каняба. Она всех убивает. А в реке сейчас кишат лагуни. Надо провести в домике столько восходов и заходов, сколько пальцев на трех руках, тогда лагуни исчезнут и водный путь станет безопасным.

Услышав про каняба и лагуни, индийцы из Дели развели руками, они о таких существах понятия не имели. А корреспонденты не могли сообщить ничего о племени, которое их пригрело, с ними общались только члены одной семьи, две женщины и мужчина. Очень сварливые люди, они постоянно ругались, даже затевали драки. Похоже, флюиды злобы, коими полнилась хижина, оказались заразными. Три парня, близкие друзья, после возвращения в Дели стали врагами. Осыпали друг друга ругательствами, вели себя так отвратительно, что домой их отправили разными рейсами. Спустя две недели после отлета бузотеров агрессию стала проявлять местная девушка, которая помогала журналистам. Вскоре у нее поднялась температура, на которую не действовали никакие лекарства, потом антибиотики сработали, больной стало лучше, и… молодая индианка умерла. Не успели родные ее оплакать, как заболел врач, по национальности немец, он лечил беднягу. Симптомы те же: истерика, скандал, температура, улучшение состояния и смерть. Но доктор выздоровел, бросил врачебную практику и куда-то уехал. Звали его Курт Блюмен. На том история вроде бы завершилась.

Прошло пятнадцать лет, и в научном журнале вышла статья. В ней врач-исследователь сообщил давнюю историю репортеров, указал, что все трое погибли, когда вернулись домой, у всех недуг вел себя идентично: истерика, скандал, температура, вроде улучшение, потом смерть. Автор публикации заявил, что он тоже переболел не понятно чем, страстно хотел выяснить, что же это за напасть такая, и решил повторить путь журналистов. Но, в отличие от них, Курт пошел не через джунгли, а поплыл на лодке, пешком преодолел только остаток пути, имея при себе массу разных лекарств. И Блюмену повезло найти племя в тот день, когда жена нового молодого вождя пыталась произвести на свет своего первого ребенка.

Когда Курт увидел несчастную женщину, которую обмахивали веерами, он быстро понял, в чем дело, открыл свой сундук, вытащил все необходимое и сделал кесарево. Как Курт и предполагал, плод лежал поперек. Приди Блюмен на следующий день, и мать, и младенец уже бы умерли.

Вождь объявил Курта своим другом, стал расспрашивать, с какой целью немец приехал в племя, узнал правду и велел ввести доктора в курс дела.

Местные жители не хотят контактировать с посторонними, наверное, поэтому они редко болеют. Но иногда у членов племени случается Ора. Человек сначала злится на всех, потом его лихорадит, и наступает конец. Откуда приходит Ора? Местный колдун строго-настрого запрещает жителям даже приближаться к птицам. Все, кто имеет крылья, объявлены им священными, шаман велит отгонять их от деревни. Убивать пернатых запрещено под страхом смертной казни.

Люди уважают шамана, боятся его, поэтому птиц никто не трогает. Но порой в лесу находят тушки пернатых. Запретный плод сладок, кое-кто не выдерживает искушения, запекает умершего своей смертью попугая и съедает его. Возможно, некоторым ослушникам это сходит с рук, но чаще всего гурман начинает кричать на всех, драться, и знахарь объявляет:

– Боги его наказали за то, что ел птицу.

Члена племени вместе со всей семьей отселяют в хижину, которая расположена на расстоянии от села. Там есть все для нормальной жизни: кровати, очаг, во дворе разбит огород, вырыт колодец. Те, кто оказался в карантине, не будут испытывать ни голода, ни холода, ни жажды. Но лечить их не станут, лекарства от Ора нет, даже шаман бессилен. Племя просто ждет, пока зараженные умрут, потом их тела сожгут на костре, а пепел положат в кувшин и закопают. Впрочем, кое-кто выживает, но такого человека назад в деревню жить не позовут, и семьи ему уже не создать. Заразиться при общении от него уже невозможно, но члены племени не хотят рисковать, поэтому того, кто остался жив, чаще всего просто убивают. Иногда случаются побеги. Больные покидают карантинную избу и исчезают. Их дальнейшая судьба неизвестна. Непонятно и почему одни люди могут спокойно общаться с теми, кто подцепил Ора, и не заболеть. А другие пройдут на расстоянии десяти метров от инфицированного, и готово! Человек начинает скандалить.