Роман с демоном - Дмитрий Сафонов

* * *

Вяземская и Александр вышли на улицу. Анна вдруг почувствовала, как сильные пальцы Северцева стиснули ее локоть.

— Что случилось?

— Откуда вы его знаете? Этого… Зубрикова?

— А-а-а… Старая история! — отмахнулась Вяземская.

— Может, расскажете? — настаивал Александр.

Анна обернулась, посмотрела ему в глаза и… все поняла. Ей стало смешно.

— В чем дело? Вы ревнуете?

— Я?! С какой стати? — возразил Северцев. Помолчал и добавил. — Если честно, то — да.

— Володя помог мне купить машину, — желая поддразнить его, кокетливо сказала Анна.

Она сделала несколько шагов. Северцев, понурый и молчаливый, остался стоять на месте.

— Господи! Не понимаю, почему я должна перед вами отчитываться? — притворно возмутилась Вяземская. Однако в глубине души она почувствовала радостное ликование — ведь ревность не возникает сама по себе, она всегда является признаком чего-то большего. — Два года назад я поставила перед собой цель: купить хорошую машину. И после работы ездила по вызовам — кодировала алкоголиков. Зубриков был моим постоянным клиентом — поскольку не умеет вовремя остановиться. Вот и все. А вы что подумали?

— Я? — на лице Северцева расцвела широкая улыбка. — Я подумал…

Он вдруг решился — подошел и крепко обнял Анну.

— Я подумал, что вы мне очень дороги, — Александр нагнулся, и Вяземская не стала вырываться и прятать лицо.

Она ждала этого поцелуя.

— Мизерная зацепка, короткая пробежка и — новый тупик! Фирменный рюминский стиль?

Капитан тоскливо посмотрел в окно кабинета. В общем-то, в словах полковника Надточия была доля правды. И немалая.

— Два убийства — за три дня! А у тебя — ни одной убедительной версии! «Мне кажется… Я думаю…». Где результаты?

Результатов не было. Рюмин молча пожал плечами.

— Прокуратура уже приняла постановление об объединении этих дел в единое производство! От нас ждут конкретных действий! Что ты можешь предложить?

Ничего. Но произносить это вслух не следовало. Нельзя прерывать начальника, особенно если он в гневе.

Надточий сел за стол, сцепил руки и положил их перед собой.

— Ну? Теперь твоя очередь. Я слушаю.

— Товарищ полковник, — начал Рюмин. — Серийные убийства — самое сложное, что может быть в розыске…

— Спасибо, что просветил, — ядовито отозвался Надточий.

— Этот убийца не оставляет следов. И не совершает ошибок.

— В отличие от тебя, — сказал начальник. Краска бросилась капитану в лицо.

— Если вы имеете в виду Рудакова, то я не вижу здесь своей вины. Улики указывали на него, любое алиби, предоставленное его адвокатами, развалилось бы при тщательной проверке, мотивация — предельно ясна…

— Все хорошо и гладко, за исключением одного — он не убивал. Ты хоть представляешь, что тут началось бы, если бы ты его не отпустил? Шум, гам, пресса, правозащитники в дырявых свитерах… Ужас! — Надточий расстегнул пиджак и с опаской оглядел кабинет, словно ожидал увидеть в каждом углу по правозащитнику.

— Господин Рудаков больше не будет вас беспокоить. За это я ручаюсь.

Полковник с удивлением уставился на подчиненного.

— Рюмин! — сказал он. — А ты — идеалист. При чем здесь Рудаков? Ему достаточно было один раз позвонить, и все. Машина завертелась. Дело находится на личном контроле прокурора Москвы. В курсе, что это означает?

— Ничего хорошего, — пробурчал капитан.

— Сдержанная оценка. Я, пожалуй, уточню. Через семьдесят два часа начальник городского управления внутренних дел ждет меня с подробным докладом. А доложить пока нечего — потому что мой сотрудник никак не может вытащить палец из задницы и начать работать!

Сказано было грубо. Рюмин этого не заслуживал.

— Я работаю! — процедил он сквозь зубы.

— Но почему я этого не вижу?! — Надточий вскочил со стула. — Отрабатывай связи, знакомства! Восстанавливай хронологию событий! Что мне тебя, учить, что ли?

— Да какого черта?! — не выдержал капитан. — У меня было всего два дня! Какие связи и знакомства? При чем тут хронология событий?! Нет самого главного — мотива!! Убийца — маньяк! Я даже не знаю, в какую сторону двигаться!

Надточий снова застегнул пиджак (на все пуговицы, — заметил про себя капитан, — словно китель), одернул его и сел на место.

— Я тебе подскажу, в какую сторону двигаться, — спокойно сказал полковник. — В сторону отдела кадров — если через двое суток не будет конкретных результатов.

— На сутки меньше, — невесело усмехнулся капитан. — Начальник ГУВД великодушнее.

Надточий с нарочитым интересом углубился в изучение бумаг, лежавших перед ним на столе.

— Не задерживаю, — сказал он, не поднимая головы.

Рюмин четко развернулся через левое плечо, щелкнул каблуками и вышел из кабинета.

* * *

Оставаться в здании на Петровке не имело смысла. Во-первых, скудные сведения, собранные в тонкие папки, Рюмин помнил наизусть. А во-вторых, в любую минуту мог появиться Надточий и с ехидной улыбкой постучать по циферблату часов.

Капитан вышел из проходной и сел в машину. В кармане лежали два снимка: прижизненные фотографии убитых девушек. И чем дольше Рюмин сравнивал их, тем больше убеждался — между Оксаной Лапиной и Светланой Даниловой есть какое-то сходство.

Оно не было явным и не бросалось в глаза. Скорее, похожими были эмоции, возникающие при взгляде на их лица. То, что называется словом «типаж». Вроде как все яблоки, независимо от того, красные они или зеленые, смахивают друг на друга и ни в коем случае — на грушу.

Собственно, в этом не заключалось никакого открытия: маньяк всегда выбирает определенный тип жертвы. Давно известный факт, еще раз получивший грустное подтверждение.

Нет, Рюмина интересовало другое: сам убийца. Он был силен, ловок и богат, но не это являлось главным. Капитан вспомнил слова Этель: «Если Ингрид привела кого-то к себе в дом, то сделала это потому, что поверила».

«Поверила!» Вот что было главным. И Лапина, и Данилова были убиты у себя дома. Почему? Ведь куда легче выбрать жертву на улице и наброситься на нее в темном углу? Но маньяка такой сценарий не устраивал.

Возможно, потому, что сначала он хотел вступить в половое сношение, потом изрезать тело и только после этого — убить? Но тогда можно воспользоваться съемной квартирой, сделать все там, а затем — потихоньку вынести труп. С точки зрения логики, так правильнее. Безопаснее. Тело, лежащее на заброшенной стройке, или под железнодорожным мостом, или в лесопарковом массиве, скорее всего, никуда не приведет. Нет следов.