Мар. Щит императора - Александра Лисина

Почувствовав на шее горячее дыхание, я обернулся, на миг встретившись взглядом с вожаком. Прикинул размеры ямы. Затем оглядел тревожно повизгивающих собратьев. Наконец, присмотрел валяющуюся неподалеку длинную жердь, которую горе-охотники заготовили, но так и не использовали. Вырвал ее из-под снега, обрубил ножом до нужной длины. После чего аккуратно опустил один конец в яму, так же аккуратно по нему слез. Бесстрашно подхватил раненого щенка на руки, дунул ему в нос, чтобы не кусался. А когда звереныш удивленно замер, я схватился свободной рукой за палку и бросил вожаку:

– А вот теперь тащи.

Волки и на Земле – умные звери, а волки на Тальраме – это сплоченный и древний народ, который знает, помнит и почитает принятые в стае законы. Поэтому, когда вожак вытянул меня из ямы, никто больше не оскалил зубы. Не попытался отбить дрожащего от холода волчонка. Лишь одна из волчиц, которая, скорее всего, приходилась ему матерью, благодарно лизнула меня в щеку и начала приводить в порядок свое повизгивающее чадо. Тогда как остальные успокоенно разошлись, оставив мне самому решать, как быть со спасенным родичем.

Поставить его на землю я не рискнул – со сломанной лапой звереныш далеко не уйдет, да и кость, скорее всего, срастется неправильно. Он наверняка останется хромым, не сможет охотиться и будет остаток жизни являться обузой для быстро перемещающейся стаи. Вожак это, кажется, тоже понимал, поэтому вскоре самоустранился. И лишь обеспокоенная мать продолжала сопеть мне в ладони, с любовью вылизывая непутевого сына, который за несколько часов в яме так настрадался, что вскоре уткнулся носом мне в шею и уснул прямо на руках.

Был он, прямо скажем, немаленьким и весил килограммов шесть-семь навскидку, но по сравнению со взрослыми волками казался совсем уж крохой. Быть может, месяц от роду… в лучшем случае два. Но куда его деть, я все еще не представлял. И когда второй волк дотащил наконец до нас волокушу, я так и стоял посреди истоптанной поляны, мысленно прикидывая, смогу ли сделать для мелкого лубки и уговорить его хотя бы неделю посидеть на одном месте.

– Вуф-ф, – выдохнул молодой собрат, выплюнув изжеванную веревку, а затем подошел и, обнюхав волчонка, удовлетворенно рыкнул.

– «Поможешь?» – снова обратил на меня умный взгляд вожак.

Я на мгновение растерялся.

– Прости, лечить я не умею. Правда, если мы спасем его… – я кинул беспокойный взгляд на Карриана. – То он найдет вам мага. И малыш уже через пару дней сможет бегать, как раньше.

Вожак окинул императора задумчивым взглядом. Молодой собрат тем временем отступил в сторону, попеременно поглядывая то на него, то на мать, то на меня. Затем неуверенно подал голос. Подбежал к волокуше, вильнул хвостом, снова отбежал в сторону. Наконец, нетерпеливо подпрыгнул и заскулил, словно очень хотел, но не мог о чем-то сказать.

– Так это и твой брат тоже, – догадался я, когда волчонок на моих руках сонно завозился. – А ты у нас, получается, маленький принц?

– «Забирай», – вдруг коротко рыкнул вожак, требовательно на меня уставившись.

Я опешил.

– Куда я его возьму?! Оглянись, брат. Мне к людям надо!

– «Забирай, – непреклонно распорядился зверь. После чего повелительно рыкнул, брат спасенного малыша радостно взвизгнул, с готовностью подхватил измочаленную веревку, а вожак опустился на снег и подставил спину. – Мы найдем твою стаю».

***

Волки остановились только ближе к ночи, умудрившись за остаток дня отмахать больше двух с половиной десятков рисаннов. И то лишь потому, что на большей скорости волокуша могла попросту развалиться. Честное слово, к этому времени я окончательно перестал чувствовать ноги и зад, сполна осознал, что такое радикулит, вконец оголодал. И с немалым трудом сполз за землю, когда вожак все-таки остановился.

– «Люди. Впереди. Близко», – отрывисто мелькнули в моей голове чужие мысли.

– Спасибо, – с трудом выкашлял я, осторожно разгибая спину и оглядывая холм, на котором мы остановились. Здесь деревья стояли не так плотно, как в остальном лесу, на снегу виднелись характерные отпечатки от снегоступов. В паре мест я углядел самые настоящие засечки на коре, а потом и узкую тропку – не так давно здесь действительно побывали люди.

Более того, внизу, метрах в ста от холма, виднелась небольшая, всего в два десятка домов, деревушка за крепким бревенчатым тыном. Никаких опознавательных знаков ни на воротах, ни на домах не было, так что я понятия не имел, что это за товарищи. Но снег вокруг тына был тщательно утоптан. Ров под ним пестрел острыми кольями. Небольшой мосток выглядел обновленным и вполне надежным, а ворота за ним – крепкими и ладными. Даром что плотно закрытыми и, кажется, даже подпертыми с той стороны. Из печных труб вился легкий дымок. Ветер доносил аромат готовящейся стряпни. Да и в целом деревня выглядела прилично, так что, полагаю, брат не зря привел нас именно сюда.

Молодой волк, втащив на холм волокушу, с усталым вздохом выпустил из пасти веревку, и я немедленно подошел проверить состояние императора. А оно оказалось не больно-то хорошим. Несмотря на то, что я отдал ему почти всю одежду, сверху набросал лапника, положил под бок сонного волчонка и постарался по максимуму сберечь тепло, Карриан все равно замерз, был смертельно бледен, местами даже до синевы, а дышал тяжело, прерывисто. Нога под повязкой, кажется, умудрилась распухнуть еще больше, и было ясно, что без помощи лекаря ему долго не протянуть.

– Держись, твое величество, –вздохнул я, на мгновение коснувшись безвольно упавшей руки. – Мне без тебя никак. Ты об этом, правда, не знаешь, но, наверное, чувствуешь. Иногда. Поэтому и злишься.

У императора слабо шевельнулись пересохшие губы, поэтому я прихватил немного снега, положил ему на лицо. А когда снежинки подтаяли, кончиками пальцев подвинул белый комочек так, чтобы вода попала ему в рот. Ничего иного сделать для него я был не в силах – у меня в руках снег, пока я пребывал в трансе, не таял. А выходить из транса было опасно – я надолго потом вырублюсь. И хорошо еще, если никого при этом не угроблю.

– «Иди», – напомнил вожак, ткнувшись носом мне в шею.

– Да, – согласился я, отстраняясь и снова укрывая Карриана лапником. – Надо идти. Ты уверен, что нас там не прибьют, как только увидят?

– «Добрая охота. Знают закон. Не враждуем», – обрушил на меня целую серию образов зверь.

– Тогда ладно, – хмыкнул я, после чего подобрал брошенный вторым волком ремень и стронул волокушу с места. – Ну, бывай, что ли?

Вожак бесшумно оскалился, а когда я спустился с холма, то и дело придерживая норовящую съехать вниз волокушу, вдруг в голос взвыл, отчего я чуть не навернулся со склона. Следом за вожаком подал голос второй волк. А вскоре ему ответила и остальная стая, которая, как оказалось, незримо сопровождала нас всю дорогу, но только сейчас решила обозначить свое присутствие.

Спустившись под многоголосый волчий вой, я остановился перед воротами и почти не удивился, обнаружив, что над тыном появилось сразу с десяток лохматых голов и поднялось почти столько же взведенных арбалетов. Кто-то из-за стены гортанно крикнул, но слов я не разобрал – язык оказался незнакомым. Затем под непрекращающийся волчий вой окрик раздался снова. Но и тут мне оставалось только виновато развести руками. Наконец, требовательный голос раздался в третий раз, и арбалеты недвусмысленно дрогнули, готовясь спустить в мою голую грудь целый дождь из стальных болтов. Но тут из-под лапника недовольно вякнул разбуженный родичами щенок, и над лесом повисла оглушительная тишина.