Слепая месть - Евдокия Гуляева

– Раз переводами занимался Анин отец, значит деньги, все же, у него? – скорее себе, чем Игорю задаю наводящий вопрос и тут же сам на него отвечаю, когда быстро нахожу бросающиеся в глаза чужие реквизиты. – Или у той фирмы, которая служит невзрачной прослойкой…

– Теперь понятно, почему старший Ветер отца твоей девчонки во всем обвинил, – кивает Игорь, продолжая просматривать квитки о переводах, собирая их в единую стопку. – Деньги-то он переводил и туда и оттуда, только себе, как оказалось не оставлял.

– Осталось выяснить на кого зарегистрирована фирма, но догадаться уже не трудно, что она на кого-то из близкого окружения изворотливого Якута, – продолжил я. – Анин папа вступил в прямой сговор со своим шурином, тот месяцами получал крупные суммы на свой счет, а потом легко подставил ненужного дальнего родственника, слив его с потрохами старшему Ветру.

– Я съезжу, займусь этим, – Игорь наклонился, сгреб со стола все разбросанные мной документы и встал, похлопывая по пластиковой папке нашими с Аней паспортами. – Ветер, можешь на меня рассчитывать, я все сделаю, как договаривались…

– Спасибо, – устало выдыхаю я, откидываясь на массивную спинку удобного дивана.

Прикрываю глаза, слыша, как друг выходит за дверь номера, щелкая замком. Рисую у себя в голове теперь понятные мне схемы спрятанных от нас переводов и довольно улыбаюсь, когда различаю лёгкую поступь знакомых женских шагов, приглушенных мягким ворсом ковра. Чувствую, как она останавливается рядом со мной, а потом залазит на диван, устраиваясь поудобнее на моих коленях лицом ко мне. Склоняется и прижимается ближе, почти ложась мне на грудь, носом проводя по моей шее, без стеснения, эротично втягивая мой запах. Не могу остаться безучастным, поэтому обнимаю ее за попку, сжимая своими ладонями, и притягиваю к себе.

– Устал? – вопросительно шепчет она, трогая мою чувствительную кожу своими мягкими губами, оттягивая ее, слегка прикусывая, но тут же влажно пробегая по ней языком, слизывая с нее колючие мурашки моего удовольствия.

Не знаю точно, слышала ли она наш разговор с Игорем, но объяснять ей, какую неприглядную роль сыграл ее отец во всей этой истории не хочу. И не буду. Пусть для нее все останется так, как было…

– Немного… – отвечаю я, шевеля своим учащённым дыханием волосы у нее на виске.

Не могу подобрать нужных слов, чтобы рассказать ей о своих чувствах. Я не умею красиво говорить, не верю в возвышенную любовь, не испытываю восторга от приторной нежности, но совершенно точно знаю, что эта девушка значит для меня. Она стала моим дыханием…

Словно подслушав мои мысли, она тихо вздыхает и обнимает меня руками за плечи, пальцами поглаживая мою шею, поднимаясь ими вверх, трогая короткие волосы у меня на затылке. Склоняет ко мне свою голову, и прикрывает глаза, явно наслаждаясь нашим общим эмоциональным фоном. Так и продолжаем сидеть молча, с закрытыми глазами, обнимая друг друга, не ведя счет ускользающему от нас времени.

Чувствую, как она расслабляется, засыпая, и следую за ней, хоть и ненадолго забываясь чутким сном…

***

Меня будит телефонный звонок.

Ощущаю, как Аня, лежа на мне, дергается от неожиданного звука рядом и тоже просыпается, потираясь своим лицом о мою грудь, стараясь смахнуть с себя остатки своего сна. Протягиваю руку к телефону и смотрю на дисплей, потом на часы на стене, словно стараюсь оттянуть неизбежное, но, тем не менее, аккуратно приподнимаюсь, ссаживая полусонную Аню со своих колен и встаю, принимая настойчивый входящий вызов…

– Слушаю, – первым говорю звонившему.

– Доброго вечера, Ветер, – знакомым голосом начинает старый друг еще моего отца. – Как мог оттягивал неприглядный разговор, но соскользнуть с него, как видно, уже никак нельзя. Якут поднял вопрос о лишении тебя титула и полномочий. Знаю, что этот старый плут давно под тебя копает, но сейчас он в своем праве, поэтому всем нам собраться и поговорить все-таки придется. Приезжай, выслушаем теперь твои аргументы. Надеюсь, мальчик мой, они у тебя весомые, в противном случае…

– Я знаю, – прерываю говорившего я. – Буду.

– Да, и причину самого раздора с собой захвати, – продолжает он. – Без нее никак.

– С какой стати!!! – взрываюсь я. – Она никуда не поедет!

– …

По упрямому молчанию на той стороне понимаю, что проигрываю резкий спор, громко ругаюсь вслух и кладу трубку, отлично осознавая возможные последствия моей неявки. Делаю быстрый звонок Игорю, предупреждая друга о том, что наше время подошло к концу. Заканчивая отдавать последние четкие указания, разворачиваюсь к взволнованной Ане и присаживаюсь около нее на корточки, поднимая к ней лицо, всматриваясь в ее растерянные глаза, успокаивающе поглаживая острые девичьи коленки.

– Анют, нужно ехать…

– Тебе? Уже сейчас? Надолго? Ты вернешься? – в смятении она засыпает меня вопросами.

– Нам с тобой. Сейчас.

Поднимаюсь, глядя только на нее, на несколько секунд замирая перед ней, а потом быстрым шагом иду до большой гардеробной, где оставил свою куртку и, нашарив во внутреннем кармане свой пистолет, возвращаюсь к ней, перехватывая за ствол, протягиваю его рукояткой вперед, застывшей от эмоционального напряжения, девушке.

– Надеюсь, стрелять ты еще не разучилась?

Я не просто так отдал ей оружие. Прекрасно знал, что меня, впрочем, как и всех присутствующих мужчин, на входе обязательно обыщут. Это, скорее, предупредительная предосторожность, чем обоснованный страх за свои жизни. Все до единого, кто сейчас собрался здесь, готовы к любым коллективным решениям «криминальной верхушки» и поэтому отлично осознают все возможные, необратимые последствия, пик которых, как вишенка на праздничном торте – смерть…

Заходя в полутемный зал, закрытого на спец обслуживание, ресторана я еще раз обернулся на Игоря и перехватил у него, протянутую мне, папку с найденными нами документами, которая была для нас основным козырем. Посмотрев ему в глаза, уверенно кивнул, подбадривая друга. Все было неоднократно нами оговорено. Он знал, что необходимо сделать, в случае непредвиденной ситуации. Я мог на него рассчитывать.

За его спиной маячила знакомая женская фигурка… Аня стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу, засунув руки в карманы своей короткой кожаной курточки. Как я и предполагал, она единственная вошла в зал с пистолетом. Никто из многочисленной охраны так и не обратил внимание на хрупкую девушку, по своей глупости и недальновидности не беря ее в расчет, не видя в ней возможную смертельную угрозу…

Она не проходила дальше, так и осталась стоять почти у самого входа, как мы договаривались по дороге сюда. Я вспомнил, как она яростно спорила со мной по этому, значительному на ее взгляд, поводу и не смог скрыть широченной улыбки, которая никак не вязалась с напряженной атмосферой позднего вечера.

Молча развернулся и уверенным шагом подошел к большому круглому столу, за которым уже сидели «сливки криминального мира». Мое место за ним оставалось пустым, поэтому я, поздоровавшись с каждым, игнорируя только красного от нескрываемого бешенства Якута, подошел к свободному стулу и занял его, вальяжно откинувшись на удобную высокую спинку. Предварительно бросив перед собой папку, которая, в напряженной тишине полупустого зала, плюхнулась на гладкую поверхность стола исключительно громко…