Обреченный на смерть - Джейн К. Клеланд

Он кивнул:

— Да, Макс сказал мне об этом. Поздравляю.

— Спасибо. — Я улыбнулась.

— А теперь как можно точнее вспомните, где вы были и что слышали.

— Наверное, сначала мне следует позвонить Максу.

— Конечно, — согласился Альварес. — У вас есть телефон?

— Да. — Я сходила к буфетной за брошенной сумкой.

Макс ответил после первого гудка.

— Макс, прости, что беспокою тебя в воскресенье.

— Все в порядке, Джози. Что случилось?

— Я в доме Гранта вместе с шефом полиции Альваресом. Сейчас со мной все хорошо. Но раньше, до Альвареса, кто-то залез в дом, и я чуть не умерла от страха. Альварес хочет меня расспросить, поэтому я решила, что мне следует позвонить тебе.

— Залез в дом?! С тобой действительно все в порядке?

— Да-да, со мной все прекрасно. Я ничего не видела. Я лишь слышала шаги, но они испугали меня до полусмерти. Потом появился Альварес и нашел меня зареванной и свернувшейся калачиком. Чувствую себя очень неловко.

— Дай мне с ним поговорить.

Судя по тону, Макс не нашел ничего забавного в том, что со мной произошло.

Я протянула трубку полицейскому.

— Альварес слушает, — произнес тот.

Я вновь уселась в кресло.

— Кажется, она в порядке. Она была просто напугана… Я еще не проверял… Понял… Я пересмотрю систему охраны… Да, полностью. Хорошо… Ладно… Передаю.

Я взяла трубку.

— Ты знаешь, зачем кому-то понадобилось незаконно вламываться в дом?

— Нет. Впрочем, есть кое-какие догадки.

— А именно?

— Я могу отвечать прямо? — Я взглянула на Альвареса, который пристально за мной наблюдал.

— Нет. Отойди так, чтобы ты его видела, но он не мог тебя слышать.

Я повторила указания Макса Альваресу, и тот вышел из дома. Сквозь окно на кухне я наблюдала за тем, как он медленно направился в сторону океана. Он так и остановился: спиной ко мне, засунув руки в карманы. Я сказала Максу, что теперь нас никто не подслушивает.

— Итак, почему?

— Возможно, чтобы найти пропавшие картины.

— Понятно. Что ж, вполне может быть. — Адвокат задумался. — А почему кому-то понадобилось проникать в дом, когда ты там была?

— Не знаю. Я была в подвале, поэтому вряд ли меня было слышно. Да и видно: лампочки в подвале очень тусклые.

— А как же машина?

— Я ее оставила в городе и пришла пешком.

— Это многое объясняет, — согласился Макс. — А ты не слышала, как подъехала машина?

— Нет. Я же была в подвале.

— До того, как спустилась в подвал.

— Нет.

— Ты что-нибудь видела? Тень, отражение в зеркале… Что угодно.

— Ничего.

— А что ты слышала?

— Сначала я слышала скрип, потом щелчок замка, потом шаги.

— И куда они направлялись?

— Судя по звуку, в кабинет, но я не могу это утверждать стопроцентно.

— Это все?

— Еще я слышала, как кто-то ходит по комнате, хлопает дверцами, может быть, переворачивает кресла. Потом шаги направились в сторону кухни.

— А потом?

— Вот потом я услышала, как к дому подъехала машина, снова щелкнул замок и хлопнула дверь и машина уехала.

— И что дальше?

— Ничего. У меня случилась истерика.

— Все?

— Да.

Макс замолчал. Полагаю, он переваривал то, что я ему рассказала.

— Что ты делала в подвале?

— Осматривала вещи.

— И что это за вещи?

— Рухлядь. Для аукциона ничего не годится.

— Хорошо. Можешь рассказать Альваресу то, что рассказала мне. Если он начнет спрашивать о чем-то, помимо случившегося в доме, не отвечай. Я сказал ему, что проинструктирую тебя, поэтому просто скажи, что хочешь дождаться меня. А если ему нужно больше информации, то мы можем встретиться завтра. Идет? Тебе понятно?

— Да. Спасибо, Макс.

— Помни: ответы должны быть как можно короче. Лучше всего отвечать односложно.

— Я помню.

Я отключила телефон и положила его в сумку. Потом вышла на улицу и, когда Альварес обернулся, улыбнулась ему.

— Я в полном вашем распоряжении.

Прежде чем он успел ответить, раздался вой полицейских сирен, рядом с домом притормозили две патрульные машины, озарив вечерние сумерки мигающими красными огнями.

После того как Альварес закончил меня расспрашивать, он сказал, что отойдет на минуту поговорить с главным криминалистом, а потом подвезет меня к моей машине.

— Хорошо, — не стала я возражать.

Я была рада этому предложению, так как меня до сих пор потряхивало от пережитого страха. Со стыдом признаю, что живущая во мне бунтарка не горела и не горит желанием разгуливать по темным окрестностям в одиночестве.

Мы молчали под уютное гудение мотора и мягкий плеск набегающих на берег волн.

Когда мы добрались до торгового района, «Тягучая ириска» уже не работала. Моя машина была единственной припаркованной поблизости.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Альварес.

— Неловко.

— Не стоит. Почему вы должны расстраиваться из-за того, что кто-то забрался в дом, где недавно убили человека?

— Наверное, вы правы, не стоит. В таком случае со мной все в порядке.

— Вы держались молодцом, — ободрил он меня.

— Мне так не показалось. Раньше я неплохо умела держать себя в руках. А взгляните на меня теперь. Устроила истерику.

— Боже, Джози! Вы слишком многого требуете от себя.

Отец тоже мне это говорил. Говорил, чтобы я перестала судить себя слишком строго. Было что-то успокаивающее в том, что Альварес повторил его слова.

— Спасибо, — улыбнулась я. — И за поддержку, и за то, что подвезли.

— Не боитесь остаться одной?

К горлу подступили слезы, но я не позволила себе разрыдаться и придала голосу уверенный тон.

— Конечно, нет.

Помедлив, он сказал:

— Если с вами что-нибудь случится, не тяните. Сразу мне позвоните. Даже если это произойдет среди ночи. Вы меня поняли?

От столь настойчивой заботливости у меня мурашки пробежали по спине. Я пристально посмотрела на него. Но слабый лунный свет выхватывал лишь общие очертания лица, и я не сумела разглядеть выражение его глаз.