Лунная опера - Би Фэйюй

Линь Хун достала монетку. Выпала решка.

Поезд, на котором она приехала, встретил Чжан Гоцзин. Чжан Гоцзин являлся переходным корреспондентом из братской редакции, после праздника весны он улетел на море. Позавчера ему позвонили из Нанкина. В трубке мобильника он, вопреки всяким ожиданиям, услышал голос главного редактора Линь. Она сообщила, что намеревается приехать и провести здесь «некоторое» время. Чжан Гоцзин громко прокричал в трубку, что она может обращаться к нему по любому вопросу, он все устроит. На это редактор Линь ответила, что приехала она «по личным делам», по ее интонации можно было предположить, что дело было чрезвычайной важности. Она несколько раз попросила не тревожить никого из руководства братской редакции, надеясь, что он справится со всем один. Силясь преодолеть междугородние помехи, Чжан Гоцзин во весь голос заверил, что она может ни о чем не беспокоиться.

Когда Линь Хун появилась на выходе из вокзала, Чжан Гоцзин был уже на месте. Почтительно выразив приветствие, он протянул руку, чтобы взять багаж. Он приехал за ней на новехонькой сверкающей машине; словно в зеркале, в ней отражались щиты придорожной рекламы.

Чжан Гоцзин открыл для главного редактора Линь заднюю дверцу, однако она обогнула машину и, самостоятельно открыв переднюю, проскользнула внутрь. От Чжан Гоцзина не ускользнуло приподнятое настроение редакторши, не в пример тому, как строго она держалась в Нанкине. Ростом Чжан Гоцзин был на голову выше Линь Хун, но обычно это не избавляло его от некоторого страха перед ней. А сейчас от ее хорошего настроения, пропорционально улучшилось и его собственное. Усевшись за руль, Чжан Гоцзин по привычке надел темные очки, посигналил и весело заметил:

– Корейская штучка, еще новенькая, на гарантии.

Линь Хун опустила боковое стекло, высунула локоть правой руки наружу, а левой указала на кнопку кондиционера:

– Прокатимся с ветерком.

Чжан Гоцзин выключил кондиционер и неслышно поддал газу. Сквозь дымчатые стекла очков он видел, как развеваются на ветру синеватые волосы главного редактора Линь. Вдруг Чжан Гоцзина осенило: неудивительно, что сегодня редактор Линь показалась ему другой, – она просто распустила свои волосы. Ведь она всегда подбирала их на затылке, не допуская свободной прически. Настроение у нее и впрямь было приподнятое. Чжан Гоцзин сказал:

– Куда вы желаете направиться сегодня вечером, чтобы отведать морских деликатесов?

Линь Хун, прищурив глаза, смотрела за окно. Не поворачиваясь к собеседнику, она ответила:

Ее окно выходило прямо на море. Как только она открыла раму, морской ветерок тут же затрепетал в занавесках. На них красовался принт с диковинными листьями тропических растений, которые, казалось, испытывают смертельные муки, изгибая под порывами ветра свои роскошные тяжелые веера. Линь Хун приняла душ и переоделась в белье известной марки «Адель». Она купила его себе перед самой поездкой. Его реклама ласкала слух незнакомыми звуками. Рекламный слоган, написанный черными чернилами на матовом стекле, подсвеченном с обратной стороны солнечными лучами, выглядел броско и в то же время расплывчато: «Адель не в силах утаить завораживающую свободу, выпуская необузданную энергию на волю». Линь Хун вышла из ванной, прикрытая исключительно этими словами. Она прошлась по комнате, сделав несколько кругов. Какие необычные ощущения. Морской бриз так приятно ласкал ее тело, что она практически осязала кончики его пальцев, откуда-то изнутри на нее тотчас нахлынула нежность, без всякой видимой причины, захлестывая ее своим потоком. Линь Хун устроилась прямо перед зеркалом и зажгла сигарету. Вообще-то, она всегда скрывала, что курит, об этом знали только ее муж и сын. Для Линь Хун курение не было серьезным пристрастием, она делала это, скорее, под настроение, или, говоря другими словами, просто желая расслабиться. Сквозь дым Линь Хун тщательным образом оценивала свое отражение в зеркале. Затушив сигарету, она подумала, что пора приступать к действиям. Для начала она решила привести себя в надлежащий вид, который бы приблизил ее к воплощению женственности. Изредка дома Линь Хун пользовалась косметикой, но делала это недостаточно умело, и хотя мужу нравилось, сама она не решалась в таком виде переступать порог. Прежде чем выйти на улицу, она опасливо смывала с себя всю краску, то и дело спрашивая мужа, не осталось ли каких следов. Расстроившись, Линь Хун обычно не забывала добавить: «Естественный вид все-таки более серьезен». На этот раз Линь Хун с помощью макияжа создала, можно сказать, образ «роковой» женщины, которая одновременно стремилась к самореализации, самоуспокоению и самовозмездию вплоть до самоуничтожения. Линь Хун раскрасила себя до броской вульгарности, чтобы в ее намерениях не оставалось сомнений. Она выбрала самые смелые запахи и оттенки, больше подходящие для блудной девицы. Линь Хун с коварной радостью изучала свое отражение, как будто именно там, в глубине зеркала, находилось ее истинное «я», она видела перед собой Цин Го. Эта удивительная находка упорно преследовала Линь Хун, и ей потребовалось длительное время на то, чтобы освободиться от навязчивой мысли. Линь Хун достала трусики с майкой; будь она в Нанкине, она бы никогда не позволила себе белье такого фасона и цвета, принадлежащее к категории недопустимого. Но в настоящий момент Линь Хун дала себе волю жить по своим правилам. Надев комплект, она стала вертеться перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Спустя некоторое время она закрыла дверь и вышла из номера. Длиннющий коридор гостиницы естественным образом создавал верный настрой неукоснительно следовать в выбранном направлении. Линь Хун шла по пепельно-серой ковровой дорожке, ее неслышные шаги напоминали шуршание ветра в кронах деревьев. Совершенно одна, она праздно разгуливала в совершенно незнакомом месте, наплевав на всякие рамки приличий. Подвесив на палец сумочку, Линь Хун перекинула ее через плечо, в другой руке сжимая пакетик со сладким замороженным льдом. Она сбросила с себя шкуру главного редактора, решив по крайней мере два дня побыть в образе разгульной девицы. Прощай, госпожа Линь, с возвращением, Линь Хун.

Но едва она спустилась вниз, как увидела в холле Чжан Гоцзина. От неожиданности Линь Хун так и застыла на ступеньках. Ее хорошее настроение, подобно лестнице, все дальше шло на спад, ей стало горько до слез. Тем временем Чжан Гоцзин крутил на указательном пальце брелок от машины, он заметил, как к нему спускается очаровательная женщина, чем-то похожая на госпожу Линь, а потом понял, что это и вправду была она. На какую-то секунду оба уставились друг на друга, после чего степенно пошли навстречу. У обоих роились в голове тысячи непонятных вопросов, которые они не решались задать. Наконец Линь Хун заговорила первой:

– Ты же пригласил меня отведать морских деликатесов, почему бы тебе не приодеться понаряднее?

Чжан Гоцзин снова оценивающе взглянул на Линь Хун и, неловко засмеявшись, предложил:

– Если у вас сегодня дела, то, может, сходим в другой раз?

Линь Хун сделала непонимающий вид:

– Какие у меня могут быть дела? Я же тебя пока не съела, чего ты сразу прячешься, как черепаха?